Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - Борис Борисович Батыршин
Желудок скручивается в тугой тошнотворный узел. Она едва успевает отвернуться – и извергает недавний обед на пол.
– Ну, всё, всё, успокойтесь, мадам…
Рука ложится ей на плечо. Алиса оборачивается – это Корф, он протягивает ей платок.
– Войтюк палил наугад – и вот, зацепил этого, с позволения сказать, хашишина[12]. – он кивнул на тело, из-под которого растекалась ярко-алая лужица. – Несильно зацепил, в плечо, но этого хватило, чтобы бедняга отвлёкся, и я успел его проткнуть. Повезло, между прочим – ещё немного, и это он бы меня на ремни порезал…
Алиса только сейчас заметила, что правая кисть Корфа в крови, рукав распорот от локтя до запястья. Шпагу барон держит, зажав под левым локтем.
– Что вы мне суёте! – Алиса едва не отшвырнула платок прочь, но вовремя одумалась, и зажала его в кулачке.
«…перевязать? Извини, дорогой, некогда…»
– Ступайте вниз! Будете копаться – дождётесь, что эти двое и в самом деле удерут…
Барон чертыхнулся и кинулся вниз по лестнице. Алиса, перескочив через бесчувственного денщика, кинулась к окну – и едва успела увидеть, как Геннадий заталкивает в фиакр Виктора, сжимающего под мышкой плоскую чёрную, подозрительно знакомую коробку. Экипаж тронулся и затарахтел вниз по улочке, в сторону моста Аржантёй. В самый последний момент девушка заметила, как из-за фиакра, со стороны противоположной дверцы, выкатилась и метнулась за угол низенькая фигура.
«…или ей это примерещилось?..»
Как Геннадий сумел удержаться на ногах и не скатиться по лестнице, переломав при этом все кости – этого он и сам не понял.
Бац-вз-з-зиу!
Что-то обожгло щёку. На остатках рефлексов он метнулся в сторону, на бегу меняя магазин. Вскинул пистолет и два раза, не целясь, выстрелил в лестничный пролёт. В ответ торопливо захлопало, от резных перил полетели щепки. Он ответил ещё двумя пулями, снова наугад – и услышал болезненный вопль. Мужской, что характерно.
«…кого это я подстрелил? Неужто, самого Корфа?..»
Он, конечно, узнал барона за те краткие мгновения, когда они оказались лицом к лицу. Узнал – и успел лишь удивиться, прежде чем получил могучий толчок в грудь, отправивший его в другой конец комнаты.
«..Вслепую, не целясь, завалить самого опасного врага? Нет, такого не бывает даже в самых скверных боевиках…»
– Что происходит? Где Клеймёнова?
Взгляд влево – в дверях гостиной стоит Виктор. В глазах страх, ноутбук прижат к груди – по-женски, двумя руками.
– Пригнись! – заорал Геннадий. – Пригнись – и на улицу!
Он судорожно охлопал карманы в поисках запасного магазина, вспомнил, что только что его расстрелял – и едва удержался от матерной тирады.
«…а ручонки-то дрожат, нехорошо…»
И вслед за спутником выскочил на улицу.
Фиакр (и откуда он только вывернул?) остановился напротив крыльца. Дверца распахнулась.
– Скорее сюда, молодой человек!
Кричали по-английски. Вконец растерявшийся Виктор замер шагах в пяти от экипажа. И – едва не полетел с ног, когда в спину ему с разбегу врезался запыхавшийся Геннадий.
Седок фиакра призывно махнул рукой.
– Да не стойте же вы, залезайте! Соседи слышали выстрелы и наверняка вызвали полицию!
Виктор попятился, судорожно сжимая обеими руками ноутбук. Геннадий злобно ощерился – в руке у него ходуном ходил пистолет. Незнакомец недовольно покосился на оружие и поставил ногу на подножку экипажа.
– Надеюсь, мистер Войтюк – я не ошибся, верно? – вы не собираетесь стрелять? Мне кажется, вам с вашим другом лучше поскорее убраться отсюда.
