Вильям Козлов - Президент не уходит в отставку
- Погляди, что с этим... - кивнул тот на затемненную комнату.
- Без жертв не обошлось? - ухмыльнулся Гарик и прошел в комнату. Немного погодя оттуда послышался его голос: - Один изуродованный труп обнаружен на полу... Личность убитого опознать не удалось... Да вставай ты, гнида! - ругнулся он. Послышалась возня, раздался стон.
- Окати его из ведра, - посоветовал Сорока и, вытирая о брюки руку, вышел вслед за Аленой из этого проклятого дома. В левом боку противно саднило. Здесь, на улице, он почувствовал, как теплые капельки медленно скатываются из-под мышки по боку куда-то вниз, к бедру. Судя по всему, рана неглубокая, поверхностная, иначе бы кружилась голова и он уже почувствовал бы слабость.
Посадив Алену в машину, он вернулся в дом. Вместе с Гариком втащил Садовского в освещенную комнату, у газовой плиты нашел цинковое ведро с водой и с размаху вылил ему на голову. Боб зашевелился, с трудом разлепил вспухшие веки и застонал. Глаза у него были мутные с поволокой. Он бессмысленно переводил взгляд с Сороки на Гарика и с трудом шевелил разбитыми, вздувшимися губами. Что он шептал, было не разобрать, да Сорока и не вслушивался. Перешагнув через его разбросанные на полу ноги, он с нескрываемым отвращением сверху вниз посмотрел на своего врага.
- Здорово ты его отделал... - заметил Гарик, тоже глядя на мокрого, взъерошенного Боба.
- Глеб... - пробормотал Садовский.
- Твой дружок тю-тю! - присвистнул Гарик. - Гарун бежал быстрее лани...
- Бросать его здесь одного нельзя, - проговорил Сороока.
- Что ему будет? - беспечно ответил Гарик. - Проспится, протрезвеет и как миленький встанет на ноги.
- Надо бы в больницу отвезти, - озабоченно продолжал Сорока. - Судя по всему, у него сотрясение мозга.
- Ну уж дудки! - возмутился Гарик. - Чтобы я такого подонка в больницу повез... Да он и в машину не влезет... По дороге откуда-нибудь позвоним и вызовем "Скорую". Погляди, какой номер дачи.
Боб зашевелился на полу, снова раскрыл мутные неподвижные глаза.
- Я сам... - пробормотал он. - Не надо никого... Твоя взяла... Точка! Я ухожу с твоей... - Он сглотнул и, помолчав, закончил: - Не надо было так... с Аленой.
- Это ты нас тогда... на шоссе? - повинуясь безотчетному внутреннему импульсу, спросил Сорока.
Но Садовский снова закрыл глаза и, с хрипом вздохнув, замолчал. Желтая прядь прилипла к разбитой скуле, одно веко мелко-мелко вздрагивало.
- Пойдем, - тронул задумавшегося Сороку за плечо Гарик. - Что с ним толковать?
Они вышли из дома. Гарик с сердцем захлопнул дверь, но она снова открылась. Сорока поднялся на ступеньки и прикрыл. Тихий он был сейчас, Сорока, и задумчивый.
- Ты слышал, что он сказал? - спросил он Гарика, который чиркал на ветру зажигалкой, разглядывая на фасаде дома номер.
- Не знаю, что он такого сказал, - проговорил Гарик, - но уверен, что теперь он Алену оставит в покое!.. - И, помолчав, прибавил: - И Нину тоже.
- А что, он и...
- Было дело, - усмехнулся Гарик. - Нина рассказывала, как он недавно опять приставал к ней с этим сводником Глебом... Жаль, что тому мало досталось!
Гарик забрал у него ключи. Сорока сел на заднее сиденье рядом с Аленой. Даже в темноте было заметно, как у нее лихорадочно блестели расширившиеся глаза. Она придвинулась к Сороке и взяла его холодную руку в свои ладони.
- Мальчишки, если бы вы знали, как я вас люблю, - прошептала она.
- Что же ты так поздно мне сказала об этом? - рассмеялся Гарик, Ему было почему-то весело и хотелось все время шутить, смеяться, но Алена и Сорока были какие-то притихшие, грустные.
- Помолчи, дурачок, - попросила Алена.
- Женщины! - воскликнул Гарик, трогая "Запорожец" с места. - То приласкают, то обзовут...
Однако больше разговоров не затевал. Когда фары осветили небольшой спрятавшийся среди высоких сосен и елей курортный поселок, Сорока пошевелился и негромко сказал:
- Останови.
Гарик прижался к обочине, вылез из машины и, оставляя на снегу следы, побежал было к большому освещенному подъезду, но тут же остановился и повернулся к машине.
- Я не знаю номера телефона "Скорой помощи", - приоткрыв дверцу, заявил он.
Порыв холодного ветра с залива яростно ворвался в тесиую кабину, обдал лица колючим снегом. Алена поежилась и еще ближе прижалась к Сороке.
- Закрой дверь, - коротко сказал тот и отвернулся.
Гарик захлопнул дверцу, пожал плечами и снова побежал к большому белому дому. Черт его знает, какой телефон у "Скорой помощи". Он ни разу еще в жизни ее не вызывал...
- Я люблю тебя, Сорока, люблю... - прошептала Алена и, обхватив его за шею, поцеловала. Она плакала и смеялась. И лицо ее с огромными сияющими глазами было мокрым от слез.
Над ними с шумом пролетал стремительный ветер, снежинки стучались в стекло, поземка змеилась по обледенелому шоссе, а они сидели рядом в теплой машине и слушали вечность.
