Станислав Рассадин - В стране литературных героев
Молчалин
Прошу меня простить. Пусть я привержен к штампам, Но я обучен говорить Лишь ямбом...
А.А.: Ради бога! Хоть дактилем, хоть амфибрахием! Только говорите дело.
Молчалин (откашлявшись). Сей мальчик, господа, меня в печаль поверг Своей манерой непристойной. Ваш город... как бишь он?..
Сид (услужливо подсказывает). Сент-Питерсберг!
Молчалин Мерси. Далеко от первопрестольной, За тридевять земель! Но и моих ушей Коснулся слух про озорного Тома. Увы! Оно и нам знакомо, Непослушанье дерзких малышей! Куда оно ведет? Чего они хотят? Ах, вижу в том я вольности излишек! К тому ж - влиянье уличных мальчишек
Он косо и не без опаски поглядывает на Гека Финна.
Из тех, что даже в суд Несут Безжизненных котят!
Гек А вот я тебе покажу уличных мальчишек! Я тебе покажу безжизненных котят! Я тебе сейчас этой дохлой кошкой в ухо засвечу!
Том Правильно, Гек! Чего он обзывается! И чего он нас учит! Эх, плохо с этими взрослыми! Придется все-таки уйти в разбойники...
Молчалин (наставительно). В твои лета не должно сметь Свое суждение иметь.
Гек Долой этого обвинителя! (Свистит.)
А.А.: Гекльберри Финн! Еще одно нарушение - и Швейку придется вас вывести!
Швейк (охотно). Осмелюсь доложить, мне это не впервой! Когда, бывало, у нас, в трактире "У чаши" какой-нибудь пан раскричится больше чем нужно, то трактирщик Паливец говорит мне...
А.А.: (измученно). Ах, Швейк, не о том речь! Помолчите, пожалуйста. Господин Молчалин, продолжайте.
Молчалин (торжественно). Теперь взглянуть извольте на истца! Я не видал прелестнее лица! Скажу от сердца полноты; Мне сладостна его приятность. Я в нем сейчас нашел свои черты: Умеренность и аккуратность!
Гена: (наконец и он не вытерпел). Архип Архипыч! Да как же вы позволяете Тома Сойера ругать? И кому? Молчалину! Ведь он тот же Сид, только взрослый!
А.А.: (он, кажется, уже не рад, что взялся председательствовать в этом беспокойном суде). Гена, хоть ты помолчи! У меня голова кругом идет... Господин Молчалин, вы, впрочем, тоже нарушаете порядок. Обсуждать достоинства и недостатки истца - не дело обвинителя. У вас есть что сказать по поводу нашего разбирательства? Выскажите прямо ваше мнение!
Молчалин Извольте, вот оно: дабы не дать загнить Здоровому доныне организму, Я требую - болезнь искоренить И Тома Сойера подвергнуть остракизму!
Зал так и ахает. Раздается радостный взвизг Сида, но все сразу же заглушено могучим голосом Портоса.
Портос Мой друг д'Артаньян! Что говорит этот прилизанный господин? Тома Сойера изгнать? О, я начинаю подозревать: не переодетый ли он гвардеец кардинала?
Д'Артаньян Успокойтесь, Портос. Даже кардинал Ришелье не взял бы в свою гвардию такое ничтожество.
А.А.: (звонит в колокольчик). Господа, господа! Я прошу вас не оскорблять общественного обвинителя!
Гена: (в азарте). А он другого и не заслуживает! Ханжа!
Д'Артаньян (Гене). Потерпи, малыш! Вот кончится суд, и мы с Портосом охотно станем твоими секундантами.
Молчалин (льстиво и испуганно). Я вашей восхищен отвагой, Но, к сожаленью, не владею шпагой...
Портос Ничего! Мы тебя научим! (Густо хохочет.)
А.А.: (е отчаянии) Швейк! Вы плохо выполняете свои обязанности!
Швейк (гордо). Осмелюсь доложить, вот в этом меня никто никогда не упрекал! Когда я был ординарцем одиннадцатой маршевой роты, меня даже посадили под арест за то, что я слишком рьяно исполнял свои обязанности. Дело было так...
А.А.: Ну хорошо, хорошо... Потом!.. Начинаем допрос свидетелей! Первым вызывается свидетель защиты негр Джим. Швейк, введите свидетеля!
Швейк Осмелюсь доложить, он не идет.
А.А.: Почему?
Швейк Он боится. Он говорит, что ни разу в жизни не был в суде.
А.А.: (очень мягко). Джим, вы не должны бояться. Вы должны рассказать суду всю правду.
Гек Валяй, Джим!
Том Джим, да перестань ты так трястись!
Гена. Поймите, Джим! Ведь этим вы Тому поможете!
Джим (дрожа). Слушаюсь, молодой господин...
А.А.: Ну, Джим, что вы можете сказать об ответчике?
Джим О ком, сэр?
А.А.: О Томасе Сойере.
Джим О, масса Том очень хороший белый джентльмен! Он много помогал Джиму. Однажды масса Том спас Джима от верной смерти. Меня хотели продать на Юг. Это очень страшно для бедного негра. А масса Том спас меня. Он устроил мне побег.
Молчалин Позвольте мне вмешаться, ваша честь!
А.А.: (невольно впадая в ямбический тон). Я вижу, есть у вас вопрос?
