К небесам - Карен Кёлер
Восемь
Ням-Ням светит на меня.
– Тоторони, ты тут? Есть кто дома? У тебя взгляд какой-то странный.
Я прикладываю фонарик к подбородку, освещая своё лицо снизу.
– Помнишь ночной поход? – спрашивает Ням-Ням.
– Я тоже как раз вспомнила.
Ням-Ням осторожно раскладывает радиодетали на спальном мешке, а я наблюдаю за папой. Он сидит в кресле в гостиной, слушает музыку и пьёт вино.
Я смотрю в ночное небо – может, мама пошлёт мне ещё метеорит. Теперь звёзд на небе видно гораздо больше. Сейчас мы передадим вверх по космической рации: «Тони-Пеперони вызывает маму – слышишь меня? Мне столько всего нужно тебе рассказать».
Ты хочешь знать, что такое космическая рация? Она на самом деле так называется! Идея пришла в голову Ням-Ням. Она рассказала, как случайно наткнулась в интернете на инструкцию: «Тоторони! Я придумала! Мы соорудим рацию и отправим твоей маме в небо сообщение!» Я, конечно, сразу загорелась этой идеей, ибо: с тех пор как мама умерла, она столько всего каждый день пропускает. Каждый день происходят события, о которых мне непременно нужно ей рассказать. У меня столько новостей накопилось, что я уже не знаю, куда их девать. Потому и рассказываю тебе здесь обо всём этом.
Инструкцию по сборке рации Ням-Ням нашла на сайте с техническими программами для девочек. Они разработаны при поддержке НАСА. Там можно научиться паять, мастерить и всё такое. Всё подробно объясняется в видео. По их инструкции мы и в школе кое-что собрали. Например, мини-роботов. Мегакруто, когда работает. Мегаотстой, если нет. Большинство деталей для рации мы заказали в интернете, а папе сказали, что это для школы. Мелкая ложь во спасение.
Вообще-то врать я не люблю: если начнёшь, потом легко запутаться, и правда всё равно выйдет наружу. Вот моё мнение. Но бывают моменты, когда приходится немного приврать, чтобы другому не было так плохо или чтобы не задавали дурацких вопросов, от которых становится только хуже. Знаешь такую ложь во спасение?
Восемь (всё ещё)
Ням-Ням светит на распечатанный мятый чертёж и просит меня подержать фонарик, чтобы освободить руки.
Мы хорошо подготовились – прямо как настоящие астронавты к миссии: мелкие детальки уже все припаяли и прикрутили – осталось только воткнуть отдельные части друг в друга, соединить их проводами, подключить к материнской плате и блоку питания.
Я лучше играю в футбол, а у Ням-Ням лучше получаются такие штуки.
– А ты знала, что у Юпитера 95 лун? – спрашивает Ням-Ням.
Это у нас игра такая – «А ты знала, что..?».
– В небе там, наверное, тесновато.
– Ты только представь себе!
Смысл игры не в том, чтобы спросить подругу, известен ли ей некий факт, а в том, чтобы продемонстрировать свои глубокие познания в области, в которой подруга не разбирается. Теперь моя очередь.
– А ты знала, что Млечный Путь по-английски называется Milky Way?
Мы даже не дожидаемся ответа.
– А ты знала, что Марс – четвёртая планета в нашей Солнечной системе?
– А ты знала, что Земля не совсем круглая?
– А ты знала, что некоторые убеждены, будто Земля плоская? – Сейчас она меня точно разыгрывает.
– Чего? Как это Земля может быть плоской?
– Так они считают. А ещё они думают, что звёзды проецируются на купол.
– Но Земля ведь шар, это все знают. На снимках из космоса видно. Как они могут в такое верить?
– Понятия не имею. Может, это как с религией. Flat Earther.
– Флэт эрcер?
– Да, они так называются – плоскоземельцы. Они думают, что в середине диска комок земли, луна и звёзды висят на шесте и крутятся, а сверху такой купол. – Ням-Ням чертит руками в воздухе.
