Евгений Наумов - Коралловый город
Тут произошло неожиданное: взбешенная финалом игры в шахматы Барракуда сорвалась с цепи. Она стрелой метнулась к открытым клетушкам, где дрожали беззащитные шахматные фигурки, но не рассчитав, прошла слишком близко от Щуки-Мольвы. Та не смогла удержаться от искушения и вцепилась ей в плавник. Мгновенно извернувшись, Барракуда щелкнула смертоносными челюстями и перекусила советчицу пополам. Тут ей на глаза попалась Мурена, которая извивалась совсем рядом. Но Мурена оказалась изворотливее и встретила врага оскаленными зубами. Они схватились. Вода закипела…
— Остановитесь! — закричал Великий Треххвост так, что все на мгновение оглохли.
Но было поздно: из мутного облака на дно падали мелкие части обоих советчиков…
Раздался режущий пронзительный свист. То свистел владыка. Тотчас во всех коридорах появились уродливые силуэты Спрутов.
— Так вот что ты устроил, коварный старикашка! — загремело треххвостое чудище. — Ты играл так, чтобы перессорить моих советчиков и передрать… передрать… заставить их передраться между собой. За это ты поплатишься!
И обернувшись к Спрутам, приказал:
— Бросить его в подземелье! И Звезду прихватите… я видел, как она подавала ему советы.
Мгновенно друзья были опутаны, связаны и удалены из зала.
Стражники прошли по коридору, потом осторожно спустились по выщербленным ступенькам вниз, и Звездочет-Клоун почувствовал, как навстречу им пахнуло спертым воздухом. В громадном зале с низкими сводами, тускло озаренном ночесветками, стояли длинными рядами тесные клетки. Стражники, тащившие пленников, долго шли мимо клеток, пока не очутились перед решетчатой дверью. Один из них открыл замок, и пленников свирепо швырнули куда-то в угол.
— Там и сидеть! Попробуйте только выползти!
А Смешинка и царевич стояли перед разгневанным Великим Треххвостом и слушали его страшные проклятия.
— Подумать только, в один миг я лишился всех советчиков! — бушевал владыка. — С кем я теперь буду советоваться, скажите?
— С нами, отец, — сказал Капелька, и владыка удивленно взглянул на него.
— С вами?
— Со мной и Смешинкой, — царевич положил руку на плечо девочки.
Великий Треххвост язвительно рассмеялся:
— Ты еще слишком юн! А что посоветует мне эта девчонка?
— Все, о чем ты спросишь ее.
— Хорошо. Что мне делать со Звездочетом-Клоуном и Звездой?
— Отпустить их! — сразу же откликнулась Смешинка. — Они ни в чем не виноваты.
— Ха-ха-ха! — загрохотало чудище. — Вот так совет: «Отпустить!» Просто смешно. Вот мои советчики посоветовали бы…
— Разорвать их на клочки. Проглотить. Разорвать и проглотить, но перед этим пытать, — быстро перечислила Смешинка.
— Правильно! — воскликнул Великий Треххвост. — Именно это они бы и посоветовали. Мне даже показалось, что я вновь слышу их разумные, полные достоинства голоса, — и он с огорчением взглянул на останки советчиков. — Но как ты угадала, что именно такие советы они и дали бы?
Царевич улыбнулся.
— Видишь, Смешинка знает все, что сказали бы тебе советчики. Поэтому не стоит сокрушаться, что их нет. Девочка заменит всех троих.
— Ты так думаешь? — проговорил Великий Треххвост. — И ты предлагаешь назначить ее моим… моими советчиками?
— Конечно! — воскликнул Капелька и ощутил прикосновение пушистых плавников Крошки Ю. — Именно ее нужно назначить вместо советчиков.
— Хорошо. Сегодня ночью я все обдумаю, а завтра сообщу свое решение. Эй! Отведите царевича и девочку в лучшие клетки, а Крылаток — в каретную, где находятся Коньки.
Неуютно почувствовала себя Смешинка, когда осталась одна в клетке. И хотя клетка была роскошная, увитая морскими лилиями, Смешинка едва не заплакала. Но потом легла на мягчайшую постель, подложила руки под голову и постаралась задремать. А перед глазами стояли Звездочет-Клоун с его доброй улыбкой и Сабира с большим любопытным синим глазом. «Что с ними?» — думала девочка. Тяжелые мысли долго не давали ей уснуть…
А в это время Звездочет-Клоун сидел на кадке с мусором и разглагольствовал:
— Жизнь не такая уж плохая штука, если не дрожишь перед каждым, у кого острые зубы или дубинка в здоровенных щупальцах. Ведь мы сами себя губим страхом. Да будет тебе известно, дорогая Сабира, что Акулы, Скаты, Кашалоты и другие хищники чуют свою добычу не по запаху…
— Они видят ее! — сказала Звезда.
