Камелии цветут зимой - Смарагдовый Дракон
– Тин…
– Что такое?
– Если можно было бы вернуться хоть на мгновение в старшую школу… В то время Тин был таким хорошим. Он нравился всем, но любил только меня одну, – казалось, что говорить о Тине в третьем лице гораздо легче, – В 17 он признался мне в любви, и я осталась с ним, хотя знала, что это может причинить мне боль. В 18 мои родители попали в автокатастрофу и погибли. У меня не осталось никого, кроме него. В то время, я полагала, что, пока он со мной, я не смогу уйти. Но тогда я и подумать не могла, что человек может настолько измениться. Он не возвращался домой и на звонки стал отвечать все реже и реже, а иногда и вовсе приходил ночью с чужим запахом на одежде, – всего секунда, и Элия снова нашла свои слезы. – И я задумалась, почему он меня разлюбил? Может, я уже не так красива для него, как раньше, а моя готовка уступает ресторанной еде?
– Тише. Я совершил ошибку, я это понимаю, – он прижался к спине Элии сильнее.
– Он прекрасно знает, что я боюсь боли, но все равно влепил мне пощечину. В тот момент, я поняла, что он меня больше не любит. Когда он ударил меня в первый раз, я не ушла. Когда он в пьяном угаре назвал меня чужим именем, я осталась. Поехал в Великобританию с любовницей, но я и тогда не ушла. Из-за своего недоверия, он даже изнасиловал меня. Но я по-прежнему с ним. Как долго я смогу продолжать так жить?..
Пару минут они лежали в молчании, и Тин, чувствуя вину, решил ее прервать.
– Эли, я виноват. Я прекрасно это осознаю. Я обещаю, что такого больше не повторится, я больше не сделаю тебе больно… Эли?
Но Элия уже заснула, чувствуя себя обессиленной. Она слишком долго сражалась со всем.
Глава 24
12.12.2016
Сегодня Эльза встала пораньше – ее радовала новая встреча с психотерапевтом. После последних слов Майи, девушка задумалась о том, что она говорит правильно. На одной обиде далеко не уедешь, поэтому нужно пытаться найти новые способы решения проблемы.
Она готовила завтрак, когда пришло сообщение. Эльза думала, что оно от Майи, но оказалось, что нет. На экране телефона было высвечено имя человека, которого она ненавидела всей душой.
Слуш, малька. У тебя есть деньжат в долг
подкинуть?
8:22
Ты угрожал меня убить, а сейчас просишь денег?
8:23
Ну, хотя б 80
8:24
У меня нет денег, я только начала работать
8:25
А, ок. Позже напишу
8:25
Кстати, что я написал-то? Мама сказала,
что все знала
8:26
Знала о чем?
8:27
Ну, о том, что я тебя побивал иногда
8:27
А еще, что извинялась всегда за то, что
помнила, хоть и говорила обратное
8:28
Откуда ты знаешь?
8:29
Вчера выпивали
8:29
И зачем ты мне об этом рассказываешь?
8:30
Не знаю. Мне вдруг захотелось увидеть тебя
разбитой
8:31
Эльза внезапно почувствовала, как притяжение Земли усилилось. Она упала на колени, схватившись за область сердца. Ей было так больно. Даже большее, чем когда она прыгала со своего окна в неизвестность. Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен8. В голове эхом отдавалась фраза: «Она знала».
Эта женщина все прекрасно знала. Эльза, конечно, знала, что мать не испытывает к ней такого чувства, как любовь. Но мысль, что в своем доме она была просто игрушкой для битья, чтобы просто «спустить пар» разрушало ее сильнее, чем ужасно больные удары Манара или бесконечные обвинения в расколе семьи.
Она сидела напротив Майи в ее кабинете, и эта беседа выглядела, как обычная встреча с психотерапевтом. И в какой-то момент, Эльза даже поверила в то, что смогла найти силы прийти туда.
– Почему вы не чувствуете силы и не можете подняться с кровати?
Эльза вздрогнула. Это так работает подсознание? Из-за то, что пытается сделать Майся, оно приобрело ее образ, чтобы это не выглядело опасностью. Но Эльза совсем не думала об этом. Она пыталась вспомнить, когда успела рассказать о своем состоянии психотерапевту.
– Грань между заботой о себе и самосаботажем может быть удивительно тонкой, – она открыл планшет и начала листать список своих клиентов. Перед Эльзой возникло окно, которое транслировало этот список, – Вы остаетесь дома потому, что вам нужно подзарядиться или потому что вы хотите изолироваться от общества? Вы пьёте алкоголь, чтобы повеселиться, или заглушить свои чувства? Вы избегаете всех своих обязанностей потому, что вам нужен перерыв или потому, что вы вообще не можете заставить себя позаботиться? Вы просто развлекаетесь или пытаетесь сбежать из реальности? Вы едите все эти закуски потому, что они восхитительны или потому, что у вас не хватает сил, чтобы приготовить хорошую еду? Вы отменяете свои планы потому, что искренне не хотите идти или потому, что слишком волнуетесь, чтобы появиться? Помогает ли вам тот механизм преодоления трудностей, к которому вы постоянно возвращаетесь, или он только ухудшает ситуацию? Вы устали от стандартов красоты или вы не можете заставить себя принять душ? – Майя закрыла планшет, и окно, моргнув, исчезло. – Так легко просто делать то, что кажется лучшим в данный момент и называть это заботой о себе, но иногда забота о себе означает преодоление трудностей вместо того, чтобы сдаться. Иногда забота о себе заключается в том, чтобы сделать здоровый и ответственный выбор, даже если это трудно. Часто выбор, который наиболее привлекателен в данный момент, на самом деле не является правильным, и важно помнить об этом.
Майя больше ничего не сказала. Они продолжали смотреть друг на друга, и вдруг Эльза услышала громкий свистящий звук. Она прикрыла уши, которые были лопнуть, но тут она проснулась.
Она открыла глаза и увидела перед собой потолок квартиры Шэрона. На кухне свистел чайник, но уже гораздо тише, чем во время сна. Она встала с постели, и шум прекратился.
– Доброе утро, – Шэрон наливал чай, когда Эльза села за стол, – Я думал, ты пойдешь к психотерапевту.
– Я тоже так думала, – протянула девушка, смотря в стол.
– Что-то случилось?
– Манар писал, спрашивал деньги. А потом сказал, что Линетт все знала.
– О чем? – он сел около нее.
– О том, что Манар избивал меня все детство. И то, она просто делала вид, будто не знает, что творит, когда опьянеет, – ее голос стал дрожать, – Она извинялась за то, что прекрасно помнила, но мне говорила обратное, – Шэрон приобнял ее и поцеловал в висок. – И знаешь, что самое отвратительное из этой ситуации? Он это все рассказывал так, как будто рецепт… я не знаю, варенья мне рассказывал!
– Я надеюсь, что ты его заблокировала, и он больше не
