Немного больше, чем любовь - Женя Онегина
Тусклый свет пробивался сквозь покосившиеся, а местами и вовсе оторванные ставни, оставляя на полу неровные полосы. Агата задрожала. Только сейчас она поняла, насколько промокла и замерзла.
– Куртку лучше снять, – заметил Николай.
– Холодно, – возразила Агата, тщетно пытаясь унять дрожь.
– Снимай. Она все равно мокрая! – в голосе юноши прорезался металл, и Агата против воли подчинилась.
Николай же быстро расстегнул свою штормовку, стянул через голову свитер и протянул ей.
– Замерзнешь же, – проговорила девушка, но предложенный свитер надела.
Сразу стало тепло. И почему-то уютно.
– Не замерзну, – шепнул Николай и подошел вплотную.
Агата отступила назад и наткнулась спиной на стену. Юноша был уже рядом.
– Можно? – спросил он еле слышно, касаясь ее подбородка рукой.
– Да, – твердо сказала Агата и закрыла глаза.
Его губы были теплыми. И сухими. И такими нежными. Агате казалось, что ее бедное сердце сейчас выскочит из груди. Что еще немного – и ей не хватит дыхания. Он отстранился сам, одел на палец широкое кольцо, а потом уткнулся лбом в ее лоб и сжал в объятиях.
Позади пляж взорвался сотней голосов. Закатное небо полыхнуло яркой зарницей, грянул гром… Залаяли собаки.
Агата открыла глаза.
Впереди на темных волнах беззаботно покачивался «Флиппер».
Янек Берг стоял у руля. Поймав ее взгляд, он поднял руку и отсалютовал новобрачным бокалом.
В следующее мгновение взревел мотор. Подняв столб брызг, «Флиппер» развернулся и направился прочь от берега.
…Сидя в салоне самолета, Агата сжимала в руках книгу, которую Пашка вручил ей перед самым отъездом, и никак не могла решиться ее открыть.
«Поющие в терновнике» Колин Маккалоу пахли табаком, а еще почему-то грозой.
На самой первой странице аккуратным мужским почерком было написано:
«Края бездны сомкнулись, дышать нечем. Стоишь на дне и понимаешь – слишком поздно…»[6]
Эпилог
Эльза ждала его на скамейке в старом яблоневом саду. Несмотря на теплую для начала сентября погоду, осень уже вовсю вступила в свои права. Пахло переспелыми яблоками и прелой листвой. Еще накануне они договорились встретиться вечером. Павел посмотрел на часы: он опаздывал, стало немного неловко.
– Привет! – воскликнула Эльза и вскочила, подставив щеку для поцелуя.
– Привет! – прошептал Пашка.
– И где ты был? – спросила Эльза. – Я думала, ты готовишься к экзамену.
– Вышел прогуляться, – соврал Паша, глядя куда-то в сторону. – Голова разболелась от физики.
Эльза засмеялась и взяла его за руку.
– Завтра ты распрощаешься с ней на всю жизнь!
– Хотелось бы, но вряд ли… – Пашка устало потер глаза. – Когда ты уезжаешь?
– Завтра рано утром. Мама безумно счастлива, что новое назначение отца – в столице.
– А ты?
– Я не хочу уезжать. Правда… Я буду скучать.
Пашка хотел поцеловать ее, но почему-то не решился. Это казалось сейчас неправильным. Неверным.
Эльза и вовсе не смотрела на него. Только нетерпеливо теребила кончик соломенной косы и кусала губы.
– Мы еще увидимся? – спросила она еле слышно.
– Конечно! – воскликнул Пашка и осекся. – Должны… Мы…
Эльза не позволила ему договорить. Прильнула, целуя яростно, настойчиво. Словно всему миру назло. И тогда Павел мягко отстранился, заключил лицо девчонки в ладони и поцеловал сам. Мягко. Нежно. Надеясь успокоить. Эльза поддалась всего лишь на мгновение, а потом вырвалась и, схватив сумку, побежала к калитке.
Он не стал догонять ее. Просто смотрел, как она уходит, гадая, обернется или нет.
Не обернулась…
Примечания
1
* Камбуз – помещение на судне, предназначенное для приготовления пищи.
2
Гальюн – буквальный перевод этого слова «нос корабля». В настоящее время «гальюном» называют туалеты на кораблях.
3
Вальпургиева ночь – наиболее значительный из языческих праздников, посвященный плодородию. Вальпургиева ночь отмечается в ночь на 30 апреля в ознаменование расцветающей весны.
4
Эллинг – помещение на берегу, где строится или ремонтируется корпус судна.
5
Янов день – традиционный праздник, который отмечают в ночь с 23-го на 24 июня.
6
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике».
