Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
Часть охотников бросилась занимать ближайшие сады и дома. Вскоре в крепость через ворота в город уже вошла штурмовая колонна майора Делакроа.
После этого Черняев направил штабс-капитана Абрамова с пятью сотнями солдат направо, вдоль стены, на соединение с отрядом полковника Краевского, которому приказано было, снявшись с позиции на Куйлюке, подойти ночью к городской стене и стоять скрытно, пока не услышат сильной перестрелки.
Храбрый Абрамов смело бросился по дороге между садами и стеной. Но к этому моменту кокандцы уже опомнились. С барбетов Абрамова был встречен артиллерийским и ружейным огнем и отчаянным сопротивлением двух сотен сарбазов. Понимая, что его спасет только быстрота, Абрамов бросился в штыки. Решительным натиском противник был опрокинут и уничтожен. Захваченные пушки тут же заклепали и сбросили в ров, после чего Абрамов со своими солдатами двинулся далее. За первым барбетом он столь же решительной штыковой атакой захватил и второй, а затем, в жестоком бою, и третий. Более никакого сопротивления Абрамову противник уже не оказывал. Завидев его колонну, сарбазы просто разбегались. Вскоре Абрамов беспрепятственно соединился с отрядом полковника Краевского. Включив в свой отряд его пехоту, Абрамов двинулся далее вдоль стены, разгоняя ее защитников и уничтожая крепостную артиллерию, а полковник Краевский с казаками и четырьмя конными орудиями бросился к Кашгарским воротам, куда бежали резервы противника.
* * *
В это время Черняев вызвал к захваченным Камеланским воротам последние резервы, а также послал вслед за Абрамовым майора Делакроа с двумя ротами и орудием. При этом майору снова пришлось сбрасывать с барбетов крепостной стены набежавших туда сарбазов. Между тем прибежавшие к воротам солдаты были направлены занять ближайшие дома и улицы. Опомнившийся противник пытался также занять ближайшие к крепостной стене дома, открывая оттуда огонь по цепи русских стрелков. Но эту задачу наши решили быстро и отбросили кокандские отряды в глубь города. После этого Черняев ввел на ближайшие к воротам городские улицы пять орудий. Теперь они сметали картечью пытавшихся контратаковать сарбазов. После этого Черняев подтянул к воротам арьергард, устроив там и перевязочный пункт, куда сносили раненых и убитых.
Едва из вида скрылись последние солдаты отряда Делакроа, Черняев отправил по параллельной улице и подполковника Жемчужникова с двумя ротами и двумя пушками.
Как острые копья, отряды Абрамова, Делакроа и Жемчужникова, сметая все на своем пути, буквально пронзили ближайшие ташкентские улицы.
Сам Черняев, с оставшейся у него ротой солдат и полусотней казаков занял оборону на ближайших к Камеланским воротам улицах, сам занявшись координированием действий ушедших в глубину города отрядов.
В половине второго ночи Жемчужников занял городскую цитадель. После этого, разгромив противника в районе, прилегавшем к Камеланским воротам, Черняев отозвал отряды назад. Генерал-майор не без оснований опасался, что если отряды уйдут слишком далеко в бесконечность ташкентских махалей, то будут там легко окружены и перебиты. Поэтому ближе к утру почти все отряды собрались между Кашгарскими и Кокандскими воротами, где ранее находилась ханская ставка. Ожидали лишь возвращения отряда Абрамова для того, чтобы, соединившись, действовать уже всеми силами.
В это время Абрамов упорно пробивался вдоль городской стены к Карасарайским воротам. Именно там, по донесениям лазутчиков, обитала прорусски настроенная часть горожан. Ожидания себя частично оправдали. Если жители карасарайской махали и не примкнули к нашим, то, по крайней мере, из домов там никто в нас не стрелял. Дойдя до Карасарайских ворот, Абрамов повернул влево в глубь города, чтобы выйти кратчайшим путем к пункту сбора между Кашгарскими и Кокандскими воротами. Но лишь только он углубился в лабиринт узких городских улиц, как встретил самое упорное сопротивление. Почти каждый шаг приходилось брать с боем!
Засев за глинобитными заборами и за деревьями, кокандцы вели яростный ружейный огонь. То и дело улицы перегораживали баррикады, которые приходилось брать штурмом. А за очередным поворотом снова ждали стрелки из-за заборов и новые баррикады. Наиболее фанатичные защитники города бросались на солдат с кинжалами и пиками, а то и с голыми кулаками. Этих успокаивали штыками. Солдаты Абрамова буквально выбивались из сил, отбиваясь от нескончаемых противников. При этом они несли на себе всех раненых и убитых товарищей.
Предполагая, что Абрамову приходится несладко, Черняев вовремя выслал ему навстречу подмогу. Подкрепление подошло как раз вовремя, и вскоре Абрамов соединился с остальными отрядами. Очевидцы рассказывали, что, когда подошел отряд Абрамова, солдаты прыгали от радости, целовались между собой, пели песни, а некоторые даже пустились в пляс! Теперь, когда все отряды объединились, они представляли внушительную силу (более девятисот человек!), всем стало понятно, что победа однозначно будет за нами. Но долго веселиться не пришлось. Вскоре прискакал казак от Черняева:
– Едва к вам пробился! Командующий требует войска назад к его позиции! На него наседают отряды из центра города!
– Ребята! Ноги в руки и вперед! Надо наших спасать! – первым бросился в темный проем улиц штабс-капитан Абрамов.
За ним устремились остальные…
* * *
…Первое время после проникновения в город у Камеланских ворот, где расположился с резервом Черняев, все было более-менее спокойно. Сарбазы периодически атаковали из глубины улиц, но их легко отбрасывали назад. Однако с двух часов дня атаки противника резко усилились. К этому времени Черняев разослал почти все имевшиеся у него силы по окружающим садам и улицам, так, что, в конце концов, у него оставалось два десятка солдат, несколько казаков да обозная прислуга, занятая перевозкой раненых. Но и последних двадцать солдат пришлось послать кому-то в подкрепление. При этом защитники города избрали хитрую тактику. Они забаррикадировали все близлежащие к Камеланским воротам улицы и проулки. Эти баррикады пришлось отбивать штыками. Но со слабыми силами удаляться в глубь города было невозможно, поэтому Черняеву приходилось постепенно оставлять взятые баррикады и отступать к воротам. Так Черняев держался до 5 часов вечера, когда к нему, наконец-то, подошли отряды Абрамова и Жемчужникова. Прибывшие войска отбросили противника и зачистили ближайшие улицы.
В это время в глубине одной из улиц появилась депутация от торговцев и аксакалов города. Аксакалы размахивали белым флагом, заявляя о покорности всех торговцев и хлебопашцев Ташкента. Впрочем, они же сообщили, что на базаре, в центре города, собралось до пятнадцати тысяч защитников, которые поклялись на Коране умереть за веру
