Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - Борис Борисович Батыршин
– Я его с собой не взял… – принялся спорить Яша, но я его уже не слушал: вскинул «перечницу» и трижды пальнул поверх головы возницы. Не хватало ещё, чтоб пострадали невинные люди…
– Не волнуйтесь мсье! – голос у маркиза срывался от азарта. – Далеко не уйдут. Наш механизм, в отличие от их одра, не знает, что такое усталость!
Вдали показался мост через Сену – высокий, с арками, сложенными из серого камня. Попадающиеся навстречу прохожие прыскали, словно куры, в стороны, боясь не угодить под колёса безумной кавалькады.
– Догоняем! – закричал Яша. – Тараньте его, маркиз!
Уговаривать «возницу» не пришлось. Он дёрнул какой-то рычаг, агрегат рывком прибавил скорости – и с хрустом ударил капотом в задок фиакра.
«…Страйк!..»
XIII
Предместья Парижа,
Понтуаз.
Там же, в то же время.
Боль была… ошеломительная. Она раскалёнными клещами разрывала плоть, и Геннадий, даже не видя раны, точно знал, что там такое. Открытый перелом, и весьма серьёзный – пальцы, ощупавшие бедро, натолкнулись на острый обломок кости, брючина вся пропитана кровью, тёплая жидкость стекает по ноге и скапливается в ботинке.
И – боль, от которой впору потерять сознание. Но, увы, оно не никак не уходит, не окутывает его спасительной пеленой беспамятства. Беспамятства – или смерти? Он призывал её в отчаянной надежде, ясно, насколько это позволяли накатывающие волны боли, понимая, что вот теперь всё по-настоящему кончено…
Таранный удар бросил их на обочину, фиакр опрокинулся, и обезумевшая лошадь, оборвав постромки, с ржанием кинулась прочь. Виктору не повезло: дверка, возле которой он сидел, отлетела, его выбросило наружу и впечатало в невысокую каменную тумбу, бог весть зачем вкопанную в грунт у края мостовой, после чего ещё и придавило обломками экипажа. Боль пронзила ногу, парализовав всё тело – но не помешала увидеть, как Виктор, склонившись над ним, шарит по карманам сюртука – и срывает шеи заветный мешочек с чёрными бусинами, главное его сокровище.
Он попытался что-то сказать – вышло только невнятное мычание. В ответ прозвучало издевательское: «Прости, Гена, ничего личного. Тебе уже ни к чему…»
Потом минуты (часы? недели?) ожидания милосердного беспамятства. И снова руки, перевернувшие его на спину и бесцеремонно обшарившие уже вывернутые бывшим соратником карманы.
– Ну, что там?
Яша сидел в пыли, прислонившись к колесу паровика и болезненно морщился, баюкая повреждённую руку. При столкновении его, как и Войтюка, выбросило из экипажа и чувствительно приложило о булыжную мостовую.
– Вроде, переломов нет. – ответил я, завершая торопливый осмотр. – Повезло, не то, что этому гаду Войтюку. У него открытый перелом бедра, весь в кровище. Боюсь, как бы здешние коновалы ногу не отняли…
– Да и хрен с ним. – Яша попытался изменить положение, но скривился и охнул от боли. – Поделом вору и мука. А остальные?..
– Удрали. Пока я этого козла вытаскивал – перепрыгнули через ограду и – бегом, палисадниками, между домами. Я хотел, было, рвануть за ними, но тут – вижу, что и ты валяешься на мостовой и стонешь. Нет, думаю, пока я буду за этими козлами скакать по огородам, вы оба тут окочуритесь!
– Как бы кровью не истёк… – озабоченно сказал Яша. Он приподнялся, стараясь разглядеть пленника. – Если сломанная кость разорвала бедренную артерию – долго не протянет. Слушай, договорись с маркизом – пусть отвезёт его в больничку, что ли? Не хватало ещё, чтобы он помер у нас на руках. Пусть хотя бы первую помощь окажут, а там подумаем, куда его забрать…
Я кивнул и пошёл к паровику. Маркиз с озабоченным видом расхаживал вокруг своего агрегата. Машинист-кочегар в клетчатой, подбитой на локтях кожей, куртке, весь перемазанный угольной копотью и машинным маслом, таскался за начальником и что-то успокоительно бормотал, тыча пальцем в узлы механизма.
