Вильям Козлов - Президент не уходит в отставку
Одна большая рыбина угодила в того, что стоял ма берегу, и он, негромко выругавшись, крикнул, чтобы там, на лодке, смотрели, куда швыряют рыбу. А те только посмеивались, снова целясь в него. Второй наполненный доверху мешок притулился под соседней сосной. К стволу было прислонено ружье с брезентовым ремнем.
Разгрузив лодку, двое в закоробившихся от воды брезентовых куртках выбрались на травянистый берег и подошли к третьему, на котором был старый клетчатый пиджак с оторванным карманом.
- Я думал, у тебя уже уха вовсю бурлит, - заметил чернобровый с усиками.
- Я, братцы, предпочитаю ушицу из линька, - хрипло сказал белесый. Пальчики оближешь!
- Линек, он и жареный хорош, - откликнулся чернобровый.
Мужчина в клетчатом пиджаке был самый высокий среди них.
- Стоит ли, ребята, канителиться с ухой? - взглянул на приятелей высокий. - Я обещал рыбицу доставить на место, как только стемнеет...
- Уже темнеет, - заметил белесый.
- Этот барыга до утра будет ждать... - рассмеялся чернобровый. Сколько прошлый раз ему первосортной отгрузили? Пуда четыре?
- Нынче побольше взяли, - удовлетворенно взглянул на два полных мешка высокий. - Да и рыбка опять одна к другой. Надо в следующий раз снова эту ямину обработать...
- Доставай, Гриша, - сказал белесый.
Чернобровый - это его звали Гришей - спустился к лодке, откинул крышку люка и достал две поллитровки, полбуханки хлеба, несколько головок лука. Прижимая все это богатство к груди, пошарил свободной рукой и извлек брусок сала, обернутый в промасленную газету. Громко стукнула крышка металлического люка.
- Ты что, очумел? - вскинулся белесый. - На всю губернию грохочешь!
- Тут ни души, - проворчал Григорий, выбираясь из лодки.
Они кружком расположились у костра, который успел разжечь высокий, разложили на пустом мешке закуску, белесый отколупнул зубами блестящие пробки, высокий услужливо подставил белую эмалированную кружку, которую жестом фокусника извлек из кармана. Белесый налил в нее, потом с прищуром взглянул на бутылку, подняв ее над костром, и еще немного плеснул. Пока высокий, задумчиво глядя в пространство, собирался с духом, Григорий мигом соорудил бутерброд с салом и протянул ему вместе с очищенной луковицей.
- Чтобы наша адская машинка не отказала... - ухмыльнулся тот и, откинув голову и двигая острым кадыком, медленно выпил свою порцию. Морщась, схватил луковицу.
- Кормилица наша, - осклабился белесый, наливая себе. - Что бы мы без нее делали? Местные рыбачки жаловались, что не только на удочку - в сети-то ни хрена не идет.
- Я слыхал про такую штуку, - сказал Григорий, принимая порожнюю кружку от приятеля, - Одни христиане додумались вон до чего: нашли тихое озеро, поблизости от которого проходила высоковольтная линия, подключились к ней двумя кабелями и вроде нас глушили потихоньку рыбку с лодки током...
- Как они подключились-то? - заинтересовался высокий. - На железную ферму забирались, что ли?
- Кабель с крюком прикрепили к длинному шесту и забрасывали на высоковольтный провод, - пояснил Григорий.
- Опасное дело, - с сомнением сказал высокий.
- Ну да... Рассказывали, одного такого умельца как вдарило током, так кубарем из лодки и прямо на дно озера... - продолжал Григорий. - Отрыбачил, родимый...
Над их головами промелькнула черная молчаливая тень. Высокий проводил ее задумчивым взглядом, откусил от бутерброда и, прожевав, сказал:
- Рыбка-то, она никому даром не дается.
- Таких умельцев нынче много развелось, - поддакнул чернобровый.
В камышах, рядом с лодкой, зашуршало. Григорий насторожился. Отодвинувшись от костра и приложив к глазам ладонь, стал вглядываться в сгущающийся над озером сумрак, но после света ничего не смог различить.
- Недобитый щуренок гуляет, - зевнул белесый. - После разряда-то крупная рыба, бывает, отходит, а мелочь пузатая вся гибнет.
- Утром чайки да вороны все подчистят, - сказал высокий.
- На озере ничего даром не пропадает, - ухмыльнулся чернобровый.
Они еще не прикончили вторую бутылку, когда Григорий первый заметил, что лодки почему-то не видно у берега. Все разом вскочили на ноги, толкаясь и ворча друг на друга, подбежали к самой воде. "Казанка" мирно покачивалась метрах в тридцати от того места, где они стояли. Лунная серебристая полоса перечеркнула ее пополам. Металлические весла, будто длинные руки с раскрытыми ладонями, растопырились в воде. Посередине лодки тускло поблескивала металлом машина, напоминающая автомобильный двигатель.
