Альма. Неотразимая - Тимоте де Фомбель
Дункан Сенклер встаёт из-за стола. В любом случае аппетит у него пропал. Он идёт к окну каюты и смотрит на тонкую полоску пляжа вдали и на вздымающийся за ней лес. Он знает, что из одиннадцати капитанов их флотилии он на самом дурном счету. Он допустил много оплошностей. Долго не откачивал загнившую воду из трюма. Из-за поднявшихся испарений ещё до отплытия из Портсмута умерло пятнадцать человек и потом столько же за переход. Абсолютный рекорд. Также «Александр» – единственное судно, где пришлось справляться с готовящимся бунтом. Из-за всего этого Артур Филип, их главнокомандующий, дал капитану Сенклеру понять, что его карьера висит на волоске.
– Закройте дверь, – говорит Сенклер.
Кок слушается.
– А теперь поговорим с глазу на глаз, Габриэль.
– О чём вы хотите поговорить?
Габриэль Кук был в числе двухсот каторжников, с которыми корабль отплыл из Портсмута. Но из-за череды загадочных событий – в частности, исчезновения кока, а затем и того, кто его заменял, – его вытащили с нижней палубы и приставили к котлу. Пока длился переход, неделя за неделей, Куку удалось привлечь внимание капитана настолько, что тот теперь не может без него обойтись.
– Догадайтесь, Габриэль, что я хотел бы услышать.
Кук смиренно сцепляет руки и отвечает, понизив голос:
– Вы же знаете, капитан, что я не могу сказать вам больше. Каторжник никогда не рассказывает всего, что знает. Я говорю с вами, потому что вам нравится слушать мои истории дрянного мальчишки. Но раз уж мне суждено состариться вдали от Англии, эта тайна сгинет вместе со мной.
Дункан смотрит на показавшихся на берегу аборигенов, которые смотрят в их сторону.
– Здесь никто не успеет толком состариться, – говорит он Куку. – Тюрьмы на Темзе и в Чатеме – милое местечко по сравнению с тем, что ждёт вас на этом материке.
Капитан снова садится, повязывает на шею салфетку и говорит:
– Четыре с половиной тонны…
Пальцами он отрывает куски от лежащей на тарелке свинины.
– И зачем тому французу нужно было столько золота?
– Я ведь уже говорил. Он отправил его в Америку. Счетовод рассказал ему про очень выгодные вложения. Но оно так туда и не добралось, а потом тот француз умер. Его звали Бассак.
– А что счетовод? Скажите, что с ним стало.
Кук стискивает зубы. Хотел бы он сказать, что Ангелик тоже мёртв.
– Этого я не знаю.
Он вспоминает про Жака Пуссена. Наверняка Ангелик от него избавился. Должно быть, он сейчас покоится на дне, под толщей песка, возле обломков «Нежной Амелии».
– Никто, кроме меня, не знает, где я спрятал то золото.
– Вся ваша история – детская сказочка.
– Я ничего не выдумываю.
Действительно, пока что Кук решил говорить только правду. Это один из приёмов, чтобы всё выглядело правдоподобно. Он хочет добиться от этого человека безоговорочного доверия.
– Были ли ещё свидетели, когда вы прятали его на судне?
– Да. Два плотника из Ла-Рошели. Молодой парень и его наставник.
– И где они?
– И правда, куда это они подевались?
Он оглядывается по сторонам, как будто их ищет.
Дункан Сенклер смотрит на кока. Неужто этот человек вот так, с улыбкой, только что признался капитану Королевского флота в двойном убийстве?
Капитан отпивает вина. Раз Кук пошёл на такой риск, значит, и всё остальное, о чём он говорит, правда.
– А вы знаете, Габриэль, что наш с вами корабль скоро отправится в Англию с отчётом о том, что здесь происходит?
Кок молчит. Да, он знает. И давно ждёт, когда с ним заговорят об этом. Но сохраняет безразличный вид. Нельзя себя выдать. Он подходит и подливает капитану вина.
Сенклер хватает руку с графином. И, удерживая, говорит тихо:
– На пути в Англию заключённых в моём экипаже быть не должно. Но я могу сделать исключение, если меня отблагодарят по прибытии.
Кок по-прежнему молчит.
– Подумайте об этом, – продолжает Сенклер. – Когда будем на месте, разделим всё по справедливости. И вернёмся каждый к своей жизни, в двух настолько разных мирах, что больше никогда и не услышим друг о друге.
В дверь стучат. Капитан встаёт и идёт открывать.
– На борт поднялся коммодор Артур Филип, – говорит солдат. – Он ждёт вас.
К «Александру» пришвартована тяжёлая шлюпка. Артур Филип, командующий их флотилией, стоит на палубе. Он смотрит на приближающегося Сенклера.
– Я отвлёк вас, капитан?
Сенклер сдёргивает с шеи грязноватую салфетку, которую забыл убрать. Он комкает её, не зная, куда деть.
– Капитан, вы должны были явиться с утра для получения приказов.
– Я? – переспрашивает он. – Сегодня?
– В итоге мы не станем основывать колонию в заливе Ботани. Отойдём для этого на несколько миль севернее, в залив Порт-Джексон. Снимаемся с якоря завтра утром.
– Мы будем готовы.
– Уж надеюсь, Сенклер.
Волна поднимает два сцепленных вместе судна. Капитан смотрит, как Артур Филип перелезает через борт в свою шлюпку. Сзади в ней теснятся несколько рабочих с инструментами.
– Кто это? – спрашивает Сенклер.
– Заключённые, – отвечает Филип. – Я забрал их с берега. Они намечали границы будущего города.
– Города! – усмехается Сенклер.
– Да, капитан. Он будет называться Сидней.
Палубой ниже Габриэль Кук вернулся в камбуз. Он открыл створку портика. И смотрит, как шлюпка коммодора тихо отходит от «Александра». Уже думая вернуться к делам, он вдруг замечает в глубине удаляющейся шлюпки два пристально глядящих на него голубых глаза.
Жак Пуссен встречается взглядом с Габриэлем Куком. Они долго смотрят друг на друга. Восемь месяцев плотник томился в этой плавучей шкатулке, в которую даже не знает, как попал. Одного этого довольно, чтобы происходящее казалось кошмарным сном. Но вот он обнаруживает, что дела ещё хуже. Рядом с ним всё это время скрывался скорпион, а он и не догадывался.
Хотя ещё утром, оказавшись в команде каменщиков, столяров и плотников, он почувствовал, что наконец-то снова дышит. Надежда однажды вернуться домой, докуда двадцать тысяч километров, постепенно растаяла, но, по крайней мере, он снова видит дневной свет. И при этом-то свете он разглядел нынче вечером лицо врага. Кука. Того, кто убил самых дорогих ему людей и чуть не разрубил надвое его самого.
Вернувшись в свою плавучую тюрьму, «Леди Пенрин», Жак Пуссен сворачивается в темноте нижней палубы. Здесь его зовут Французом. Их судно единственное везёт только женщин. Когда в ночь перед отплытием его тайно занесли сюда на замену сбежавшей каторжницы, страже пришлось сделать вид, что всё в порядке. Единственный
