Вильям Козлов - Президент не уходит в отставку
- Я уеду... - услышал он хрипловатый голос Бориса. - Вместе с ней, Аленой!..
Сорока не удостоил его даже взглядом. Он вдруг почувствовал страшную усталость. Захотелось лечь на дно лодки, закрыть глаза и плыть куда ветер подует... Но озеро - это не море. На озере далеко не уплывешь...
Услышав стук, он вздрогнул и взглянул на косулю. Это ее копыто стукнуло о борт лодки.
Длинный Боб стоял у кромки воды и провожал лодку взглядом. Длинные спутавшиеся волосы закрывали ему половину лица. Вот он нагнулся, долго всматривался в свое отражение в воде, потом стал черпать пригоршнями воду и жадно пить.
Сорока и Сережа сидели под сосной на скамье и смотрели на остров. За их спиной жил своей обособленной жизнью угасающий костер: негромко потрескивал сучками, иногда вдруг выбрасывал длинный язык огня, который тут же сникал, откуда-то из пепла выкатывался красный уголек и долго, меняя оттенки, лежал у ног, то розовея, то чернея, пока совсем не угасал... Озеро, как и всегда в вечерние часы, зеркалом расстилалось перед ними без единой трещины и морщинки. Даже рыба не всплескивала. Можно было не смотреть на небо: звезды явственно отражались в озере. Где-то в роще, устраиваясь на ночь, кричали галки. В их гомон вплетался гортанный бас удода.
- Почему ты не пошел туда? - спросил Сережа. - У них, наверное, весело...
- Весело? - переспросил Сорока, с трудом отвлекаясь от своих мыслей. Не думаю...
- Тебе нравится Нина?
- Хорошая девушка, - рассеянно ответил Сорока. - А что?
- Гарик в нее влюбился, - сказал Сережа. И в голосе его уверенность.
- Ты думаешь? - взглянул на него Сорока.
- Алена втрескалась в этого красавчика Бориса, - все в том же духе продолжал Сережа. - Вот дуреха!
- Почему дуреха?
- Нашла в кого влюбляться! - В голосе Сережи прозвучали презрительные нотки.
- Чем же он тебе не понравился? - заинтересованно взглянул на него Сорока.
- Может, она нарочно? - задумчиво сказал Сережа. - Назло.
- Кому назло?
- Да всем нам, - вздохнул Сережа. - На нее иногда находит. Все делает наоборот.
- Дьявол их принес сюда... - зло вырвалось у Сороки.
- Ты про кого? - удивленно уставился на него Сережа.
- Все образуется, - улыбнулся Сорока, однако глаза его пристально, без улыбки смотрели на умирающий огонь.
Со всех сторон раздавалось противное зудение. Сережа прихлопнул на плече комара и, вздохнув, совсем как взрослый сказал:
- Мне тоже не везет с девчонками...
- Тоже... - усмехнулся Сорока. - Ты считаешь, плохи мои дела?
- Ну их, девчонок, - проговорил Сережа. - Непонятный они народ.
- А может быть, это и хорошо? - с улыбкой посмотрел на него Сорока.
- Кому хорошо, а кому и плохо, - серьезно заметил Сережа и, в свою очередь взглянув на него, прибавил: - Тебе плохо!
- Чертовы комары! - Сорока подобрал с земли несколько сосноных веток и подбросил в угли.
Сережа сообразил, что Сорока не хочет на эту тему продолжать... Что-то с ним творится неладное. С утра до самого обеда где-то пропадал. Вернулся потный, усталый, а в лодке - ни одной рыбины... Спрашивать, где был, бесполезно, все равно не скажет... Странно, что не пошел в гости к ленинградским туристам вместе с Аленой и Гариком. Они звали, но Сорока сказал, что, может, вечером приедут на рыбалку знакомые летчики и ему нужно с ними обязательно встретиться... Сережа чувствовал, что тут что-то не так. Но от Сороки никогда ничего не узнаешь. Это не Гарик, который все на свете выболтает. И свои и чужие тайны.
Гарик и Алена ушли к ленинградцам сразу после обеда, и вот уже сумерки, а их все нет. Сережа не поленился, залез с биноклем на сосну и долго смотрел в ту сторону, но никого на берегу не увидел, - наверное, гуляют по лесу или рыбачат за зеленым мысом. Сережа тоже сегодня неплохо порыбачил. Сорока покапал ему хорошее место, и он за каких-то два часа натаскал два десятка окуней, а на зимнюю удочку взял леща. Правда, его не удалось втащить в лодку: жилка была тонкая и оборвалась. Сначала Сережа расстроился, а потом успокоился. Особенно после того, как рассказал о леще Сороке. Он думал, ему не поверят, но Сорока поверил. Это был не подлещик, а настоящий лещ-богатырь. Сережа видел его золотистый бок с крупной чешуей и вытянутые трубочкой белые губы И еще черные со слизью плавники на спине.