Услыхав мои шаги, маркиз обернулся.
– Это и есть убийца? – он показал на Войтюка. – Видимо, следует немедленно отвезти его в полицейский участок?
– Нет, не стоит. – Я помотал головой. – Он серьёзно ранен, если не доставить его прямо сейчас к доктору – скорее всего, умрёт. Мой товарищ тоже получил травму, хотя и не такую сильную…
Маркиз сочувственно качал головой, ожидая продолжения.
– Вы не могли бы помочь нам ещё раз? Впрочем… – я сделал паузу, – если это неудобно, так и скажите. Я найду фиакр, и мы избавим вас от своего присутствия.
Маркиз вскинул подбородок, демонстрируя праведное возмущение. Монокль в его левой глазнице (и когда это он успел вставить этот аксессуар?) блеснул.
– Как вам такое в голову могло прийти, мсье? Разве благородный человек и добрый христианин бросит раненых, истекающих кровью людей посреди мостовой, без помощи? Ну, уж нет – грузите обоих, и поехали. Жиль вам поможет.
Он махнул рукой, подзывая механика.
– Тут неподалёку больница для бедных, её содержат монахи из аббатства Сен-Дени. Я слышал, они наловчились складывать переломанные кости и вправлять вывихнутые конечности – богатая практика, сами понимаете…
Я кивнул в знак согласия.
– И вот ещё что, мсье… – маркиз порылся в карманах и протянул дорогую, на с позолоченным обрезом, визитку. – Как я понимаю, этого негодяя будут судить? Буду признателен, если вы дадите мне знать, когда состоится процесс – хочу своими глазами наблюдать, как убийцу несравненной мадмуазель Вероники отправят на гильотину.
Париж,
Июль 1888 года.
Ночь.
– Мои поздравления мадмуазель! – Яшин голос сочился змеиным ядом. – Вас с бароном обнесли какие-то здешние босяки. Вот уж действительно: оставишь на день-другой без присмотра…
Алиса огляделась. Ящики бюро и секретера выдвинуты, их содержимое вывалено на пол. Массивная дверца стоящего в углу сейфа приоткрыта, демонстрируя гнёзда, в которых прячутся толстенные стальные ригели.
– Яков Моисеевич, вы тут давно?
– Пришёл примерно четверть часа назад. – ответил молодой человек. – Ключа у меня не было, да он и не понадобился – портье с коридорным были уже в номере и спорили, кому идти за полицией. Я предложил им свои услуги.
– Они, случайно, не застали грабителей?
Яша развёл руками.
– Увы, нет. Кстати, напрасно я назвал злоумышленников босяками. Такого «медведя»… – он кивнул на распахнутый сейф, – …такого абы кто не сработает, это вам Яша Гершензон говорит, а он в таких делах кое-что смыслит! Шотландская фирма «Каррон», двойные чугунные стенки и дверца с огнеупорными прослойками – нет, мадмуазель, тут побывали не босяки, а народ исключительно серьёзный.
– И вы знаете, кто именно?
Яша развёл руками.
– Увы, пока нет. Ио не сомневайтесь, скоро буду знать. Умельцев такого класса во всём Париже человек пять – да и во всей Европе их не так уж и много. Я примерно представляю, у кого можно навести справки…
Яша распахнул дверцу сейфа настежь и тщательно осмотрел одно отделение за другим.
– Пусто. Всё, до нитки выгребли, прохвосты!
Он повернулся к Алисе.
– Понимаю, вы устали, Алиса Николаевна. Но прошу вас, посмотрите – что именно пропало? Сейчас это крайне важно.
Алиса послушно обшарила один за другим, все выдвижные ящики
