Пауль Маар - Субастик, дядюшка Элвин и кенгуру
— Ну так что же произошло в тот день? — не дала ему отвлечься госпожа Пепперминт.
— Ах да! — спохватился дядюшка Элвин. — Песня. Ну так вот. Достал я кофе, как сейчас помню, и тут вдруг по радио запели «Горные вершины спят во тьме ночной…». Про сторожа и деву… Знаете?
Все честно признались, что не знают.
— Ну как же! Такая знаменитая песня! — удивился дядя и запел, растягивая слова:
Горные вершины спят во тьме ночной,Тихие долины дремлют под луной,Пухлые овечки бродят за рекой,Путники усталые пришли уже домой.
Только я один тут под кустом сижу,На чужие окна с завистью гляжуИ с добра хозяйского глаз я не свожу,С вечера его я зорко сторожу.
А под утро дева вышла на крыльцо,Увидала дева сторожа лицо,И сказала дева: «Сторож, дорогой,Заходи к нам, милый! Будь нам как родной!»
Талант у дяди был явно не большой, но пел он, как говорится, с душой. Даже сам немного прослезился.
— Я как услышал эту песню, — продолжил он свой рассказ, — так сердце защемило! Прямо такая тоска взяла, не передать словами! Кто мне, горемыке, тут, в этой чужой Австралии, скажет: «Заходи к нам, милый! Будь нам как родной»? Никто. И потянуло меня на родину как никогда. Сначала думал — ничего, пройдет. Ан нет. Оно все не проходит и не проходит, все тянет на родину и тянет. В один прекрасный день я не выдержал. Всё, решил я, хочу вернуться к своим корням, хочу поехать в Германию, чтобы обнять моего единственного родственника! Это я тебя, между прочим, имею в виду, Бруно! — строго сказал дядюшка Элвин, обращаясь к господину Пепперминту.
— Ну, и что дальше? — спросил Субастик, видя, что дядюшка Элвин опять готов отвлечься.
— Дальше я запер дом, — сказал дядюшка Элвин, — открыл нараспашку кенгуриный загон и выпустил всех кенгуру на волю. Вы бы видели, как они обрадовались! Разбежались кто куда, только лапы сверкали!
Воспоминание об улепетывающих радостных кенгуру было таким волнующим, что дядюшка от умиления даже не заметил, как взял себе бокал госпожи Пепперминт и тут же осушил его до дна. Госпожа Пепперминт только покачала головой, но ничего на это не сказала.
— И представляете, все разбежались, а Велли остался! — приступил к следующей главе своего рассказа дядюшка Элвин, отставляя в сторону пустой бокал. — Я уж его и так и эдак, а он — ни в какую! Привязался ко мне, шельмец! Ходит за мной по пятам, как собачонка, прямо хоть плач, хоть смейся. Что мне оставалось делать? Пришлось взять с собой. Ну вот, теперь я вам всё рассказал. Так что не беспокойтесь, никуда мой Велли от меня не денется. Явится как миленький! А нельзя ли мне винца добавить? Благодарствую.
— Еще один вопрос, — взял слово Мартин. — А что стало с тем Макси, с твоим работником, о котором ты рассказывал?
— Он тоже на волю вышел. В смысле я его уволил, — пояснил дядюшка Элвин и почему-то нахмурился. — И вообще, всё, хватит. Я уже вам нарассказывал воз и маленькую тележку. Даже в горле пересохло. Бруно, принеси-ка еще бутылочку из подвала. Эту вы уже выпили.
Поздним вечером, когда стар и млад отправились спать, родители Мартина стали убирать со стола.
— Вся эта история тронула меня до глубины души! — признался господин Пепперминт, загружая посуду в посудомоечную машину. — Так и вижу, как эти счастливые кенгуру вырываются на свободу — и прыг-скок, прыг-скок…
— А мне кажется, что эта история как-то плохо вяжется с твоим дядюшкой, — сухо сказала госпожа Пепперминт.
— Почему? — искренне удивился господин Пепперминт.
— Да потому, что он способен думать только о себе и о своей выгоде, — выпалила госпожа Пепперминт.
— А какое это имеет отношение ко всем этим кенгуру? — спросил господин Пепперминт.
— Зная твоего дядюшку, вполне могу допустить, что он всех этих кенгуру сдал спокойно на мясокомбинат, а нам наплел с три короба, — ответила госпожа Пепперминт.
— Как ты можешь так говорить?! — повысил голос господин Пепперминт. — Зачем ты очерняешь моего дядю? Ты просто плохо к нему относишься и потому судишь о нем предвзято!