– Кто вы такой? – прохрипел Геннадий. «Вальтер» он не опускал.
– Ваш друг – если вы способны в это поверить. А так же друг мистера Дробязгина. Скажу больше: это от меня получал задания.
– Так вы, значит, Уэскотт?
Незнакомец поморщился.
– Может, отложим наше знакомство на потом? Садитесь, наконец, и поехали! Не хочу повторяться, но у нас чертовски мало времени!
Геннадий решился. Он засунул бесполезный пистолет за пояс, бесцеремонно схватил потерявшего дар речи спутника за шиворот – и, как котёнка, зашвырнул его в фиакр так, что Уэскотт едва успел посторониться. Потом сам запрыгнул в экипаж – и без сил рухнул на сиденье напротив Виктора. Тот ошалело озирался, не забывая прижимать к груди драгоценную добычу.
«…ну, хоть не зря съездили…»
– Я рад, что вы вовремя одумались. – англичанин одобрительно кивнул. – А вы останьтесь, проследите, кто это так ловко устроил нашим друзьям засаду.
– Всё сделаю, пан! – раздалось из-за противоположной двери. Похоже, тот, к кому обращался Уэскотт, пристроился снаружи, на подножке. – А что делать, когда я их выслежу?
Фиакр тронулся с места и покатил по улице. Мелкие камешки похрустывали под железными шинами, копыта звонко зацокали по булыжнику.
– Если представится возможность – навести их жилище. Меня интересуют в первую очередь бумаги, документы…
– Да, и ещё что-то вроде этого!.. – Виктор, наконец, опомнился и придвинул к окошку ноутбук – так, чтобы его видел тот, кто висел на подножке.
– Слышали, что сказал этот господин? – осведомился Уэскот. – Если всё ясно – ступайте, мы торопимся!
– Слушаюсь, пан!
Толчок, фиакр качнулся на рессорах. Незнакомец соскочил на землю и, судя по торопливому стуку подошв, кинулся бежать. Геннадий перевёл дух – он только сейчас обнаружил, что не дышал с того момента, как вскочил в экипаж.
«…кажется, пронесло?..»
XII
Предместье Парижа,
Понтуаз.
Немного позже.
Когда Алиса вышла из дома, Корф уже стоял на крыльце – и громко матерился вслед исчезающему за поворотом фиакру, на котором укатили, оставив их с носом, Войтюк с Виктором.
«Нет, не с носом, – поправила она себя, – с двумя трупами. И один из них…»
Корф, увидав «супругу», поперхнулся незаконченной матерной тирадой. Он стоял, неловко опершись на обнажённый клинок – шафт, играющий роль ножен, он где-то обронил. Левая рука на отлёте, тяжёлые красные капли медленно падают на гладкие доски.
– Ушли всё-таки! – он сплюнул, не скрывая разочарования. – И где теперь прикажете их искать?
Алисе сейчас было не до розысков и погонь. Перед глазами у неё стояла ужасающая картина того, что творится в комнате наверху.
– Пусть катятся, куда хотят. Евгений Петрович, там… в общем, этот мерзавец Войтюк убил Веронику Клеймёнову. Дважды выстрелил в грудь, в упор.
Барон вскинул голову.
– Да вашу ж… Ты… вы не ошиблись?
– Я проверила, сердце не бьётся. Она мертва, точно.
– А что Гордей?
Гордеем звали денщика Корфа.
– Жив. Тот тип в чёрном целил ему в висок, но удар пришёлся вскользь, вашего денщика только оглушило. Он уже пришёл в себя – сидит на полу, голову ощупывает и бранится, как пьяный боцман.
Барон сплюнул, едва сдержав очередной нецензурный пассаж.
– Многовато убитых для вечерней прогулки, не находите ли, mon ami? Пора и нам убираться отсюда, пока не пришлось объясняться с ажанами…
– А Вероника… мы что, бросим её здесь?
– Я прикажу Гордею позаботиться о теле. Нам сейчас надо думать о
