Мадлена Гаджиева - Лезгины. История, культура, традиции
Как выбирали невесту? Все хотели себе такую жену: красивую, здоровую, работящую, умную, умелую, расторопную, нравственно чистую. Если девушка разговаривала с посторонним мужчиной, кого-то любила, где-то вела себя нескромно и тому подобное, то обретала дурную славу и редко могла удачно выйти замуж. Как говорится, береги честь смолоду.
Полная, крепкая девушка считалась красивой, потому что сможет родить здоровых ребятишек. Худенькая, хрупкая девушка могла и не понравиться. Такими были представления о женской красоте.
В женихе ценились хозяйственность, работоспособность, умение обеспечить семью. К его внешности не относились особо строго.
Выбрав девушку, родители юноши отправляли близкого родственника или уважаемого в селении человека для сговора – чIал чир авун (буквально «узнать мнение»).
Сват брал с собой один рубль серебром, который оставлял на скатерти после угощения. По адату, в первое посещение сватов родители девушки не отвечали согласием, даже если были готовы принять предложение. Поспешное согласие считалось унизительным и вызывало разные недоброжелательные толки («Спешат выдать девушку – тут что-то подозрительное», «Обрадовались, что хоть кто-то сватает»).
Прежде, чем дать окончательное согласие, совещались с родственниками. Такая традиция является очень древней и идет с той поры, когда заключение брака было делом всей родовой общины, а не отдельной семьи.
Засватанным встречаться категорически запрещалось! При случайной встрече на улице невеста поспешно скрывалась в первом попавшемся дворе. Жених тоже старался избегать с ней встреч, чтобы не было пересудов. Считалось, что при их встрече останавливаются солнце и луна посмотреть, как они себя поведут.
За день до свадьбы или в день свадьбы проводился обряд мусульманского бракосочетания – магьар. Он проходил втайне от окружающих, в доме какого-нибудь доверенного родственника.
Свадьба длилась три дня. В первый день в доме жениха собирались родственники. Женщины пекли хлеб, мужчины совещались о проведении свадьбы. В доме невесты также собирались родственники, в основном женщины – подготавливали приданое, готовили ритуальную халву исида, большую часть которой потом на нескольких подносах отправляли в дом жениха.
Второй день начинался с приходом музыкантов – зурначей. Танцы во дворе жениха продолжались до вечера.
Национальным танцем лезгин можно назвать знаменитую лезгинку, без которой не обходился ни один праздник. Детей учили танцам с колыбели. Вслед за первыми шагами ребенок уже забавно выделывал «па» лезгинки. Мужчины показывали в танце удаль и мастерство, женщины танцевали скромно и величаво, и мужчина не смел даже случайно коснуться женщины. Это считалось позором. Горец, не умеющий танцевать лезгинку и не готовый выскочить в круг по первому приглашению, вызывал недоумение.
Ночные танцы – дем – с участием почти всей молодежи селения, проводили в одном из самых больших дворов селения. Они проходили весьма оживленно, особенно когда в танцевальный круг вступали ряженные в быка. «Бык» бодал зрителей, гонялся за девушками, молодыми мужчинами и детьми. Состоятельные люди приглашали канатоходцев – пагьливанов.
На третий день свадьбы с самого утра в доме жениха вновь собирались родственники, соседи, сельчане с подарками для невесты. Около трех часов дня отправлялись за невестой. Шли пешком. Впереди музыканты, потом мужчины, а за ними женщины. Каждая несла хунча – поднос с исидой, подарками, накрытый нарядным платком.
Для невесты наряжали арбу – крытую повозку, запряженную волами. Как в сказках карету для принцессы. Подойдя к дому невесты, начинали танцевать. Интересным было песенное состязание между женщинами. В них сторона жениха сравнивала невесту с солнцем, луной, цветком, а жениха – с орлом, хвалила свой род и тухум и с тонким, беззлобным юмором высмеивала некоторых со стороны невесты, особенно енге – сопровождающую невесту женщину. Как бы ни была красива и стройна енге, она не избегала насмешек (она и толста, и прожорлива, и клыкаста.) Все сопровождалось шутками и весельем.
