Владимир Аникин - Русские народные сказки
Про Лень все знают: кто от других слыхал, кто встречался, кто знается и дружбу ведет. Лень — она прилипчива: в ногах путается, руки связывает, а если голову обхватит — спать повалит. Отеть Лени ленивее была.
День был легкий, солнышко пригревало, ветерком обдувало.
Лежали под яблоней Лень да Отеть. Яблоки спелые, румянятся и над самыми головами висят. Лень и говорит:
— Кабы яблоко упало да мне в рот, я бы съела. Отеть говорит:
— Лень, как тебе говорить-то не лень?
Упали яблоки Лени и Отети в рот. Лень стала зубами двигать тихо, с передышкой, а съела-таки яблоко.
Отеть говорит:
— Лень, как тебе зубами-то двигать не лень? Надвинулась темная туча, молния ударила в яблоню. Загорела яблоня большим огнем. Жарко стало.
Лень и говорит:
— Отеть, сшевелимся от огня; как жар не будет доставать, будет только тепло доходить, мы и остановимся.
Стала Лень чуть шевелить себя, далеконько сшевелилась.
Отеть говорит:
— Лень, как тебе себя шевелить-то не лень?
Так Отеть голодом да огнем себя извела.
Стали люди учиться, хоть и с леностью, а учиться. Стали работать уметь, хоть и с ленью, а работать. Меньше стали драку заводить из-за каждого куска, лоскутка.
А как лень изживем — счастливо заживем.
Три калача и одна баранка
(В пересказе Л. Н. Толстого)
дному мужику хотелось есть. Он купил калач и съел — ему все еще хотелось есть. Купил другой калач и съел — ему все еще хотелось есть. Он купил третий калач и съел — ему все еще хотелось есть. Потом он купил баранок и, когда съел одну, стал сыт.
Тогда мужик ударил себя по голове и сказал:
— Экой я дурак! Что ж я напрасно съел столько калачей. Мне бы надо сначала съесть одну баранку.
Наговорная водица
(Из сборника М. М. Серовой, в обработке И. В. Воробьевой)
или-были муж с женой. Смолоду они жили всем на загляденье, а под старость — словно их кто подменил. Только спустит утром старик ноги с печки, как уж и пошла промеж ним и старухой перебранка. Он старухе слово, а она ему два, он ей два, а она ему пять, он пять, а она десять. И такой вихорь завьется промеж них, хоть из избы вон беги.
А разбираться начнут — виноватого нет.
— Да с чего б это у нас, старуха, а? — скажет старик.
— Да все ты, старый, ты все!..
— Да полно! Я ли? Не ты ли? С долгим-то языком!..
— Не я, да ты!
— Ты, да не я!
И снова здорово: опять ссора промеж них затеялась. Вот раз слушала их соседка и говорит:
— Маремьянушка, что это у тебя со старым-то всё нелады да нелады. Сходила б ты на край села к бобылке. Бобылка на водицу шепчет… Людям помогает, авось и тебе поможет.
«А и впрямь, — подумала старуха, — схожу к бобылке…»
Пришла к бобылке, — постучала в окошко. Та вышла.
— Что, — спрашивает, — старушечка, тебе надобно?
— Да вот, — отвечает бабка, — пошли у нас нелады со стариком.
— А подожди, — говорит бобылка, — немного.
И сама — в дом.
Вынесла старухе воды в деревянном ковше да при ней же на ту воду пошептала. Потом перелила ее в стеклянную посудину, подает и говорит:
— Как домой придешь да как зашумит у тебя старик-то, так ты водицы-то и хлебни; да не плюнь, не глотни, а держи во рту-то, пока он не угомонится… Все ладно и будет!
Поклонилась старуха бобылке, взяла посудину с водой — и домой. И только ногу за порог занесла, как старик на нее и напустился:
— Ох уж мне эти бабы-стрекотухи! Как пойдут, так словно провалятся! Давным-давно самовар пора ставить, а ты думать забыла! И где это ты запропала?..
Отхлебнула старуха из стеклянной посудины, да не плюнула, не проглотила, а, как велела бобылка, держит во рту.
А старик видит, что она не отвечает, и сам замолчал. Обрадовалась старуха: «А и впрямь, видать, что водица эта наговорная целебная!»
Поставила посудину с водой, а сама — за самовар да и загреми трубой.
