Джеральд Даррел - Поместье-зверинец
– Да это все чучела, Милли.
Трудно найти что-нибудь грациознее змеи, скользящей по земле среди ветвей. Это зрелище тем более примечательно, если вспомнить, что она "ступает" ребрами. Присмотритесь хорошенько к ползущей змее, и вы увидите, как под кожей у нее двигаются ребра. Ее немигающий взгляд (еще одна особенность, которая не нравится людям) объясняется вовсе не тем, что змея пытается вас загипнотизировать, просто у нее нет век. Глаз, словно линзой, покрыт тончайшей прозрачной пленкой. Это особенно хорошо видно, когда змея линяет. Все змеи периодически линяют. Линька начинается от краев пасти. Змея трется о камни или ветки и постепенно сбрасывает старую "одежду". Осмотрите слинявшую кожу, и вы убедитесь, что глазные пленки тоже слиняли.
Все змеи глотают пищу одним и тем же способом, но добывают ее по-разному. Неядовитые и удавы (например, питоны) хватают жертву пастью, потом стараются быстро обернуться вокруг нее два или три раза. Они не дают добыче вырваться и душат ее. Ядовитые змеи кусают жертву и ждут, когда подействует яд. Обычно ждать приходится недолго и, как только кончились предсмертные корчи, можно поедать добычу. Ядовитые зубы расположены в верхней челюсти, чаще всего спереди. Пока они не нужны, они, как лезвие перочинного ножа, сложены и прижаты к десне, но, стоит змее раскрыть пасть, зубы опускаются, становясь на место. У одних змей они полые, вроде иглы медицинского шприца, у других вдоль задней поверхности зуба тянется глубокая борозда. Над десной помещается ядовитая железа. При укусе яд выжимается и по борозде или по внутреннему каналу стекает в ранку.
Хотя змеи атакуют жертву по-разному, заглатывают они ее одинаково. Нижняя челюсть у змеи соединена с верхней так, что может "вывихиваться", когда надо, а слизистая оболочка рта и глотки и вся кожа чрезвычайно эластичны. Это позволяет змее целиком глотать добычу, которая намного больше ее головы. После того как пища попала в желудок, начинается медленный процесс пищеварения. Все, что не усваивается (например, волосы), отрыгивается потом комочками. Во внутренностях одного крупного питона нашли четыре очень твердых клубка волос величиной с теннисный мячик. Клубки разрезали, и внутри каждого оказалось по копыту дикой свиньи. Острые копыта могли бы легко повредить стенки желудка, вот и появился толстый, гладкий предохранительный покров из волос.
В большинстве зоопарков змеям скармливают мертвых животных. Не потому, что это лучше для змей или они предпочитают такую пищу, а просто из ложной заботы о посетителях, которые воображают, будто белая крыса или кролик, очутившись в клетке змеи, переживает страшные муки. Я вполне убедился, что это вздор, когда в одном зоопарке увидел, как кролик сидел на спине питона (явно сытого) и невозмутимо чистил свои усы. Директор зоопарка сказал мне, что, если змей кормить живыми белыми крысами, уцелевших нужно тотчас убирать, не то они изгрызут змею.
В отличие от змей, в общем-то вялых и невыразительных с виду, ящерицы наделены характером и проявляют немалую сообразительность. У нас был один мастигур, которого я назвал Денди, большой любитель одуванчиков. Скажем прямо, мастигуры – не самые красивые среди ящериц, а Денди и вовсе не отличался красотой. И однако, живой нрав делал его очень привлекательным. У него была округлая тупая голова, жирное сплюснутое туловище, мощный, усеянный короткими острыми шипами хвост. А шея – длинная и тонкая. Казалось, что Денди слепили из двух разнородных частей. Его окраску вернее всего определить как буро-коричневую. Любовь Денди к одуванчикам граничила с одержимостью. Увидев из клетки, что вы идете с чем-нибудь желтым в руках, он бросался к передней стенке и нетерпеливо царапал стекло. И если вы принесли одуванчик, мастигур, запыхавшись от волнения, несся к вашей руке, как только стекло отодвигалось в сторону. Зажмурив глаза, он вытягивал свою длинную шею и широко разевал пасть, словно ребенок, которому сказали "закрой глаза, открой рот", собираясь угостить конфетой. Получив угощение, Денди упоенно жевал его, а лепестки торчали из пасти, будто залихватские рыжие усы. Я впервые встречал ящерицу, которая по-настоящему играла с человеком. Вот Денди лежит на песке, и ваша рука медленно подкрадывается к нему. Он следит за ней своими желтыми глазами, чуть наклонив голову... Как только рука окажется рядом с ним, Денди вдруг изогнет хвост, шлепнет им по руке и отскочит в сторону, а вы должны повторить номер. Это была самая настоящая игра, я в этом уверен, потому что он шлепал меня тихо, тогда как в потасовках с ящерицами не только сбивал их хвостом с ног, но и наносил кровоточащие раны.
