Звёзды внутри тебя - Натанариэль Лиат
Когда Лу вошла в класс, три девчонки на задних партах с улыбками замахали ей руками. В обед они сидели в кафетерии все вместе, и Лу слушала, как её новые подруги обсуждают сериалы, собак и вкус любимой газировки. Она сама говорила мало, но ей было приятно просто находиться с ними рядом, а ещё их шутки удивительно легко заставляли её хохотать во весь голос. Наверное, если людям кажутся смешными одни и те же вещи, это уже хороший старт?
Она больше никогда не обедала в школе одна.
После первого школьного дня у ворот её действительно дожидалась Ингрид. Гулять было холодно, и она сказала, что Рик предложил заглянуть в какую-то никому не известную секретную кофейню с лучшими пирожными в городе. Они сидели там втроём, Рик заплатил за латте со взбитыми сливками для обеих спутниц, и Лу вдруг поняла, что Ингрид не только выполняет с боем вырванное у неё обещание выпить с Риком кофе, но и, кажется, совершенно не возражает. Лу тоже сдержала слово – она рассказала им свою историю, всю от начала со странным сном про другой мир – до конца, который они видели сами.
Потом ей пришлось сделать это ещё трижды.
Первый раз был с Кэйукаем, которому она тоже обещала. Он готовил что-то у себя на кухне, а Лу, болтая ногами, сидела рядом на ящике из-под апельсинов и говорила, пока не заболело горло. Когда она дошла до битвы с кумо на заброшенном заводе, Кэйукай настолько погрузился в события, что у него убежало молоко, и Лу потом помогала ему оттирать плиту.
Второй раз случился в кабинете господина Беккенбауэра. После Сафо Лу не знала, можно ли доверять тому, кто занимает пост главы городского совета, но Беккенбауэр мягко и настойчиво дал ей понять, что для безопасности города ему очень важно быть в курсе. Лу до сих пор было страшно думать, что могло бы произойти, получи Амарок силу Эмери. Ей хотелось, чтобы, если подобное повторится снова, городской совет был готов, и поэтому Лу рассказала всё, как было. Поначалу она смущалась перед незнакомым важным мужчиной, а потом увидела в его глазах настоящее восхищение и сочувствие, и дальше стало легче.
Видео с красноречивыми признаниями Сафо разлетелось по Сети в мгновение ока, и госпоже Адамиди скоро предстоял суд. Познакомившись с господином Беккенбауэром чуть ближе, Лу поверила, что теперь город в куда более надёжных руках.
А третий раз она рассказывала свою историю Сэлу и Эмери.
Лу получила их первые письма на третий день разлуки. Слог Эмери был безупречно изящен, как будто он писал вовсе не на чужом для него языке, а сквозь немного формальные фразы чувствовалось его привычное тепло. Письмо Сэла заставило Лу смеяться, как всегда заставлял он сам. Оно походило на записку от первоклассника, который едва изучил алфавит и пока не то чтобы пишет, а скорее по одной рисует непривычные ему буквы – но честно старается. Сэл делал забавные ошибки, когда пытался писать слова так же, как они слышатся, и уморительно пересказывал, как мать сожгла ему брови огненным дыханием гнева, едва непутёвый сын ступил на порог. Слухи быстро путешествовали даже между мирами, к возвращению ребят их родня уже обо всём знала, и Сэл с прописанным в скобках вздохом сообщил, что его приговорили к двадцати годам домашнего ареста. Добавил, однако, что такое уже бывало, и он верит, что через пару месяцев или, в крайнем случае, лет мама отойдёт и освободит его по амнистии.
Лу было безумно жаль, что она не может рассказать им обо всём, что с ней случилось, вслух, сидя с ними рядом. Ей хотелось видеть их лица. Хотелось иметь право запинаться, перескакивать с одного на другое, пытаться показать жестами то, на что не хватает слов. Иметь право заплакать, и чтобы её обняли и не отпускали.
Но она не могла ждать сама и не хотела заставлять ждать друзей. Они заслужили, чтобы страницы этой истории, которые им пришлось пропустить, были заполнены как можно скорей – ведь это и их история тоже.
Лу писала ответ несколько вечеров. Письмо рождалось нелегко. Она вычёркивала слова и, сердясь, что правильных никак не найти, чиркала ручкой до тех пор, пока от них не оставались только чёрные пятна. Кое-где буквы расплывались от слёз, и бумага, коробилась, но Лу бы в голову не пришло переписывать те страницы начисто. С этими помарками и мокрыми пятнами она отправляла Сэлу и Эмери часть себя.
Ответ пришёл так быстро, что наверняка не обошлось без какого-нибудь волшебства. Эмери ответил за себя и за друга. Он писал: «Сэл уже несколько часов не находит себе места от восторга. Без умолку твердит, что ты, должно быть, гораздо больше дракон, чем мы думали. А я считаю, не важно, дракон ты или нет, но ты невероятная».
Читая эти слова, Лу чувствовала себя именно такой.
Ещё в этом письме ребята обещали нагрянуть в гости к Рождеству – тем более что в их мире праздник Нового года отмечают совсем в другое время, весной. Мама Сэла смягчилась и сократила срок его домашнего ареста. Лу не удивилась. Она не была знакома с госпожой ад-Ириос – но, глядя на её сына, как-то не слишком верилось, что его растили в строгости.
Ещё Эмери упомянул, что думает поискать здесь хорошего врача, лечащего души.
Лу так хотелось встретиться с ребятами снова! Поговорить с ними о чём-то кроме бед, которые уже случились и могут случиться потом.
На самом деле – поговорить с ними обо
