Камелии цветут зимой - Смарагдовый Дракон
Глава 23
9.12.2016
Три часа ночи, а Элия не в состоянии заснуть. Что-то тревожило ее: сегодня он уехал еще до ее пробуждения. До чего же они докатились, что он даже видеть утром ее не хочет?
Она взяла телефон, в Штатах должно быть девять часов вечера, может ли она позвонить? Какое-то чувство говорило ей, что нужно совершить этот звонок, чтобы точно закончить все. Поэтому она дожидается, пока Тин возьмет трубку.
– Ты все так же не забываешь мне звонить, – послышалось с той стороны.
– Просто почувствовала, что соскучилась, – она посмотрела на звезды, которые светили через окно спальни.
– Я тоже соскучился, – наступила недолгая пауза, и Тин продолжил. – Весь день был занят, да и не хотел тебя беспокоить лишний раз. Сделаю все возможное, чтобы вернуться пораньше и быть рядом с тобой.
– Ага, – протянула Элия.
– Тин, ну когда ты уже наговоришься? Вся еда уже остыла! – послышался женский голос из телефона.
С ними должна была ехать только одна девушка, и этот голос очень хорошо знаком Элии. Он же сказал, что все налаживается, так почему он безостановочно продолжает лгать?
– В Рейкьявике похолодало… Когда приедешь, позвони мне, я встречу тебя в аэропорту. Приготовлю суп из редиса и свиных ребрышек, – она закрыла окно шторами, возвращаясь обратно в постель. – Ладно, не буду отвлекать тебя от дел. Да и я сегодня устала. Доброй ночи.
Тин, как же ты можешь так легко лгать мне?
12.12.2016
– Спасибо, что выводишь меня из дома и помогаешь не забросить учебу, – они направлялись в университет, чтобы наверстать упущенное Элией.
– Я тебе уже говорил, что тебе не нужно благодарить меня за это.
– Мало кто бы делал это просто так, поэтому я и должна благодарить.
– По этой причине ты как раз таки и не должна благодарить, – он зевнул. – Ладно, что ты помнишь из последнего?
– Мы начали проходить логарифмические задачи, – задумчиво протянула девушка.
– М-да, ты и правда много пропустила.
– Конечно, а ты думал.
– Я много что думаю, но это вовсе не значит, что все правда.
Они села за парту в одной из пустых аудиторий. Кайн увлеченно рассказывал тему лекции, но Элия его будто не слушала. Она смотрела на доску, думая совершенно о своем.
– Ладно, ты меня вовсе не слушаешь.
– Да, я понимаю, – сказала она, даже не вслушиваясь.
– Что ты поняла? Я тебе ничего не сказал, – он потянул ее за рукав водолазки, заставляя прийти в себя.
– Что ты сказал? Я задумалась.
– Это я заметил. О чем ты думала, – она снова виновато опустила взгляд. – Опять о Тине?
– Да, но я подумала, что, может, он все-таки не так плох, как мы считаем?
– В каком смысле?
– Что если это я хуже, чем мы можем думать? Может, во мне что-то не так? – голос Элии дрожал. – Что если я перестала быть такой красивой, как раньше? Может, я пополнела? Или я недостаточно ухаживаю за собой? Может, я перестала быть такой хозяйственной, как раньше?
– Стой, стой, Элия! – Кайн схватил ее за руки чуть выше локтя, заставляя посмотреть на него, – Ты не понимаешь. Ты никогда не видела, насколько ты красива. Ты видела себя только в отражении зеркала, либо на фотографиях с собой. И да, я понимаю, что тебе часто может не нравится то, что ты там видишь. Но ты никогда не видела себя в момент, когда у тебя в глазах загораются искорки от счастья. Ты никогда не видела себя, когда ты смотришь на что-то или кого-то влюбленными глазами. Ты не видела себя, когда ты радовалась неожиданным сюрпризам. Прошу, услышь меня, – Кайн замялся, и тут ему пришло осознание, в которое он никогда бы не хотел верить. – Ты прекрасна каждую секунду и каждое мгновение.
По лицу Элии стекали слезы, а Кайн все не мог собраться с мыслями. Почему эта девушка сейчас плачет от слов о том, что она прекрасна, когда это действительно так? Почему ей так больно слышать хорошие слова о себе? Не уже ли Тин перестал ей говорить об этом?
Лучи солнца, пробивавшиеся через окно, падали на ее лицо, и глаза так сверкали, что Кайн не смог отвести взгляда. Он все еще держал ее руку, и, не заметив этого, потянул Элию на себя. Его губы осторожно коснулись ее, и Кайн пытался вложить в этой поцелуй всю свою нежность, которая у него есть, и могла быть. Поцелуй продлился пару секунд, когда Кайн медленно отстранился.
Элия не могла понять, что сейчас произошло. Ручка в ее руке упала на пол, отдаваясь эхом в пустой аудитории. Девушка перестала плакать, пытаясь осознать, что она больше не его друг детства, а нечто большее.
– Эли?.. – осторожно произнес Кайн, не получив от нее никакой ответной реакции.
– Я… – она повернулась к доске и, не узнав у своей головы, как реагировать, ринулась прочь из кабинета.
– Элия, подожди! – крикнул Кайн ей вслед, выбежав в коридор, но уже не увидел, в какую сторону она побежала.
В аудитории так и остались ее развернутая тетрадь, ручка, упавшая на пол, и пальто, мирно сидящее на спинке стула, в ожидании, что их хозяйка вот-вот вернется.
Когда Элия вернулась домой, Тин уже был дома. Он стоял в коридоре, будто ждал, когда та придет.
– Где ты была? – спросил он.
– Ты, наверное, еще не ужинал, да? – произнесла Элия, делая шаг вперед.
– Я спрошу еще раз. Где ты была, и где твое пальто?
– Я была универе с Кайном. Пальто забыла там, – ответила она.
– Чей шарф на кофейном столике?
– Кайна.
– Очень интересно, – Тин злостно усмехнулся. – Твое пальто у Кайна, а его шарф в моем доме. Совпадение? И где тебе нравится больше с Кайном? В аудитории, в комнате отдыха или, может быть, в нашей кровати? Эли, почему ты такая дешевка?
– Тин, как ты смеешь такое говорить, когда сам где-то шляешься?! Откуда в тебе столько уверенности?! Думаешь, я не знаю?! За дуру меня держишь?!
Следующим, что последовало за словами Элии, был громкий хлопок. Щека горела, и хотелось ее охладить. Тин схватил девушку за горло, сильно ее сжимая.
– Да я вкалываю, как проклятый, для компании. А ты, сидя дома, не можешь не создавать проблем? Думаю, пора преподать тебе урок! Не хватает мужского внимания? Сегодня я так тобой займусь, чтобы неповадно больше было!
Тин с оголенным торсом вышел из спальни. Элия лежала на белоснежной кровати, дрожа от тревоги и страха. На ней была только рубашка, которую она сегодня надела. Одеяло было где-то далеко, и она пыталась согреться сама. Все случилось, но она даже слезы проронить не может. Неужели все закончились?
Дверь открылась снова, и Тин, подняв с пола одеяло, накрыл обоих. Сейчас он так нежен, когда всего несколько минут назад даже не
