Страсть на холсте твоего преступления - Mirin Grots

— Люблю, — вырывается у меня, и я падаю. Падаю назад, смотря в темное лицо незнакомца.

— Там, где отсутствует любовь, поселяется холод и темнота, — слышу его голос и захлебываюсь слезами, водой, нехваткой воздуха. Я не могу дышать, хватаясь руками за горло и вижу его темную дымку вместо лица.

Я просыпаюсь, смотря в бездонный белый потолок, смахивая слезинки по бокам лица.

— Тебе больно? — услышала реальный голос мужчины, резко обернувшись к креслу. Харрис сидел в размеренной легкой позе, расстегнув рубашку. Мне открылся вид на его пресс и шикарную грудь, украшенную татуировкой. Загорелая кожа гармонировала с мускулистым телом. Я прищурила глаза с интересом к красочной татуировке.

— Что?

— Ты стонала от боли, — удивил меня его ответ, и я вскинула брови. Рассматривая его фигуру, я обратила внимание на черные перчатки и бокал с вином в левой руке. Он беззаботно плескал красное виноградное вино, следя за мной. В такой спокойной позе Харрис выглядел пугающе, а вспоминая события прошлым днем, мне стоило опасаться его.

— Ты выглядишь уставшим, — произнесла зачем-то я, поджимая ноги к груди и обнимая их. Я приняла душ и переоделась в шелковый халат, который Эйвон решил купить для меня со словами: «Будь шикарной даже в плену».

— Беспокоишься обо мне? — с усмешкой спросил Харрис. Этот мужчина… От его голоса внизу живота все сжимается в тревожный узел.

— Ты не уважаешь меня, а я обязана беспокоиться о таком, как ты? — без улыбки я уверенно бросила на него взгляд. Я выгляжу заспанной и заплаканной. Я плакала и кричала за все года молчания.

— Не уважаю? Пока ты живешь и ешь мою еду, ты будешь делать то, что я приказываю, — с холодной отстраненностью он повысил голос, я сжала одеяло.

— Я не собака, тебе ясно? Я живу и ем в твоем доме не по своей воле, если ты не забыл. Это общий план, я помогаю тебе — ты помогаешь мне, — в груди за кололо от досады. Харрис учащенно выдохнул и прикрыл глаза на секунду. Казалось, я раз за разом вывожу его из себя. И я видела контроль.

— Что мне сделать для тебя? Помимо того, что я должен отпустить тебя. Этого не будет, — его тон казался стальным. Он постучал пальцами, скрытыми за черной кожаной перчаткой, по бокалу с вином.

— Ты главарь группировки. Какая твоя миссия сейчас? Что ты делаешь? — спросила я. Харрис склонил голову и повернулся ко мне профилем, я ахнула, расширив глаза. На левой стороне его лица были засохшие капли крови, будто он резанул кого-то, а тот плеснул в него своей кровью. Хладнокровный. То, что присуще настоящим убийцам.

— Ты пришёл ко мне в спальню сразу после работы? Весь в крови? — вскричала я, ощущая, как гулко бьется моё сердце.

— Только это интересует тебя, девочка? — с дьявольской усмешкой спросил мужчина.

— Ты убивал?

— Нет.

— Убили за тебя?

— Да.

Я сглотнула, продолжая рассматривать его тёмную фигуру, будто серый дымок покрывает его тело.

— Почему ты пришёл ко мне?

— Почему ты плакала во сне?

Мы спросили почти одновременно, я смущенно улыбнулась. Я не могла ответить ему суть своих снов, это были мои сокровенные сны, о которых никто не знал. Мой тёмный незнакомец остаётся внутри меня и я, наверное, никогда не расскажу о его существовании в моих снах. Никогда не расскажу о том, как иногда думаю о Харрисе, представляя, что он сбежал из моего сна.

— Я пока не могу ответить тебе, — честно сказала я и посмотрела в кристально чистые глаза Харриса. Меня пугала его кровь, пугали его убийства, пугала его личность. Но я не могла игнорировать своё тело и то, как оно реагирует только на него. На его запах.

Мы связаны одним делом и совсем скоро больше не увидим друг друга.

— Я тоже не могу, Тереза.

Полет прививал мне приятное чувство свободы. Я, словно ребёнок, наблюдала за пушистыми облаками в салоне самолёта. Ощущение лёгкости, будто я парю над миром и это каждый раз захватывает моё дыхание. Пролетая сквозь облака, я чувствовала себя в море белых ватных клубов. Мягкие ватные штрихи рисовали на бирюзовом холсте неба.

— Не отвлекайся, — перед моим лицом щелканули пальцами, и я обернулась. Личный самолёт Харриса летел до Италии, а во время полёта он старательно пытался объяснить мне всю суть семей. Эйвон засыпал рядом, как и я, загадочно смотря в окно.

— Мафия — это власть и борьба за территорию, мы вечно сражаемся за контроль над землёй, обладая своими правилами и кодексами. В Лиге состоят: Райт, Гамбино, Конте, Унита, МакЛин и Дойлы, эти фамилии ты должно носить при себе все два месяца, — он сложил руки в замок, серьёзным голосом продолжая свой монолог. Рядом со мной сидел старший сын Конте, будущий наследник, будущий Дон мафии.

— Они все так или иначе ведут двойную жизнь, днём строя из себя бизнесменов, ночью отмывая деньги нелегальным игорным бизнесом, проституцией, торговлей, политической коррупцией или заказными убийствами. Ни один из них не заработал свои деньги честно, помни об этом. В нашем мире нет хороших людей, нет добра, как тебе может показаться. Всё это красивый фантик, внутри которого гнилая конфетка, покрытая плесенью, — он злобно плевался словами, хоть и прекрасно понимал, что входит в число этих людей. Изысканных лимитированных гнилых конфет.

— Главная задача Лиги — контроль государства, иметь такую власть, способную противостоять целой стране, поставив на колени все законы и правила. Мой дядя самый ужасный из них, и я с каждым чертовым днём понимаю, что он просто сошёл с ума, он помешался на власти и контроле. Он помешан на идее свергнуть целую страну, иметь такие деньги и такую поддержку, способную на всепоглощающую власть, — от его слов я сильно вздохнула, обратив на себя внимание Эйвона.

— Он хочет захватить Ирландию? — с шоком спросила я, Эйвон ухмыльнулся.