- Вы что же, раздолбаи... - выругался высокий. - Не вытащили лодку на берег?!
- Семен, чтоб я с места не сходя подох, самолично вытянул ее... оправдывался белесый. - Гляди, вон даже след на траве остался!
- Я ему помогал, - подтвердил Григорий. - Вытащили до половины. Никакой волной ее отсюда не сдвинуло бы.
- Что за чертовщина! - удивлялся высокий, теребя пятерней волосы на затылке. - Ни волны, ни ветра нет. Не сама же она...
- Глядите, качнулась, вон и круги пошли, - вытянув руку, показал белесый. Глаза у него вытаращены. - Что же это такое деется, братцы?
- Хватит болтать, - оборвал высокий. - Живо раздевайтесь - и за лодкой!
- Гриш, ты лучше меня плаваешь? - умоляюще посмотрел на чернобрового белесый. - У меня, сам знаешь, чирья на пояснице...
- Как дело, так у него чирья... - хмыкнул высокий. - Скажи лучше, плавать не умеешь.
- Как топор, - со вздохом согласился белесый. - Папенька смолоду не научил, вот и маюсь...
- Заткнись! - огрызнулся Семен. - Еще про маменьку вспомни...
Григорий нехотя стал стягивать резиновые сапоги. Лицо хмурое - видно, что ему совсем не хочется лезть в холодную неприветливую воду. Стащив сапог, он с размаху запустил в сторону костра.
- Лодка-то все дальше уходит! - заметил белесый. У него весь хмель вышибло, хотя до этого казался пьянее своих дружков.
- Не правится мне все это... - пробормотал Семен и, оглянувшись на прыгающего на одной ноге Григория - он стаскивал с себя брючину, прикрикнул: - Не тяни резину!
В тот самый момент, когда неестественно белый в сумраке Григорий, ежась и что-то бормоча себе под нос, ступил ногой в воду, лодку резко качнуло, так что она сильно накренилась в одну сторону, затем снова выпрямилась. Лодка вошла в серебристую лунную дорожку, на корме засияли белые заклепки, ярко блеснула какая-то деталь.
- Ей-богу, ее кто-то тащит! - понизив голос, произнес Семен. Он метнулся вверх, к костру, схватил ружье и, на ходу взводя курки, спустился вниз.
Григорий, стуча зубами от холода и отфыркиваясь, уже отвалил от берега и, загребая руками воду, поплыл вслед за лодкой. Его черная взлохмаченная голова почти сливалась с поверхностью озера. Слышно было легкое журчание. И непонятно было: отчего оно? Или Григорий взбаламучивает тихую гладь, либо вода обтекает борта движущейся непонятно каким образом лодки.
- Никого вроде не видно, - скользнув взглядом по ружью в руках высокого, проговорил белесый.
- Эй, кто там дурака валяет? - с угрозой в голосе громко спросил Семен. - Не трожь лодку!
В ответ - молчание. Лишь слышно, как Григорий тяжело пыхтит, ворочается в чернильной воде. На другом берегу мелькнул робкий огонек, будто кто-то спичкой чиркнул и сразу погасил. Чуть светлеющий над лесом небосвод наискосок перечеркнула падающая звезда. Не долетев до голубовато сияющих вершин сосен, она рассыпалась угасающей ракетой.
- Кому говорю, отвали от лодки! - разъярясь, кричал высокий, - Не то дуплета в рыло схлопочешь... - Он вскинул ружье и снова опустил.
- Гриш, поднажми! - подал голос и белесый.
Лодка все дальше удалялась от берега. Она уже миновала желтую лунную полосу и теперь смутно голубела на фоне темного противоположного берега. Григорий как раз вошел в освещенное пространство. Вот он обернулся к своим, будто хотел что-то сказать, но вместо этого встряхнул взъерошенной головой и поплыл саженками. Расстояние между ним и лодкой стало заметно сокращаться.
У самого лица высокого бесшумно промелькнула какая-то птица. Он отшатнулся и пробормотал:
- Это еще что за нечисть?..
- Кто же это балует? - сказал белесый. Он стоял у кромки воды и напряженно вглядывался в сумрак.
Тот досадливо дернул плечом. Он тоже всматривался в даль. На них со всех сторон наседали комары. Лодка уже была на порядочном расстоянии от берега, когда они увидели, как из воды показалась смутная человеческая фигура и медленно перевалилась через борт. Металлическая "казанка" глухо загудела. Человек пригнулся и стал что-то делать. Лодку между тем разворачивало бортом к берегу. Метрах в пятнадцати от нее смутным пятном замаячила голова Григория. Стараясь поскорее догнать лодку, он беспорядочно молотил воду руками, иногда гулко взбулькивал ногой. Вокруг него во взбаламученной воде плясали мерцающие точечки звезд. У дальнего берега плавала желтоватая в голубом ореоле луна. На фоне звездного неба серебрились острые конусы высоких елей.