— А как мне еще к нему относиться?! — возмутилась госпожа Пепперминт. — Твой распрекрасный дядюшка свалился нам как снег на голову, торчит целыми днями дома, ворчит-бурчит, вечно всем недоволен, только и слышишь от него: принеси-подай, налей-подлей, а спасибо не дождешься! Не говоря уже о том, что он занял комнату Мартина и ребенок остался без своего угла! Это просто возмутительно! Сколько можно терпеть? Погостил, и хватит! Пусть отправляется назад в свою Австралию!
— Ну что ты так разошлась, — попытался утихомирить ее господин Пепперминт.
— Тебе-то хорошо, ты целыми днями на работе пропадаешь! — продолжала госпожа Пепперминт. — А я тут должна твоего дядюшку терпеть! Посидел бы с ним полдня, так по-другому бы заговорил!
— Можно подумать, я на работу развлекаться хожу! — обиделся господин Пепперминт.
Госпожа Пепперминт тяжело вздохнула и молча вышла из кухни.
Первый раз за всю жизнь они легли спать, не пожелав друг другу спокойной ночи.
Глава одиннадцатая
Большой совет
Когда на другое утро Мартин пришел в школу, Роланд уже поджидал его во дворе.
— Ну что? Посмотрел, что там на ухе у кенгуру написано? Где эта ферма находится? — засыпал он Мартина вопросами.
— В Австралии, — ответил Мартин. — У него там, оказывается, была собственная кенгуриная ферма.
— Почему же тогда надпись была не по-английски? — спросил Роланд.
— Потому что он немец и по-английски писать не обязан — так он сказал, во всяком случае, — объяснил Мартин. — Но ты не знаешь еще главной новости: Велли пропал! Сорвался у него с поводка и теперь где-то бегает бесхозный!
— Да ты что?! — ахнул Роланд. — А вы заявили в полицию?
— Нет, папа не хочет, — сказал Мартин. — Боится неприятностей. Оказалось, что дядюшка ввез своего кенгуру нелегально.
— Прямо детектив какой-то! — воскликнул Роланд. — Мы можем все вместе после школы поискать Велли. А где он сорвался с поводка, известно?
— Где-то недалеко от леса, — ответил Мартин. — Но кенгуру меня сейчас не очень беспокоит. У меня другие проблемы.
— Что случилось? — Роланд был явно встревожен. Никогда он еще не видел Мартина в таком состоянии.
— Родители поссорились, — сообщил Мартин со вздохом. — За завтраком сидели оба мрачнее тучи и ни словечком не обмолвились. А потом папа пошел на работу и даже не попрощался. Ушел, и всё.
— Думаешь, разведутся? — спросил Роланд.
— Типун тебе на язык! — отмахнулся Мартин.
— У моих родителей тоже все так начиналось, — сказал Роланд. — А потом папа собрал вещички и съехал.
— Мой папа не съедет, — твердо сказал Мартин. — Они, конечно, рано или поздно помирятся. Но все равно неприятно. А кто виноват? Дядюшка Элвин, это из-за него они теперь постоянно ссорятся. Вот кто должен съехать! Но он даже и не собирается!
— Нет, вам точно нужно от него избавиться, — вынес свое суждение Роланд.
— Избавиться… — Мартин горько усмехнулся. — А как?
В этот момент прозвенел звонок на урок.
— Побежали! — скомандовал Роланд и потянул за собою друга. — А то опоздаем, Шеллинг нам устроит головомойку. Давай после уроков встретимся в парке и всё как следует обмозгуем.
После уроков вся компания собралась в парке: Мартин, Роланд, Тина, Саманта и, конечно, Субастик. Они уселись на любимую скамейку возле пруда и стали перебирать разные варианты выживания дядюшки Элвина.
— А что, если мы будем приходить к тебе каждый день и включать радио на полную громкость? Может, он тогда не выдержит и уедет? — предложила Тина.
Мартин только рассмеялся на это.
— Он просто выставит нас из дома да еще нажалуется папе. Скажет, что мама за нами совсем не следит, что она нас совсем распустила, ну и так далее! — сказал Мартин.
— Идея! — радостно воскликнул Роланд. — Я позвоню и скажу чужим голосом: «С вами говорят из полиции. У вас проживает некий Элвин Пепперминт? Мы бы хотели с ним побеседовать». А когда он подойдет к телефону, я скажу: «Вы подозреваетесь в нелегальном провозе животных на территорию Германии! За вами уже отправлена группа захвата. Через час прибудут».
— Ну и дальше что? — спросила Саманта.
— Думаю, он быстренько соберет свои вещички и постарается убраться до приезда полиции, — сказал Роланд.
— Идея, конечно, хорошая, — согласился Мартин, — да только он по голосу тебя сразу раскусит, как бы ты ни старался.
— А мы кого-нибудь из взрослых попросим нам помочь, — нашелся Роланд. — Например, твоего папу!
— Нет, папа не годится, — отмел это предложение Мартин. — Папа не станет своего родного дядю обманывать.