– Ха-ха-ха! – не выдерживаю я. – Ты сочиняешь!
– Нет, они на самом деле существуют. Можешь погуглить. Подержишь?
– Давай.
Я прижимаю деталь рации к материнской плате, а Ням-Ням просовывает туда шуруп и прикручивает сверху гайку. Интересно, почему плата называется материнской?
– А ты знала, что земная ось под наклоном? – спрашивает она.
Да, знала: потому и происходит смена времён года.
– А ты знала, что Базз Олдрин был вторым человеком на Луне?
– А ты знала, что Луна возникла в результате космического ДТП? – Ням-Ням, вытаращив глаза, ждёт ответа.
– А ты знала, что птицы – последние динозавры? – Мы с папой недавно смотрели про них передачу. Папа через пять минут заснул рядом со мной на диване. Я не стала его будить, пока передача не закончилась. А потом типа спохватилась: ой, уже так поздно – а я и не заметила.
– Огромный ком отказался уступить Земле дорогу, и – БУМ! – Ням-Ням изображает руками космическое ДТП. – А из оставшихся комков образовалась Лу…
– Кстати, а женщины на Луне были?
– Понятия не имею – кажется, нет. Соедини-ка те две части с твоей стороны. Подожди, я подержу фонарик.
– А ты знала, что Луна двигает моря? Что она создаёт приливы и отливы?
– А ты знала, что Солнцу 4,5 миллиарда лет? Вон какое древнее!
– А ты знала, что мама собирала на море окаменелых морских ежей?
– Нет.
– Тридцать семь штук нашла. Это сюда?
– Да. Подожди, аккуратнее. А теперь вот этот штекер вон туда.
– Тридцать семь штук. Столько лет она прожила.
– Совпадение.
– Думаешь?
– Конечно.
– Я всё равно никогда не буду собирать окаменелых морских ежей. А то вдруг найду всего пятнадцать.
– Или двести.
– Или четыре с половиной миллиарда. Как думаешь, мама меня видит?
Мы смотрим в ночное небо.
– Не знаю. Но, может, она нас услышит.
Восемь (да-да, всё ещё)
Ням-Ням ещё возится с антенной, которую мы соорудили из каркаса от старого зонтика. (И двух тонких проволочных вешалок от папиных рубашек из химчистки.)
С виду наша космическая рация – просто несуразный аппарат с ломаной антенной и встроенными старыми уоки-токи. Мне даже как-то жалко космическую рацию. Вряд ли она заработает. Радиоволны достанут разве что до соседской магнолии. А вот Ням-Ням полна энтузиазма и улыбается до ушей, да и рация скорее её, чем моя, хотя связаться мы хотим с моей мамой.
Вообще мне, увы, не верится, что у нас получится. Если честно, я даже боюсь неудачи. Совсем не умею проигрывать. Мы уже несколько недель ни о чём другом не говорим, и вот этот момент настал. Пока мы не попробуем, всё ещё есть надежда, что у нас получится. Если мы попробуем и ничего не получится, то и эта надежда умрёт. Прямо как мама. Понимаешь? Надежда утешает.
С другой стороны, если не попробовать, точно ничего не выйдет: ведь мы даже не пытались. Поэтому мы, разумеется, пробуем. Э, добро пожаловать ко мне в голову.
– Готово, – говорит Ням-Ням.
Семь
– Готова? – спрашивает Ням-Ням. Она дико волнуется, да и я тоже. Больше всего я боюсь, что ничего не получится. Потому что тогда исчезнет моя последняя надежда, а не только мама. Но, как я уже говорила, если не попробовать, ничего и не выйдет. Поэтому я делаю глубокий вдох и выдох:
– Можно начинать.
Вдруг мы слышим, как открывается дверь террасы! О нет! Скорее прикрыть рукой фонарики! Не двигаться! Не дышать! Мы замираем, навострив уши, ловим каждое движение, слышим, как растёт трава, – в таком мы напряжении. Но папа закрывает дверь – наверное, ничего не видел и не слышал – и возвращается внутрь.
