Стивен Элбоз - Страна привидений

Стивен Элбоз

Страна привидений

Пролог

Это письмо пришло неожиданно. Оно просто проскользнуло в дом к Найлзам и притаилось среди обычных счетов и рекламных проспектов.

Мистер Найлз просматривал почту за завтраком, тасуя ее, как игральные карты. Эван видел, как отец помедлил, заметив незнакомый белый конверт, и слегка нахмурился, прежде чем вскрыть его. Внутри оказался листок почтовой бумаги, такой тонкий, что хрустел в руках. Сидевшему напротив Эвану были отчетливо видны просвечивающие через бумагу кончики пальцев отца и убористые строчки, написанные четким остроконечным почерком.

Мистер Найлз был явно озадачен. Он вернулся глазами к началу письма и снова медленно перечитал его.

Губы его шевелились в такт прочитанным словам, но Эвану не удалось ничего разобрать.

Мать Эвана смотрела на мужа, отхлебывая чай из своей кружки с надписью «Босс». На матери была просторная ночная рубашка с красивым пушистым зайцем на груди, что, по мнению Эвана, было несколько легкомысленно в ее возрасте, несмотря на то, что ни один посторонний не мог видеть, в чем миссис Найлз отправляется в постель.

— Что там такое, дорогой? — спросила она.

Мистер Найлз поднял глаза. Вид у него по-прежнему был слегка озадаченный.

— Письмо, — сказал он, как будто они сами не видели, что это такое. — Оно от моего старого крестного.

— Впервые слышу, что у тебя есть крестный, — заметила миссис Найлз таким тоном, словно обнаружила какую-то нераскрытую семейную тайну.

— Да я, признаться, совсем забыл о его существовании, — развел руками ее супруг. — Он человек уже старый, но редкий умница. Хью Мальтус — доктор Хью Мальтус. Мой отец когда-то работал у него.

— Вспоминаешь добрые старые деньки, пап? — хмыкнул Эван.

— Не такие уж старые, — ответил мистер Найлз и втянул живот, притворяясь обиженным. — Одно время мы были лучшими друзьями с его сыном. — Он улыбнулся своим воспоминаниям. — Вот уж был настоящий сорванец! Нередко устраивал такие фокусы, что только держись!

— А что с ним стало потом? — спросил Эван.

— Он погиб в результате несчастного случая, — вздохнул мистер Найлз. — После этого доктор превратился в затворника и не хотел никого видеть. Вот теперь, после стольких лет, он вдруг написал мне письмо! — Листок бумаги очутился перед Эваном. — Он хочет, чтобы ты погостил у него во время каникул.

— Нет, спасибо, — не задумываясь, ответил Эван с той привычной твердой вежливостью, с которой обычно отказываются от второго куска торта и тому подобных мелких любезностей.

— Подумай хорошенько, Эван, не стоит сразу отказываться, — возразил мистер Найлз. — Только представь, какая прекрасная возможность! Насколько я помню, доктор живет в огромном бестолковом доме, места вокруг просто восхитительные. Кроме того, он очень хочет тебя видеть. Вот, сам почитай.

— Какое мне дело до того, что он там пишет! — буркнул Эван и нехотя взял письмо, намереваясь поскорее забросить его куда-нибудь подальше. — Я не собираюсь тащиться неизвестно куда и жить неизвестно с кем, кого я даже в глаза-то не видел…

Что-то выпало из конверта. Мистер Найлз подхватил это что-то и удивленно присвистнул:

— Билет на поезд! Первый класс.

— Первый класс?! — воскликнул Эван, вырывая билет у отца, чтобы посмотреть самому.

Вероятно, именно в этот момент он и передумал.

Глава первая

Через две недели после появления таинственного приглашения от доктора Мальтуса, Эван сидел в скором поезде, испытывая одновременно и радостное волнение и беспокойство из-за того, что ждет его в конце путешествия. Сиденье было широкое и удобное и, откидываясь назад, мальчик видел пролетающий за окном мир.

С приятным однообразием скорости гладкий, блестящий междугородний поезд прорезал широкие просторы, чуть раскачиваясь и монотонно постукивая по рельсам. Солнце поднималось все выше, постепенно теряя свою утреннюю дымчатость и, наконец, на каждом широком повороте, окна в хвосте поезда стали сливаться в вереницу слепящих осколков отраженного света. Эван сидел, прижавшись лбом к стеклу, и думал, что это похоже на танец: фермы и леса кружились в вальсе, медленно проносясь мимо. Это было настоящее представление, и Эван наслаждался им ничуть не меньше, чем взглядами, которые бросали на него соседи по купе — дорого одетые джентльмен и дама. Оба украдкой рассматривали мальчика из-за страниц газеты «Financial Times», за которыми они прятались, словно за личными стенами, начинавшимися на расстоянии шести дюймов от их лиц. Эван чувствовал, что попутчики придирчиво изучают и оценивают не только его самого, но даже конфеты и комиксы, которые он аккуратно разложил на столике. А потом пришел контролер, и Эван почувствовал, что соседи испытали досаду оттого, что у мальчика все оказалось в порядке. Эван торжествующе улыбнулся в их чопорно поднятые газеты.

