Остров на Птичьей улице - Ури Орлев
В ту ночь и весь следующий день я не выходил наружу, хотя и очень беспокоился из-за верхнего пола. Но для вылазки было слишком холодно. Снег шёл и всю следующую ночь. А утром вдруг раздался грохот, и всё вокруг меня зашаталось. Потом снизу послышался ещё удар и вслед за ним звук падающих кирпичей. Затем последовала серия ударов потише – это сверху падало что-то более мелкое. Постепенно всё стихло. Мой шкаф остался цел, но я приготовился к самому худшему. Попробовал открыть дверцы. Одна была плотно завалена чем-то снаружи, но вторую – ту, что была поближе к верёвочной лестнице, – мне всё-таки удалось открыть. Я облегченно вздохнул. Мой пол частично обвалился, но всё-таки от него ещё остался порядочный кусок. Правда сейчас он был засыпан обломками досок и кирпичей. Как я и боялся, под тяжестью снега рухнула часть верхнего пола, и мой пол этого удара не выдержал. Верёвочная лестница была погребена под обломками и снегом. Я посмотрел вверх: вдруг ещё что-нибудь упадёт. Но как тут поймёшь? На всякий случай я привязал себе на голову подушку. К тому же так было теплее. После этого я принялся скидывать вниз всё, без чего мог обойтись. Изредка я посматривал в сторону ворот, хотя мне и не верилось, что в такую погоду кто-то решится сюда прийти. И тут меня постигло следующее несчастье, мама всегда говорила «беда никогда не приходит одна»: я не закрыл дверцу шкафа, и порывом ветра повалило примус, он упал на пуховое одеяло, и оно сразу же загорелось. Я старался не терять присутствия духа. Вспомнил, чему учил меня папа: керосин не тушат водой. А снег, когда растает, – это та же вода. Хотя, может быть, это всё-таки не одно и то же? У меня не было времени ставить опыты. Я схватил плед и принялся тушить им огонь. Это сработало.
После того как я откопал из-под обломков лестницу и немного почистил пол, я снова залез в шкаф и закрылся в нём. Мне надо быть осторожнее. Лучше без особой надобности не подходить больше к краю пола.
Погода улучшилась, и дети снова пришли играть на развалины. Помимо всего прочего, здесь было немного теплее, чем на улице. Но, судя по доносившимся снизу голосам, дети обнаружили что-то, что их взволновало. Что-то там изменилось. Я приоткрыл дверцу шкафа и прислушался к тому, что они говорили. Всё ясно. Рухнувшие камни пробили довольно большую дыру прямо в подвалы.
Но радость детей была недолгой. Слухи о лазе, ведущем в подвалы, распространились очень быстро. На место происшествия прибыла полиция. Громко переговариваясь, они залезли в дыру, спустились вниз и всё осмотрели. А на следующий день пришли рабочие и заложили проезд во двор кирпичами. Наверное, теми самыми, из которых раньше была сложена стена, отделявшая гетто от города.
Я не знал, радоваться мне или грустить. Пан Болек теперь не сможет зайти сюда через ворота. Но если я подам знак, как мы договаривались, он достанет где-нибудь лестницу и сможет залезть в окно. Прямо с улицы.
Я подумал, что преступники и контрабандисты тоже могут воспользоваться этим способом, чтобы продолжать приходить на развалины. Поэтому несколько дней я осторожничал и практически не спускался вниз. Но на самом деле с того дня, как рабочие замуровали ворота, никто здесь так ни разу и не появился. Постепенно я осмелел и начал снова спускаться. Осмотрел дыру. По-видимому, обломки пола упали на относительно тонкую перемычку. Поэтому и получилась такая большая дыра. Попавшие в дыру обломки образовали своего рода наклонный скат, по которому можно было спуститься внутрь. Спускаться было не очень удобно, но не так уж трудно. Теперь мне было хотя бы где развернуться. Потому что в последние дни стало уже совсем невыносимо сидеть всё время на одном месте.
Однажды утром, когда я, как обычно, забросил лестницу наверх и как раз собирался спуститься в подвалы, где-то почти рядом вдруг послышались голоса. Мне показалось, что кто-то собирается залезть сюда с улицы через одно из окон. Я спустился в дыру и притаился внизу, прислушиваясь. Вот кто-то прыгнул. Захрустели под его ногами обломки. Следом за ним прыгнул второй. Наверное, они залезли в окно по лестнице. В первый момент я хотел спрятаться в бункере, но сразу же передумал. Они наверняка тоже полезут в подвалы и, конечно, пойдут осматривать бункер. Поэтому я укрылся в одном из дальних подвальных отсеков. Был риск, что они и по отсекам пройдутся, но я очень надеялся, что, проверив несколько абсолютно пустых комнатушек, они не станут заходить во все до единого отсеки.
Я услышал, как покатились у них из-под ног камни и прочий мусор, когда они начали спускаться вниз по сыпучему скату. Интересно, а они слышали, как я спускался? Трудно сказать. Теперь я слышал их голоса более отчётливо. Мне показалось, что эти двое стоят сейчас где-то у входа в бункер.
– Хочешь сигарету?
Ответа не последовало. Я услышал чирканье спички.
– Залезем внутрь?
– Давай.
– Похоже, тут ничего нет.
Я вздрогнул. Один из голосов был очень похож на папин.
Послышался звук шагов – они спускались в бункер по деревянной лестнице. Потом снизу донеслись какие-то удары и скрипы. Может быть, эти двое сдвигали в сторону многоэтажные кровати? А может, обнаружили продуктовый склад? В нём, понятно, уже давно ничего не было. Мародёры вынесли оттуда всё подчистую – ещё до того, как немцы взорвали вход.
Мне необходимо было ещё раз услышать этот голос. Невозможно, чтобы это был папа. Но эти двое явно что-то ищут. Или кого-то? Может быть, кого-то из тех, кто скрывался в этом бункере? Мне, наверное, просто показалось, что голос похож. Хотя бывает же, что голоса похожи, а люди разные. Всё может быть. Я напряжённо ждал. Наконец они вылезли из бункера. Действительно, начали проверять отсеки. Проверили несколько и бросили, выбрались наружу.
– Ну что, пойдём?
– Давай посидим тут немного.
– Так ведь лестницу украдут. Я схожу, заберу её.
Послышались удаляющиеся шаги. Некоторое время было тихо. Потом шаги опять начали приближаться.
– Здесь они его и убили. Где-то тут. Я особо не надеялся его найти. Просто хотел посмотреть на это место. Знаешь, как на кладбище прийти…
– Всё в порядке. Времени у нас достаточно, – сказал второй. – Нам ведь всё равно надо было в город. Когда, кстати, встреча?
– Как стемнеет, – ответил папин голос.
Стало так тихо, что были слышны шаги с улицы.
– А что она видела?
– Кто?
– Ну, санитарка эта.
– Она видела, что мальчик побежал, – сказал папин голос. – Старик побежал за ним. А следом – полицай. И старик ударил