- Я нынче видел Федю Гриба, - вспомнил Сережа. - Приехал из города домой. На субботу и воскресенье. Он там в ПТУ учится. Говорит, как только уехали отсюда детдомовские, все кому не лень стали таскаться на остров. А все разорили не деревенские ребята, а приезжие рыбаки. Деревенские, что жили вместе с детдомовскими на острове, долго берегли добро. Ну а потом постепенно рыбачки все растащили, сожгли на кострах. На острове дров-то нет. Все ценное, понятно, детдомовцы с Каменного увезли, а что оставили пропало...
- И Федя тащил? - спросил Сорока.
- Говорит, нет, а кто же его знает... Он хитрый!
- Есть похитрее Феди Гриба... - задумчиво произнес Сорока.
- Пообещал завтра пораньше свистнуть меня: отправимся на лодке за лещами. Говорит, так и быть, задарма покажу тебе лещиную ямину. Там, мол, такие лапти выворачивают - мы таких сроду не видывали! И главное, он уже не один год там прикармливает... пшенной кашей. Говорит, специально для нас постарался, мол, тогда-то он обидел всех нас, так вот теперь жалеет об этом... Дурак, говорит, был, кочерыжка капустная... А теперь вот поумнел и понимает, что к чему...
- Ай да Федя! - подивился Сорока. Он понял, что Гриб не обманул Сережу. Такая яма действительно существовала. Причем не одна. Как-то зимой артельные рыбаки зачерпнули из одной такой ямы несколько десятков центнеров крупных лещей. Это было давно, когда еще Сорока учился в девятом классе.
- И ростом побольше стал, - продолжал Сережа. - Вместо кепки, той, клетчатой, носит теперь железнодорожную фуражку с молоточками.
Сорока прислушался: где-то неподалеку треснул сучок, затем кто-то кашлянул.
- Кажется, наши идут, - сказал он, вглядываясь в сгущавшийся сумрак.
Сережа сложил руки рупором и крикнул: "Алена-а!" Эхо разнесло его голос по лесу. Немного погодя откликнулся Гарик. А через несколько секунд из леса вышли Алена, Гарик и Нина. Шли они молча, внимательно глядя себе под ноги.
Сережа вдруг вскочил со скамьи и помчался вдоль берега к кустам. Скоро он вернулся, держа на ладони потускневшего светлячка.
- Какой некрасивый, - протянул Сережа разочарованно.
- А ты положи его на место - и снова загорится, - посоветовал Сорока.
Еще не видя Алены, Сорока почувствовал, что она сильно расстроена. Да и Гарик с Ниной (они немного отстали от быстро шагающей Алены), кажется, тоже были не в своей тарелке. Сорока ожидал нечто подобное, но, когда увидел лицо девушки, даже немного растерялся: припухлые губы сжаты, глаза с лихорадочным блеском смотрели зло, уничтожающе.
- Посмотри, какого я светлячка поймал! - сунулся к ней Сережа, но она резко отвела его руку.
- Иди в дом, мне нужно с Тимофеем поговорить, - сказала она.
- Что я, маленький? - обиделся Сережа.
- Я тебя очень прошу. - Она сделала ударение на слове "очень".
Сережа пожал плечами, бросил на Сороку сочувственный взгляд и, положив светлячка на лист подорожника, ушел в дом, громко хлопнув в сенях дверью.
Повисла тяжелая тишина. Алена, машинально уперев руки в бока, стояла в воинственной позе напротив и смотрела на него. Он сделал было движение, чтобы встать, но потом раздумал. Алене удобнее будет разговаривать с ним, глядя на него сверху вниз. Она покосилась в ту сторону, где стояли Гарик и Нина, и негромко спросила:
- Зачем ты это сделал?
- Что именно?
- Ты все еще считаешь себя Президентом Каменного острова? - с издевкой сказала она. - Я думала, что с этой детской игрой покончено. Я думала, что Президент давно ушел в отставку.
- Я не понимаю: о чем ты говоришь?
- Ты все отлично понимаешь! - взорвалась она. - Зачем ты оскорбил его на берегу?
- Это он тебе сказал?
- Неужели ты думаешь, что Борис способен пожаловаться на тебя? Или вообще на кого-нибудь?
- Да нет, не думаю, - ответил он, с интересом наблюдая за ней. Еще никогда он не видел ее такой злой. Может быть, стоило бы рассказать ей о том, что нынче произошло на берегу сразу после восхода солнца, но его глубоко уязвили пренебрежительные, обидные слова о "детской игре" на Каменном острове. Он и сейчас не считал, что они занимались детскими играми.
- Ты обидел его, потому что он мне понравился, - сказала она. - Разве не так?
- Ты ведь сама не веришь в это, - с досадой ответил он, окончательно уверившись, что не стоит Алене рассказывать о том, как Борис убил ручную косулю. По глазам видно: что сейчас ни говори Алене, она правильно тебя не поймет. Слишком ослеплена... любовью или гневом? Поди разбери этих девчонок!
- Вы все мне противны: и ты и Гарик! - продолжала в запальчивости выкрикивать Алена. - Если бы вы знали, какая мне зеленая тоска с вами! Ну, что тебе сделал Боря? Поймал в твоем озере пять паршивых щук? За это надо было его снасти в озеро кидать, да?..