Услышал это старик:
— Эка нескладна-неладна! Не тем концом руки, видать, воткнуты!
А старуха хотела было ему ответить, да вспомнила наказ бобылки — и опять за водицу! Хлебнула и держит во рту.
Видит старик, что старуха ни словечка ему супротивного не говорит, дался диву и… замолчал.
И пошло промеж них с той поры все как по-писаному: снова, как в молодые годы, людям на загляденье. Потому, как только начнет старик шуметь, старуха сейчас — за наговорную водицу!
Вот она, сила-то, в ней какая!
Куда, миленький, снаряжаешься?
(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки», в обработке В. П. Аникина)
уда, миленький, снаряжаешься?
— Не скажу.
— Скажи, мой дорогой, куда снаряжаешься?
— В город на ярманку.
— Миленький, возьми меня с собой!
— Не возьму.
— Возьми, мой дорогой, меня с собой.
— Садись на самый краешек.
— Что у тебя, миленький, в возу?
— Не скажу.
— Что, мой дорогой, в возу?
— Яблоки.
— Дай мне, миленький, яблочко.
— Не дам.
— Дай, дорогой, яблочко.
— Возьми одно — с бочком, да не ройся!
Рыбацкая и охотничья байки
(В пересказе В. П. Аникина)
стретились рыбак и охотник и разговорились.
— Раз, — говорит рыбак, — у меня клюнула щука. Я ее тащить, а она такая сильная да большая, — думаю, ее мне в лодку не втащить. Взял топор, тюкнул — и разрубил пополам. Голова ушла, а хвост остался. Ну, взял хвост, принес домой… А на следующий год на этом же самом месте закинул блесну — опять эта щука схватила, без хвоста.
— Бывает… А вот у меня была собака. Пойду на охоту, она заметит зайца, сделает стойку и поднимет лапу: один заяц, значит! А попадутся два зайца — две лапы поднимет; три зайца — три лапы, а на одной стоит.
— Ну, а — четыре зайца?
— Четыре? Тогда она четыре лапы поднимает.
— А на чем же, — спрашивает рыбак, — она стоит?
— Как на чем?.. На хвосте!
Докучные сказки
(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)
или-были два братца, два братца — кулик да журавль. Накосили они стожок сенца, поставили среди польца. Не сказать ли сказку опять с конца?
* * *Жил-был старик, у старика был колодец, а в колодце-то елец; тут и сказке конец.
* * *Жил-был царь, у царя был двор, на дворе был кол, на колу мочало; не сказать ли с начала?
* * *— Сказать ли тебе сказку про белого бычка?
— Скажи.
— Ты скажи, да я скажи, да сказать ли тебе сказку про белого бычка?
— Скажи.
— Ты скажи, да я скажи, да чего у нас будет, да докуль это будет! Сказать ли тебе сказку про белого бычка?
* * *— Рассказать ли тебе докучную сказочку?
— Расскажи.
— Ты говоришь: расскажи, я говорю: расскажи; рассказать ли тебе докучную сказочку?
— Не надо.
— Ты говоришь: не надо, я говорю: не надо; рассказать ли тебе докучную сказочку?., и т. д.
Малоупотребительные и местные слова
Ажно — даже.
Али, аль — или.
Алтарь — главная часть церкви.
Алтын — в старину монета стоимостью в три копейки.
Амуниция — военная одежда, форма.
Ан — а, ну.
Аржаной — ржаной.
Артель — здесь: коллектив; делать что-либо артелью — объединив усилия.
Apxuepей — высший духовный чин.
Афанасьев день — день 18 января (здесь и далее по старому стилю); в этот день обычно морозы.
Баять — говорить, рассказывать.
Берёзовая баня — наказание березовыми розгами.
Беремя — ноша, охапка, сколько можно обхватить руками.
Бирюк — волк.
Бирюч — глашатай, объявлял указы на улицах и площадях.
Болъшуха — старшая в доме, хозяйка.
Боровинка, боровина — сухое, песчаное место, суходол, пригорье.
Ботник — небольшая долбленая лодка.
Брус — здесь: средняя балка, бревно.
Бурав — сверло, инструмент для проверчивания отверстий.
Ватажиться — знаться, общаться, дружить, вести знакомство.
Венец (у избяного сруба) — один ряд соединенных между собой бревен.
Веретено, веретёшечко, веретёнышко — стержень для навивания нити.
Верста — старинная мера длины, чуть больше километра.