Вскоре после того как мы расстались с Денди, у нас начались хлопоты с тегуэксинами. Это крупные и красивые, очень сообразительные вараны, уроженцы Южной Америки. В длину они достигают трех с половиной футов, а кожа у них украшена чудесным желто-черным узором. Тегу, как их называют для краткости, очень вспыльчивы и драчливы. У них три способа атаки, и все эти способы – вместе или порознь – они применяют с великим удовольствием, даже если их никто не задирает. Тегу кусаются, царапают своими мощными когтями или бьют хвостом. У нас в павильоне рептилий самым воинственным обитателем была самка тегу. Наша самка, как правило, сперва пускала в ход хвост. Откроешь клетку – она глядит на вас с подозрением и враждебностью, раздувает шею и шипит, а все ее туловище изгибается при этом, точно лук. Только вы протянете к ней руку, тегу бросается на нее и пытается цапнуть пастью. Вопьется и висит, как бульдог, а в это время вас поражает уже третье оружие – острые кривые когти задних ног. Вряд ли нрав этой самки был исключением. Я насмотрелся на тегу в их естественной среде и не сомневаюсь, что они самые злобные среди ящериц, к тому же настолько подвижные и сообразительные, что с ними надо держать ухо востро, если содержишь их в неволе. Наша самка тегу без конца колошматила нас хвостом, поэтому мы не очень-то горевали, когда однажды утром нашли ее в клетке мертвой. Правда, такая внезапная кончина меня удивила. Ведь по всем признакам тегу была в расцвете сил и весьма боевом настроении. Всего два дня назад она меня здорово укусила. Я решил произвести вскрытие, чтобы определить причину ее гибели, и с удивлением обнаружил в желудочке сердца комок беловатого вещества, напоминающего молоки. Какое-то новообразование? Но какое именно? Хотелось бы выяснить это поточнее. Я отправил ящерицу на дальнейшее исследование эксперту и с интересом ждал ответа. Оказалось, что это был попросту жир. Ящерица погибла от разрыва сердца, вызванного ожирением. Эксперт посоветовал нам впредь не так обильно кормить наших тегу. В самом деле, ведь на воле тегуэксины очень активны, а тут их держат в темном помещении да еще регулярно дают жирную пищу. Конечно, они разжиреют. Я поклялся, что следующие тегу, которых мы приобретем, будут содержаться иначе.
Случай представился вскоре. Один торговец предложил нам пару превосходных тегу – с блестящей кожей и выразительной раскраской. У самца была крупная тяжелая голова и мясистые челюсти, у самки голова подлиннее и поуже. Правда, если говорить о нраве, они оказались совсем не типичными тегу. Ни свирепости, ни строптивости – ручные, как котята. Больше всего на свете им нравилось лежать у кого-нибудь на руках, да чтобы при этом их укачивали. Стоило только подойти к клетке и остановиться, как они начинали тыкаться в стекло, стараясь пролезть сквозь него, так им хотелось на руки. Даже лестно.
Но больше они не проявляли никакой прыти, только возлежали в непринужденных позах, милостливо озирая людей, забредающих в павильон рептилий. Конечно, от такой жизни они жирели не по дням, а по часам. Мы встревожились. Надо скорее принимать меры, не то будет еще два разрыва сердца. Выход был один – моцион. И теперь по утрам, занимаясь уборкой, Джон выпускал тучную чету в павильон погулять. Первые несколько дней тегу, нам на радость, час-другой бродили по павильону. Но затем они открыли путь в черепаший загон, обогреваемый сверху инфракрасной лампой. И едва открывалась дверца клетки, как они, пыхтя, семенили к загону черепах, перебирались через низкую ограду и укладывались спать под лампой. Оставалось только уменьшить им паек. Теперь тегу питались как вдовствующие герцогини на курорте, и это им, естественно, не нравилось. С печалью во взоре смотрели они через стекло, как другие обители павильона уписывают всякие лакомства – сырые яйца, мясной фарш, дохлых крыс, нарезанные фрукты. Но мы были непреклонны и продолжали держать их на диете. Очень скоро тегу обрели свою былую стройность и сразу стали намного подвижнее. Теперь мы их не ограничиваем в пище, но при малейших признаках полноты придется их снова посадить на диету, пока они не сбросят вес.
Единственный житель павильона рептилий, который не выходил из своей весовой категории, сколько бы он ни ел, – гвианский дракон, по имени Джордж, представитель очень интересного рода ящериц, обитающего на севере Южной Америки. У гвианских драконов крупная мощная голова с большими умными глазами, в длину они достигают двух футов шести дюймов, их туловище и хвост напоминают крокодильи. Хвост покрыт мощными пластинами и сверху приплюснут. На спине выступают толстые, похожие на бобы чешуи. Окраска ржаво-коричневая, на морде переходящая в желтоватую. Все гвианские драконы спокойные, уравновешенные и привлекательные. Вот и у Джорджа был очень добродушный и покладистый нрав.