— Видят, как же! Многие морские жители имеют такую окраску, что их днем с огнем не увидишь. Камбалу, устроившуюся на песке, не отличишь от песка. Перепелки, Ласточки, Морские Петухи — все маскируются как могут. А Собачки так насобачились скрываться, что в зеленых водорослях они зеленые, в красных — красные. Попробуй разгляди их! Нет, хищники обнаруживают добычу иначе…
— Как же?
— А по страху! Тот, кто испугается, словно бы кричать начинает: «Ай, ай, боюсь! Помогите! Спасите!» И хищник сразу же слышит его, бросается и проглатывает. «А-ам!» — Звездочет-Клоун так свирепо щелкнул челюстями, что Сабира сначала вздрогнула, а потом рассмеялась.
— Как же спасаться от них? — спросила она.
— Если уж очень боишься, ничего не можешь сделать, то закрой глаз и не думай ни о чем. Или думай о хорошем, приятном…
Был глубокий вечер. Стражники, лязгая замками, закрывали в клетках слуг замка: музыкантов-Крекеров, Дорадо, Барабанщиков, Сциен, зубочистильщиков — Карасиков, мусорщиков — Бобырей, почесывальщиков — Колюшек, убиральщиков — Топырщиков, посудомоек — Присосок.
Потом все стихло.
— Что это там? — воскликнула вдруг Сабира. Стремительные тени скользнули по проходу между клетками. Широкие крылья взмахивали медленно, от их движений колебались ночесветки на прутьях клеток.
— Сторожевые Скаты, — прошептал Звездочет-Клоун. Скаты неслышно проплывали один за другим, пристально осматривая все вокруг.
Сабира вздрогнула и прижалась к своему другу.
— Ой, как я боюсь! — прошептала она. — Они такие страшные!
Словно услышав ее шепот, Скаты встревоженно остановились. Двое стремительно бросились к решетке, но ударились о нее так, что решетка затряслась.
— Вот видишь, — спокойно сказал Звездочет-Клоун. — Они чуют тех, кто боится. Будь смелее, и ты увидишь, что чудовища не страшны тебе.
Звезда закрыла глаз и замерла так. Скаты успокоились, снова поплыли неслышными тенями. Сабира не выдержала, открыла глаз, увидела Скатов и чуть задрожала. Стражи немедленно повернули к решетке, взмахивая крыльями. Сабира закрыла глаз — они успокоились.
— Слушай, не беспокой слуг владыки, — засмеялся Звездочет-Клоун. — Они друг друга перекусают.
— А я виновата? — протянула Сабира. — Если я боюсь их!
Но усмешка друга подействовала, — она уже не боялась, и Скаты перестали бросаться из стороны в сторону.
— Они уплывают. Значит, ты преодолела свой страх.
— Неужели, кроме меня, никто здесь их не боится?
— Все спят. А потом жители замка привыкли к тому, что в клетках им не грозит никакая опасность. Вот они и спокойны.
Звездочет-Клоун нашел у двери свободное местечко и пригласил Сабиру.
— Давай отдохнем. Впереди — новый день, новые волнения.
Так и заснули они, прижавшись друг к другу. Сабира нежно обнимала своего мудрого наставника.
Испытание Смешинки
Некоторое время за прозрачной стеной никого не было. Но вот опять, как и вчера, из мрака стал выплывать Великий Треххвост, и девочка Смешинка, хотя и ждала его, не смогла не ужаснуться.
«Теперь мне понятно, почему он отгородил себя стеной, — подумала она. — Ведь это чудище может случайно, просто вздохнув, проглотить всех, кто находится в зале».
А в зале собралось много обитателей замка. Вокруг большой клетки в центре двумя рядами стояли откормленные вооруженные Спруты, дальше за ними толпились остальные жители, напирали из коридоров, клубились вдоль стен. А уж Лапшевников было столько, что не повернешься — сдавили Смешинку со всех сторон, и она слышала даже, как они сопели.
Девочка стояла на возвышении у клеток бывших советчиков, а рядом, у самой прозрачной стены, стоял царевич Капелька. Едва появился Великий Треххвост, царевич поднял вверх руки:
— Внимание! Внимание! Начинаем посвящение девочки Смешинки в советчики!
Все замолчали. Только слышно было, как шуршат боками тайные Лапшевники.
— Сейчас будет первое, самое важное испытание нового советчика.
Царевич помолчал, оглядывая толпу. Один из коридоров был ярко освещен. Смешинка заметила, что из коридора сквозь толпу тянулся узкий проход прямо к большой клетке, дверца которой была распахнута.
— Мой отец, — Капелька кивнул на прозрачную стену, — уже давно и упорно ищет высшую справедливость, — при этих словах по толпе прокатился восторженный гул. — И он найдет ее! Тогда все заживут хорошо и счастливо, в мире и согласии…