Наконец поезд въехал в город, и соседи тут же забыли о мальчике. Вагон опустел, поток целеустремленных людей затопил платформу. Никому и в голову не пришло помочь Эвану вытащить чемодан, так что когда он в конце концов выбрался из поезда, на перроне почти никого не осталось. Размышляя, что же делать дальше, он впервые оценил всю противоречивость родительских напутствий. «Спроси, если потеряешься!» — советовал отец. «Не разговаривай с незнакомцами!» — предупреждала мать. Эван вздохнул. Так что же мне все-таки делать?

И тут он услышал быстро приближающийся стук каблуков. Цок-цок-цок. Эван обернулся. Туфли с высокими каблуками оказались вишнево-красными — как и губная помада их обладательницы. При ходьбе женщина слегка раскачивалась — видимо, из-за каблуков, хлопчатобумажное платье колыхалось и взлетало над коленями. На даме была простая соломенная шляпка и белые перчатки до локтя. На сгибе руки женщина несла огромную сумку из какой-то гобеленовой ткани, ручки у сумки были из резного рога. Если женщина и заметила Эвана, то тут же забыла о его существовании и прошествовала мимо с уверенностью, которая делала ее облик каким-то отпугивающим.

— П-простите, пожалуйста, — испуганно пролепетал Эван. — Да?

Женщина пристально посмотрела на мальчика, и он увидел два ледяных голубых глаза, слегка расширенных стеклами очков в тяжелой оправе.

Под этим взглядом Эван совсем смутился и уставился на носки своих ботинок.

— Скажите, пожалуйста… Вы не могли бы подсказать мне… Пожалуйста… С какой платформы отходит поезд в Гриббадж Холт?

— В Гриббадж Холт? — в голосе женщины прозвучало еле заметное любопытство. — Какая удача! Тебе повезло, это как раз мой поезд. Иди за мной, и я выведу тебя на правильный путь! — Она рассмеялась, а Эван промолчал, потому что не понял, что это была шутка.

Прежде чем мальчик успел поблагодарить, женщина повернулась и пошла вперед, слегка раскачиваясь на кроваво-красных каблуках. Сумка на сгибе локтя двигалась в такт шагам. Эван с трудом поспевал за ней со своим чемоданом, который пришлось волочить по ступенькам на нижнюю платформу — по сути дела, это оказалась настоящая подземка, освещенная длинными неоновыми лампами. Поезд был готов к отправлению. Это оказался не сверкающий междугородний красавец, а сборный состав из разных вагонов, о лучших временах которого напоминало лишь название: «Гриббаджский Экспресс». Женщина помедлила у подножки, ожидая, пока Эван втащит свой чемодан на последнюю ступеньку.

— Вот и он, — сообщила она, величественно указывая затянутой в перчатку рукой на состав. — Поищи свободные купе в хвосте, первые вагоны зарезервированы для первого класса.

— Спасибо, — пропыхтел Эван. — Я путешествую первым классом.

Казалось, женщина слегка растерялась, но прежде чем она успела что-то сказать, дверь вагона широко распахнулась, и из нее выпорхнула стайка женщин. Все они щебетали, как канарейки, и Эван заметил в руках у каждой точно такую же гобеленовую сумку, как и у его провожатой.

— Ну наконец-то, Филлис!

— Фи-и-илис! Йо-хо!

— До-ро-гая!

Женщина насмешливо махнула рукой своей свите.

— Девочки, девочки! Я отошла всего на пять минут!

— Но мы боялись, что ты потерялась! Город слишком велик для нашей деревенской девочки, ты могла заблудиться!

Ослепительно улыбаясь, женщина снисходительно позволила обожательницам подхватить себя и увести в вагон. Эван пошел следом, волоча свой чемодан.

Когда он вошел, женщины разом смолкли и одарили его ледяными взглядами. На какой-то миг мальчику показалось, что сейчас они, словно стая птиц, охраняющих свою территорию, накинутся на него, и выкинут на перрон. Они были единственными пассажирками в этом вагоне и, видимо, желали бы ими оставаться.