Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства - Дмитрий Викторович Севастьянов
– Подожди, а вдруг погода будет нелетная или билетов не будет? Может, вообще родители не…
Однако шаги уже смолкли в глубине подъезда.
Вовка легко ударил Саню в плечо.
– Вот ты балбес. Не забывай нас.
– Пока, – невозмутимо откланялся Илья.
Они удалились, оставив Саню на площадке в одиночестве. Когда все шорохи в подъезде стихли, он открыл коробку и еще раз взглянул на кроссовки, которые, как думали все, скоро должны топтать родину Марти Макфлая.
Разорившиеся застройщики и нищающая городская администрация наряду с повсеместной коррумпированностью одарили Тулу ранних девяностых изрядным количеством заброшенных или недостроенных зданий. Производственные цеха, некогда жилые дома, земельные участки пустовали под открытым небом и молили о смерти.
В одно из таких заброшенных зданий с решетками – явно бывшим диспансером – Каха и Аслан притащили Витю. Сложно сказать, как долго его, сидящего на стуле со связанными руками, избивали и задавали один и тот же вопрос.
– Где Тимур? – спросил Каха в очередной раз, усевшись напротив. – Ты убил его?
– Да пошел ты! – Витя сплюнул кровавую слюну.
Аслан мощно ударил Витю под дых. Тот сдавленно застонал.
Каха достал пыльный противогаз. Аслан приблизился к нему вплотную, невозмутимо уселся на колени к Вите, лицом к нему.
Витя попытался вырваться, но огромные руки охранника уверенно зафиксировали его голову.
– Где Тимур? – повторил Каха, – Ты убил его?
Витя не ответил. Каха встал, подошел сзади, натянул на Витю противогаз и сдавил шланг.
Минуту Витя держал остатки воздуха в легких, но после начал дергаться, задыхаясь. Несколько сильных судорог – и десантник обмяк на стуле.
Довольный Каха снял с него противогаз. Аслан шлепнул Витю по щеке.
Отчаянно глотая воздух, Витя прохрипел:
– А-а-а!!! Все! Все!
Каха снова надел на Витю противогаз.
– Мне приказали! – кричал Витя сквозь маску.
– Кто? – заинтересовался Каха, – Кто приказал?
– Алик!!! Алик!
– Все, все. Молодец. – Каха стянул с десантника противогаз.
Аслан встал и вытащил телефон. Витя плохо понимал по-грузински. То, что он смог разобрать, всего лишь оказалось повтором его признания:
– Убил. Говорит, Алик заставил.
Аслан поднес телефон к уху Вити – из трубки раздался голос Зураба.
Выслушав, Витя переменился в лице.
– Я не смогу. Нет.
Охранник убрал трубку и вышел. Спустя несколько секунд вернулся вместе с перепуганной заплаканной Ирой в белом пеньюаре.
Каха указал ей на второй стул:
– Присаживайтесь, мадемуазель.
Надежда вернулась домой с двумя полными сетками, набитыми продуктами, завернутыми в бумагу.
– Федька, слушай, ты не представляешь, я, конечно, у тебя герой. Я три часа отстояла! И вот – двенадцать пар носков купила! Вообще, да? Пять черных, нет… шесть получается черных и шесть бежевых…
Федор перехватил сумки у Надежды и понес их на кухню.
Надежда заметила собранный чемодан и сообразила, что обед завтра она готовит сама.
– Я так понимаю, тебе носки не нужны… Ну и правильно – че, зачем? Там тепло. Босиком ходить будешь.
– Почему же? – смутился Федор. – Может, мы сразу в Нью-Йорк.
Надежда направилась к окну и выглянула во двор.
– Не-не-не-не, ты ж американские купишь. Цветные. С Микки-Маусами. Зачем тебе наши – серые, убогие.
– Надя. – Федор вздохнул и оперся локтем о косяк кухонной двери. – Я… я оценил твою иронию. Но, поверь, сейчас я серьезен как никогда. Мой нос наточен. Я проткну свой холст.
– Холст?
– Прошу тебя, поехали вместе, а? Вы мне очень важны.
– Как там сказал классик русской литературы? – Надежда закрыла чемодан Федора и протянула ему. – Гудбай! Че ты стоишь, я никак не пойму? Ты же все решил.
Федор надел шляпу, до недавнего времени покрывавшую голову Сан Саныча, взял чемодан и собрался с духом.
– Побыстрей как-то можно? – подгоняла Надежда, не желая дальше это выносить.
Отец семейства робко поплелся к входной двери.
– Федя! – окрикнула его жена. – Ты же понимаешь, если ты сейчас уйдешь – я тебя не прощу. Никогда! – И, не дожидаясь очередного пассажа о дальних берегах, она захлопнула за собой дверь в спальню.
– Саня? Вика? – позвал Федор.
Дети выскочили в коридор.
– Ну что… Давайте прощаться. – Федор пожал руку сыну.
Тот замялся.
– А давай я это… помогу донести. До остановки. – Он схватил чемодан и вышел из квартиры.
Федору был вынужден опуститься на колено – на высоту головы Вики.
– Ты… ты веди себя хорошо. Маму слушайся. – Он заглянул в глаза дочери, так похожие на его собственные. – И не плачь, а то и я щас расплачусь.
– Да я не плачу, – задрала нос Вика.
– Да и… – Федор еле сдержал слезу. – И ты молодец. Ты умница. Скоро вы ко мне все приедете.
– Пап, а ты мне куклу Барби пришлешь? – Ребенок совершенно не переживал. Понятие о разлуке у каждого формируется по-разному, и у Вики оно еще не сложилось. – И гамбургер? И шоколадок?
– Да. – Федор крепко обнял дочь.
– Все тогда, давай, едь уже! – радостно прозвенела Вика и беззаботно убежала в детскую.
Федор с надеждой взглянул на дверь спальни. Вдруг выйдет?..
– Надюш?
Никто не ответил. Федор выпустил скопившийся воздух в легких, взял с пола чемодан и покинул родную квартиру.
Автобус вез Саню и Федора по пустырю. Подросток вслух озвучивал по очереди все причины, почему отец не должен, не может и попросту не в силах уехать даже из города, не то что на другой конец земли.
– А может, это… паспорт забыл?
Федор в панике начал шарить по карманам. Обошлось. Красная книжечка гражданина была на месте.
– Нет, вот он. Че ты пугаешь-то.
– Дай посмотрю, вдруг просрочен. – Саня выхватил паспорт из отцовских рук.
Федор рассмеялся.
– Да нормально все с ним. Просто фотография смешная.
Неожиданно Саня напрягся и разорвал паспорт пополам.
Федор остолбенел.
– Ты… что творишь?
– Так нельзя. Предательство!
– Я ж… стараюсь для всех для нас. Паспорт испортил… Ну и ладно, это знак! Ничего меня в стране уже больше не держит.
Саня не сдавался.
– Как нет? Ты без него выехать не сможешь.
Федор посмотрел на сына свысока.
– Чтоб улететь, российский паспорт не нужен. Дядя Алик мне загран сделает.
Отчаявшийся Саня схватил чемодан.
– Стой, нет. Ты че! – Федор попытался отобрать чемодан.
Саня упирался и голосил:
– Двери откройте! Автобус остановите!
– Перестань! – не выпуская чемодан из рук, возражал Федор. – Я все равно никуда не поеду.
К ним подошла контролер – плотная женщина за сорок в серой автопарковской жилетке и с пучком на голове.
– А ну, угомонились! Щас обоих выкину!
Автобус затормозил, двери
