Альма. Неотразимая - Тимоте де Фомбель
Внутри на диванчиках воркуют стайки гостей. В альковах шепчут друг другу секреты, пользуясь анонимностью маскарада. Снаружи ведутся серьёзные разговоры в клубах табачного дыма губернаторской трубки. Изабелла Бубон-Лашанс обходит своё королевство. На ней алый охотничий костюм, копия того, какой носила в юности Мария-Антуанетта, с расшитым золотом камзолом. Лицо скрывает лисья маска. Праздник обещает войти в историю Нового Света.
Проходящий мимо мужчина отпускает комплимент хозяйке дома. Чешуйчатая маска и осанка а-ля мясницкий крюк делают его похожим на ящерицу.
– Господин Гибсон, – отвечает она, – не забудьте зайти ко мне перед отъездом, есть одно дело, которое я хочу с вами обсудить.
Собеседник скрючивается ещё сильнее.
– Вечер сегодня полон загадок, – говорит он.
Раньше Гибсон был простым охотником за головами и ловил беглых рабов. Но потом обосновался в Батон-Руж как работорговец и сделался уважаемым человеком. Все приглашают его, чтобы лучшие партии рабов не ушли на соседнюю плантацию.
Да, небо несправедливо, потому что, несмотря на мягкую прохладу в имении Лашанс, пристёгнутая к дереву Дус переживает страшную ночь. Дождь, льющий севернее, ещё не дошёл сюда по небу. Зато он быстро прибывает по реке. Она вспучилась от грозы. Дус смотрела, как вода ползёт к ней по берегу, точно крокодил или змея, покусывает пятки, взбирается по ногам. Дус цепляется за ствол. Она думает о Ламе с Дымкой. Но слышит лишь шум воды и далёкие звуки скрипки, доносящиеся из светлого пятна со стороны господской усадьбы.
Увязая в дорожной грязи, Альма ломает клёпки от бочки и подсовывает обломки под колесо, поперёк обода. Тут Сантьяго Кортес понимает, что она делает. Она превращает колёса в гусеницу, чтобы они не прокручивались в колее. Альма проползает под повозкой. И принимается за другую сторону.
Через несколько минут всё готово. Она взбирается на одну из лошадей, спокойно говорит что-то остальным в упряжке. И даёт им знак. Лошади опускают головы, как тяжеловозы. Стоящему под дождём Кортесу даже не пришлось толкать. Он смотрит, как повозка вылезает из ямы. Он бежит к ней сбоку, вскакивает на подножку, потом взбирается на козлы. Кортес смотрит на Альму. Она сидит впереди, между двух лошадей, подбадривая остальных криками. Купец всю жизнь провёл в море, в дороге, на реках, но теперь ему кажется, будто без этого ангела-хранителя он не сможет и шага ступить.
Дождь всё идёт. Дорога становится лучше. Кортес прикидывает, что они потеряли часа два. В имении Лашанс они будут к полуночи. Если выехать сразу же, не задерживаясь, и если не случится ничего непредвиденного, то наутро они будут уже у Новоорлеанской дамбы и взойдут на корабль вместе с последними бочками. И вдвоём отправятся засеивать хлопком всю остальную Америку.
* * *
Без четверти полночь. Конюшни поместья Лашанс. Кучер стоит напротив Лама, который держит Дымку. На спине у неё седло цвета слоновой кости поверх красного вальтрапа. Над глазами на оголовье закреплена золотая звезда. Сперва хозяйка хотела сделать из Дымки единорога, но рог никак не держался и свешивался набок, как моржовый клык.
– Всё время стоишь рядом, – повторяет кучер.
– Да, – говорит Лам.
– А когда она подаёт знак, помогаешь спуститься.
Тёмные стены конюшни на миг побелели от молнии.
Позади них возникает Салливан. На нём новый бархатный камзол по случаю бала. На лице – как и всегда по ночам – несколько комариных трупов.
– Что он тут делает? – спрашивает управляющий.
– Я же говорил вам, что малыш…
– Я не про него. Я про тебя, кучер. Ступай и запрись в хижине, как остальные негры.
– Господин…
– Сгинь. Ты нам больше не нужен.
Новая вспышка. Кучер в потрёпанном красном камзоле вытянулся, опустив руки. Он уже почти десять лет спит в этой конюшне. И думал, что навсегда простился с общими бараками.
– Хозяин…
– Пошёл прочь. Всё, кончено.
– Я не могу. – Голос кучера дрогнул от всхлипа.
Салливан достаёт из-за пояса кнут. Шагает к кучеру, но останавливается. Он не собирается мараться из-за старика. Осторожно сняв бархатный камзол, он отдаёт его Ламу.
Потом поглаживает плетёную кожу, разматывает кнут и поигрывает им: конец змеится по пыльному полу. Он замахивается.
– Я буду слушаться вас во всём, – говорит кучер. – Но этого я не заслужил.
– Заткнись.
Кучер переводит взгляд на Лама и молча уходит.
– Он свою работу сделал, – говорит Лам, когда тот уже вышел. – Он хороший кучер.
Салливан, посмеиваясь, надевает свой новый камзол.
– За него не беспокойся. Все они одинаковые. Нужно постоянно напоминать им, что значит страх. Ты думал, что займёшь его место? Завтра ты будешь в поле, как и все.
Новая, долгая вспышка разбрызгивает свет по самым укромным углам конюшни.
– Гроза, – говорит Лам.
Салливан выходит и смотрит на небо. Это единственное, чего он не предусмотрел. Сначала он подумал, что пиротехники слишком рано дали залп. Он давит очередного комара возле глаза, застёгивается на все пуговицы.
– Бери лошадь. Пора. Хозяйка ждёт. И помни, о чём я говорил. Случись что – вас ждёт Карно, новоорлеанский мясник…
Лам уводит Дымку в сторону усадьбы. Салливан не заметил, что камзол, который вернул ему Лам, стал легче на пару десятков граммов – вес лежавшего в кармане ключа.
Лошадь с мальчишкой исчезают в садах.
Управляющему послышался гром. Вздрогнув, он оборачивается. Но это шум приближающейся повозки. Он достаёт из кармана часы. Без пяти минут полночь. Кто ещё пожаловал в такой час?
Повозку тянут четыре лошади. Он смотрит, как они приближаются. Грязные от гривы до копыт. На козлах сидят двое. Первая фигура спрыгнула на землю и бежит впереди лошадей. Это девушка с луком через плечо. Салливан бьёт себя по лбу, умертвляя разом трёх комаров.
– Торговец хлопком! – восклицает он. – Я совсем про него забыл.
Альма пробегает мимо Салливана не останавливаясь. Она не думает. И только спешит к конюшне, ведомая охотничьей метой. Она врывается туда вместе с новой вспышкой, озарившей всё.
Он был здесь. Был только что. Она это чует.
Уж теперь-то она обставит это несправедливое небо.
36
Соната для всадницы
– Что она ищет? – спрашивает Салливан, вбегая следом за Альмой, вместе с Сантьяго Кортесом.
Управляющий смотрит на неё, усталый, вымокший, злой. Альма поднимает взгляд на Кортеса, и тот сразу же всё понимает.
– Кто смотрит здесь у вас за лошадьми? – спрашивает он Салливана.
– Что такое? Хотите, чтобы вам ещё и лошадей тут жгутовали?!
– Я хочу знать, кто живёт в конюшне.
– Кучер! Но его только что заперли вместе с остальными в хижине, под