Молчалин Да-с, есть! Известно ль вам, почтенный Джим, о том, Что Гек и Том У бедной тети Салли, Проникнувши в ее гостеприимный дом, Рубашку увели?.. Pardon, украли!
А.А.: Что вы на это скажете, Джим
Джим Это сущая правда, ваша честь. Масса Том требовал, чтобы я записывал на этой рубашке свои мысли. А какие могут быть мысли у бедного негра? К тому же я и писать-то не умею. Но масса Том был очень добр ко мне. Он позволил мне заполнять эту белую рубашку любыми каракулями. А то, что писать приходилось кровью, так за это я на него не в обиде, ваша честь. Они уж так потрудились с Геком, так потрудились! Чего только стоило втащить ко мне в сарай этот точильный камень! В нем ведь весу - то пуда четыре, не меньше. И масса Том собственноручно написал на камне: "Здесь, мол, тридцать семь лет томился в неволе побочный сын Людовика Четырнадцатого". А я уж только выдалбливал по написанному. Это не так уж и трудно было. Писать-то я не умею, а камни обтесывать привык...
Швейк Осмелюсь доложить, это бывает! Я знавал одного профессора, так тот тоже не умел ни читать, ни писать. И ничего! Просто лекции без бумажки читал. Прямо так, на память...
А.А.: (решив не обращать внимания на Швейка). Свидетель, вы можете что-нибудь добавить к сказанному?
Джим Могу, ваша честь. Очень хороший белый джентльмен масса Том. Ей-богу!
А.А.: Джим, вы свободны... Швейк, пригласите теперь свидетельницу Хочкис.
Швейк Ну, эта просить себя не заставит. Она уже давно так и рвется в бой.
Миссис Хочкис (трещит, как сорока). Ваша честь, поверьте мне, этот Том - сумасшедший. Я так сразу и сказала сестрице Дэмрел, - помните, сестрица Дэмрел? - он, говорю, сумасшедший. И всем говорю, и вам скажу: он сумасшедший, помяните мое слово...
А.А.: Почему вы в этом так уверены?
Миссис Хочкис Да все на это указывает! Возьмите хоть этот точильный камень...
А.А.: В самом деле, Швейк, возьмите этот точильный камень! Он нам пригодится как вещественное доказательство.
Швейк Осмелюсь доложить, мне этот чертов камень нипочем не поднять!
А.А.: Ну пусть вам поможет кто-нибудь...
Господин Портос, я думаю, вам это будет по силам?
Портос Мне? Этот камешек? Эту песчинку? Эту пушинку? Оп!
Он грохает на стол тяжеленный камень.
А.А.: Спасибо, господин Портос. Свидетельница, продолжайте...
Миссис Хочкис (продолжает тараторить). Вот я и говорю - возьмите вы этот камень: ну разве станет какое-нибудь разумное существо вырезать на нем все эти дикие надписи? Что у кого-то здесь разорвалось сердце, а кто-то томился здесь тридцать семь лет и все такое - побочный сын какого-то, прости господи, Людовика и тому подобный вздор...
А.А.: Словом, вы утверждаете, что ответчик невменяем9
Миссис Хочкис Верно вам говорю, ваша честь, невменяем. Как есть невменяем.
А.А.: То есть вы настаиваете на экспертизе?
Миссис Хочкис Да нет, ваша честь. Тут и этой... искпертизы никакой не надо. Вам всякий скажет. Спросите хоть у сестрицы Данлеп, хоть у братца Пенрода. Они все это своими глазами видели. Он сумасшедший, я с самого начала так и сказала, и это я буду говорить теперь, и это я буду говорить до конца своих дней, этот мальчик сумасшедший, как Навуходоносор...
А.А.: Ну что ж, свидетельница Хочкис, вы свободны...
Миссис Хочкис (не слышит его). Как есть сумасшедший, совсем сумасшедший, это и по глазам видать!
А.А.: Швейк, объясните свидетельнице, что она свободна!
Швей к (кричит ей на ухо). А ну, мамаша, поговорили и будет! Другие тоже поговорить хотят! Идем!
Миссис Хочкис (ее не остановить). Сумасшедший, сумасшедший, ну совсем-совсем сумасшедший...
Швейк почти несет ее к двери, и наконец голос ее замолкает.
А.А.: Суд все-таки решил вызвать эксперта, которому было поручено расследование. Мистер Шерлок Холмс, прошу вас! Что вы можете сообщить суду?
Холмс Что касается версии о невменяемости ответчика, то от имени моего друга доктора Уотсона я уполномочен заявить, что с точки зрения медицины тут все в порядке.
Гек Ура! (Свистит.)
Холмс (невозмутимо). Вместе с тем некоторые поступки ответчика выглядят странными. С помощью моего дедуктивного метода, а также путем прочтения книги "Приключения Гекльберри Финна" мне удалось установить, что цепь, на которую был посажен негр Джим, была не прикована, а просто надета на ножку кровати. Следовательно, чтобы освободить Джима, достаточно было просто сломать дверцу сарайчика, снять цепь с ножки кровати - и все! Так что не было ни малейшей необходимости изготовлять из простынь, похищенных у тети Салли, веревочную лестницу и тем более запекать ее в пирог. Не было никакой необходимости рыть подкоп - к тому же не лопатами, а перочинными ножами. Одним словом, с точки зрения нормального здравого смысла все поступки Тома Сойера - безумие.
