Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - Борис Борисович Батыршин
Париж, улица Риволи,
отель «Ле Мёрис».
Вечер того же дня.
– Как вы себя чувствуете, дорогой барон?
Алиса вошла в гостиную. Корф сидел у стола и с нескрываемым наслаждением пил кофе из крошечной, китайского фарфора, чашки. Левая рука, непривычно толстая из-за наложенной на рану повязки с компрессом, покоилась в петле из перекинутого через шею чёрного платка.
– Стоило только вырваться из этой треклятой больницы, как я сразу почувствовал себя гораздо лучше. Вы бы знали, до чего мне там надоело…
Она кивнула, присела за стол и налила себе кофе из исходящей ароматным паром бульотки. Барон жаловался зря – в больнице он провёл всего три дня, и при первой возможности девушка самолично отвезла его в гостиницу – разумеется, в сопровождении двух неразговорчивых молодцов из Д.О.П.а.
– Я велела подать к ужину телячью печёнку. – сказала она. – И попросила не прожаривать – вам надо восстанавливаться после кровопотери. Доктор в больнице советовал…
Барон слушал, прихлёбывая свой кофе. Он уже понял, что спорить с Алисой, вошедшей в образ заботливой супруги, не имеет ни малейшего смысла. Себе дороже.
– …не знаю, где в Париже можно раздобыть гранатовый сок, лучше всего, свежевыжатый. Впрочем, здесь других соков и не бывает… Представьте: прислуга в этом отеле понятия не имеет, что бывает такой фрукт – гранат! Всё же… – она смешно наморщила носик, – в нашем времени есть несомненные преимущества. Сделали бы вам переливание крови – через день забегали бы, как миленький! А ещё можно купить в аптеке гематоген, это такие батончики из бычьей крови, очень вкусные…
«Как же она изменилась! – думал барон. – Ещё немного, и станет образцовой супругой. Может, и правда, сделать ей предложение – когда вернёмся в Россию, разумеется? А что? Вон, лейтенант Никонов женился на Ольге Смольской, а та ведь тоже «гостья из будущего…»
Алиса тем временем успела сменить тему.
– Не кажется ли вам, дорогой барон, что Д.О.П. всё чаще наступает на одни и те же грабли? Налёт на штаб-квартиру с похищением Виктора, жуткое кровопролитие в Понтуазе, когда нашим противникам удалось уйти с добычей… И наконец – это идиотское ограбление! Я одна вижу, что ситуация повторяется раз за разом, и отнюдь не в вашу пользу?
Корф усмехнулся.
– А вы взгляните на это с другой стороны, Алиса Николаевна. После мартовского провала наши противники в определённом смысле овладели инициативой – я говорю, разумеется, не столько об ошмётках группы Войтюка, сколько о других игроках, посерьёзнее.
– Англичане?
– В основном они. Хотя… – Корф помедлил. – С некоторых пор в игре участвуют иные силы, стоящие – или полагающие, что стоят, – над любыми государствами и правителями.
– Хм… – Алиса задумалась, на переносице у неё возникла вертикальная складочка. – Насколько я понимаю, вы говорите о «Золотой Заре»?
– И о них тоже. Но эта организация лишь верхушка айсберга. И чтобы заставить этого противника проявить себя, выйти, так сказать, на Калинов мост к ракитову кусту, нам пришлось предпринять определённые шаги. Вы ведь играете в шахматы?
– Чуть-чуть. Можно считать, не играю.
– В шахматах есть понятие гамбита. Это разновидность дебюта, когда один из игроков ради дальнейшего развития игры чем-то жертвует – обычно пешкой, но, случается, и фигурой. Считайте, что мы разыграли своего рода гамбит: наши партнёры по игре приняли жертву – и тут же за это поплатились.
– Поплатились? – Алиса покачала головой. – Что-то я этого не заметила…
Корф сделал попытку всплеснуть руками, но вовремя вспомнил о повязке.
– Ну, как же! Конечно, поплатились, и ещё как! Организацию Дробязгина мы ликвидировали, выяснив при этом массу интересного. Геннадия Войтюка удалось взять – и уверен, он много чего ещё расскажет. Но, главное: мы заставили тех, кто стоит за всеми этими событиями, выйти из тени и проявить, наконец, себя. И не только проявить – дать нам в руки нить, пойдя по которой за которую мы имеем все шансы добраться до центра лабиринта.
– И встретить там Минотавра? – Алиса усмехнулась. – Как видите, дорогой барон, мы в двадцать первом веке не вполне забыли античную мифологию.
Уточнять, что большинство её современников знакомы с античными богами и героями только по голливудским блокбастерам, она не стала. Зачем?
– А хоть бы и Минотавр, так и что с того? – Корф обезоруживающе улыбнулся в ответ. – Как вы помните, Тесей нашёл-таки способ его одолеть.
– С помощью женщины, если я не ошибаюсь?
– Именно. Но… – он сделал многозначительную паузу, – что мешает, какой-нибудь даме, да хотя бы и вам, примерить на себя роль Ариадны?
Тихого семейного ужина к огорчению Алисы не получилось. В номер, переругиваясь с коридорным, пытавшимся предотвратить столь бесцеремонное вторжение, ввалился Яша. За ним следовал Ярослав, с которым в гостиную проник устойчивый запах больницы и лекарств.
Отказавшись от ужина (не беспокойтесь, Алиса Николаевна, мы только что перекусили…), гости стали рапортовать. Начал Ярослав – он третий день кряду торчал в больнице Сен-Дени, опекая Геннадия. Вожака радикалов поместили в отдельную палату, где его денно и нощно стерегли вооружённые до зубов агенты Д.О.П.а. Изувеченную ногу спасти не удалось – впрочем, Ярослав, которому была поручена забота о пленнике, на этом особо и не настаивал. Он ограничился тем, что после операции, втайне от врачей, ввёл пациенту кое-какие препараты из каретниковской хитрой аптечки – «не хватало ещё, чтобы Войтюк загнулся от какого-нибудь заражения, ему ещё показания давать…» Сейчас Геннадий дни напролёт лежит, отвернувшись к стенке, и за всё время не сказал ни слова.
Алиса, услышав этот рассказ, пришла в негодование, обвинив Ярослава – а заодно и Яшу, вполне сочувствующему своему сотруднику – в чёрствости и жестокости: «представьте каково это – в его-то возрасте остаться инвалидом!» В ответ Яша напомнил девушке о судьбе Вероники. «К тому же, – добавил Корф – Войтюка, если он даже и согласится сотрудничать со следствием, ждут долгие годы в уютных казематах Петропавловки или Шлиссельбургского тюремного замка, а там особо не разгуляешься…
После Ярослава слово взял Яша. Предпринятое по горячим следам расследование дало результаты: удалось выйти на взломщика, которым оказался приезжий, чех по национальности, подданный императора Франца-Иосифа. Яше и его помощникам удалось отследить вора, и даже выяснить, на кого тот работал. Услышав имя Уильяма Уэскотта, одного из известнейших английских эзотериков и основателя ордена «Золотая заря», Корф и Алиса обменялись многозначительными взглядами: «Я же говорил вам, мадмуазель…» К сожалению, на этом расследование и закончилось: Яшины агенты опоздали всего на пару часов, Виктор и Уэскотт с сопровождавшим из чехом отбыли с вокзала Аустерлиц вечерним орлеанским экспрессом.
«Конечно, мы будем искать, – сказал Яша, заканчивая свой доклад, – но, боюсь, проку от этого будет немного, разве что, нам поможет какая-нибудь случайность. Слишком много
