Альма. Неотразимая - Тимоте де Фомбель
Вместе с Дымкой они проходят мимо репетирующих музыкантов. Салливан снова вспоминает про купца. Ничто не может претить его госпоже больше, чем мысль, что кто-то обслужил сотню плантаторов раньше неё. Имея фору в целый сезон, некоторые уже на следующий год засадят все земли новым хлопком.
Лам, шагая рядом, смотрит, как преображаются сады. И знает, что всё это убранство – одна видимость. Он думает о Дус, женщине, о которой говорил Салливан. Если девушка без сил и рассудка так пугает этих белых, значит, через несколько часов перед ним откроются все возможности. Но Лам не уйдёт, если не будет знать куда. Не станет сотым маленьким беглецом, за которым гонятся с собаками, выуживают из канавы и на следующий день отправляют назад в поле с обезображенным лицом. Лам знает, какие войны выигрывают, а в каких терпят поражение. Он отмечен войной, той метой памяти око, которая вбирает историю всех сражений его народа. Он бился тысячу лет.
С первого дня здесь он сумел подстроить так, чтобы бывать рядом с Дымкой. Он подучил лошадь время от времени не подчиняться кучеру, чтобы тот всегда нуждался в укротительских талантах Лама. Но Лам ждёт не только удачного случая для бегства. Ему нужен твёрдый план. Если бы он рисковал лишь собой, он бы уже попытал счастья. Но его битва – масштабнее.
Лам смотрит по сторонам. Сбежать было бы нетрудно. Он старается не поддаваться искушениям, которыми дразнит эта праздничная суета.
34
Глаза Дус
Перед водопойным корытом кучер прочувствовал на себе всю злость Салливана. Ему досталось плетью по затылку, чего не случалось уже девять лет, с тех пор, как его взяли с полей служить при хозяйской усадьбе.
Он смотрит на Лама, который держит за поводья лошадь.
– Это всё из-за тебя.
Лам пожимает плечами. Где-то с осени ему стал нравиться этот мужчина, боящийся потерять свой красный кучерской камзол.
– И что теперь? – спрашивает кучер жалким голосом. – Что я скажу Салливану? Силки нужна ему в ближайший час, а потом ещё ночью. А если она начнёт выкобениваться? Если испугается дыма?
– Не испугается, – говорит Лам.
– Да? А то, что она шляпу мою жуёт, ничего?
– О том я и говорю: она ничего не боится.
Кучер держится поодаль. Если уж начал бояться лошади, вернуться на попятную сложно. Даже если лошадь не против.
* * *
Управляющий Салливан подъезжает со стороны изгороди, за которой начинаются хижины рабов. Он на собственной лошади, но едет медленно, потому что тащит за собой на аркане женщину.
У Дус связаны руки. Она семенит. Иногда пронзительно вскрикивает, глядя на что-то, видимое ей одной. В остальное время она говорит сама с собой, беззвучно шевеля губами.
– Вот и они, – шепчет кучер.
Он поднимает руку, словно хочет успокоить Дымку. Но все видят, что, в отличие от него, Дымка совершенно спокойна.
– Пристройте женщину на Силки, – велит Салливан. – Не тащить же мне её за собой всю дорогу.
– Позвольте этим займётся мальчик, – говорит кучер. – Мне ещё нужно подготовить место для карет, которые прибудут вечером.
– Опять? Ты что же, теперь сам решаешь, что тебе делать?
– Ещё нужно сена наносить. На две сотни гостевых лошадей.
Салливан глянул на Лама.
– Усади её!
Дус на спине у Дымки. Она по-прежнему что-то бормочет. И прижимает связанные руки к груди. На щеке у неё метка поместья Лашанс. Она не отрываясь смотрит на кандалы в руках управляющего.
– Кучер! – бросает Салливан, удаляясь. – Расскажешь мне потом, зачем ты нам нужен. Здесь старых кляч не держат.
Лам идёт рядом с Дус, держа Дымку за поводья. Они следуют за управляющим на расстоянии. Позади старый кучер стоит у водопойного корыта. Он кричит вдогонку:
– Не забудьте, что вечером Силки нужна будет здесь!
Он хочет показать, что всё ещё на месте, при деле, заботится обо всём, что он совсем не старая кляча. Салливан не отвечает.
Тропа ведёт к реке, которой пока не видно. Лам прекрасно знает, зачем они туда направляются. Он не осмеливается поднять глаза на Дус.
Когда господский дом с хозяйственными пристройками скрылись позади, молодая женщина заговорила чуть громче. Лам впервые разбирает её слова.
– Я знаю вас, вас, вы как и я… Не хитрите со мной.
Салливан далеко впереди. Дус как будто успокоилась. Она продолжает тем же заговорщическим тоном:
– Я вас вижу, обоих, вижу насквозь. Уже много месяцев вижу, кто вы и чем занимаетесь… Ты меня слышишь?
Лам слышит слова Дус, которые она твердит как молитву.
– Да, слушай меня, – продолжает Дус. – Говорю же, я всё про вас поняла, про тебя и лошадь.
Лам поднимает голову.
– Я поняла ваши уловки, я не дура.
Дымка с Ламом переглядываются, как будто их разоблачили.
– Медленней, – говорит Дус. – Веди потише, я скажу тебе что-то. Но чтобы тот злыдень впереди не слышал.
Лам поднимает на неё взгляд. Ей лет двадцать. С этой стороны ему не видно клейма на другой щеке. Только очень красивое лицо и жёлтый платок, завязанный узлом на затылке.
– Может, лучше бы мне быть сумасшедшей, – говорит она.
Глаза её сосредоточенно смотрят вперёд.
– Безумие – тоже способ сбежать. Как тебя зовут?
– Лам.
– Смотри вперёд, Лам. Как будто меня не слушаешь.
До управляющего метров двадцать. Он кричит:
– Живей! Что там бубнит эта сумасшедшая?
Дус взвывает шакалом, чтобы его успокоить. Управляющий говорит ещё что-то, но они его больше не слышат.
– Я как и ты, Лам, – продолжает Дус вполголоса, – меня ещё многое ждёт впереди. Из-за клейма на лице у меня не будет парня. Кто станет смотреть на глаза? Зато меня многое ждёт.
Она замолкает.
– Я давно заметила вас с лошадью. Я всё вижу. Сразу узнаю тех, кто как я. Я тоже не стану больше сбегать наудачу. Я поплатилась за это кровью. Ты не видел, как рвали мне спину. Я ждала верного случая… И он настал.
Лам с Дымкой снова тревожно переглядываются.
– Я знаю, куда бежать. Там, в Низовьях, среди кипарисов, есть много мужчин и женщин; их возглавляет Сен-Мало. Они добыли себе свободу. Пешком туда не дойдёшь. Опять поймают и выжгут лилию на другой щеке. Я ждала тебя. Вместе с Силки всё получится.
– Её зовут Дымка.
Слова Лама будто скрепляют их договор.
– Дымка, – повторяет Дус.
– Кто такой Сен-Мало?
– Он из маронов: беглый раб с плантации одного немца. С ним, в болотах Низовий, десятки людей.
– Откуда ты знаешь? – спрашивает Лам, не разжимая зубов.
– Девушка, с которой я в прошлый раз собиралась бежать, рассказала. Её звали Молли. И её не нашли. Возможно, она там, с Сен-Мало.
На