Сторона невесты не оставалась в долгу – на каждый выпад отвечала импровизированной песней. Лезгинские женщины умели сочинять на ходу! Как фристайлеры, которых вы любите слушать.
Гостей угощали лучшими блюдами. Уже во дворе дома невесты музыканты начинали играть Свас акъу-дай мукьам (мотив вывода невесты) – грустную мелодию прощания с родным домом. Под эту музыку и после благословения родителей невесту одевали в свадебный наряд, подаренный стороной жениха. Лицо невесты закрывали дуьгуьром – красным платком, символом домашнего очага и невинности девушки.
После того, как дяде (брату матери) давали выкуп за невесту (барана или 1 рубль серебром – халудай пай), ее выводили и усаживали в арбу. Рядом с ней садилась енге с зажженной лампой в руке – оберег от злых и враждебных сил и олицетворение яркой, счастливой жизни новобрачных. Плохой приметой считалось, если лампа по дороге потухнет. Другая родственница или подруга невесты держала зеркало – оберег и символ чистоты.
С давних времен остался обычай закрывать дорогу с целью получения выкупа. Выкупом были сладости, вареные куры, яйца, хлеб, деньги.
Ближе к дому жениха группа всадников вырывалась вперед, чтобы сообщить радостную весть. На шею коня, прибывшего первым, сестра или мать жениха повязывала шелковый платок. Музыканты начинали играть зажигательную лезгинку, мужчины палили из ружей, женщины громче били в бубны и пели. Среди встречающих поднимался веселый гвалт. Невесту ссаживали с арбы, поддерживая под руки с двух сторон (с одной стороны – енге, с другой – дядя по матери или брат жениха). Одна из родственниц жениха осыпала невесту пшеницей, орехами, мелкими монетами – пожелание богатой жизни.
Когда невесту подводили к порогу дома, свекровь давала ей ложку меда или шербета, чтобы у них были «сладкие» отношения. После невесту провожали в тав – специально убранную комнату. На колени усаживали по очереди мальчиков («пусть первым родится мальчик»), а невеста одаривала каждого детскими кюлютарами (узорчатые шерстяные носки). После танцев до вечера свадьба заканчивалась.
Вот так весело женились наши предки. Через неделю после свадьбы новобрачная с родственницами мужа и подружками шла за водой к дальнему роднику. Подруги несли угощение – халву, сладости, хлеб, вареные яйца и угощали встречных. Самая счастливая в браке женщина наполняла кувшин и подавала молодой со словами: «Ваз ин циз кьван бахтар хьурай», «Вун ин квар хьиз ацIурай» («Пусть у тебя будет столько счастья, сколько его у воды», «Будь полной, как этот кувшин», желая много детей).
Свадьба — мехъер.
Веселье — шадвал.
Жених — наврузбег.
Невеста — свас.
Любовь — кIанивал,
муьгьуьббат.
Танец — кьуьл.
Мелодия — макьам.
Песня — мани.
Приданое — жигьизар.
Зеркало — гуьзгуь.
Свекор — апай.
Свекровь — къари.
Тесть — яран буба.
Теща — яран диде.
Рождение ребенка
Уже с первых месяцев после свадьбы все близкие молодых интересовались, ждут ли они ребенка. Если нет, то принимали меры. Более распространенным средством считалось посещение кладбища Кырхлер в Дербенте, где захоронены 40 шахидов – погибших за веру мусульман. Здесь до наших дней сохранилась каменная колыбель, которую после молитв и жертвоприношений бездетная женщина должна раскачать. Если колыбель раскачивалась легко, считалось, что у нее будут детки, если не смогла раскачать колыбель, то нет. И сейчас посещают это место. И не только лезгинки, но и многие другие женщины из разных районов Дагестана.
К рождению сына и дочери лезгины, как и все горцы Дагестана, относились по-разному. Весть о рождении сына воспринималась с радостью – вестника щедро одаривали. Сын – продолжатель рода. Он столп дома (кIвалин даях я). Дочь же – оторванный кусок (атIай кIус я), согревает чужой очаг. На второй день после рождения ребенка готовили хешил. Когда лезгинки шли поздравлять с новорожденным, говорили, что идут есть хешил.
