Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер

Это был не Владик, а дядя Володя.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Здравсвуй, Илья. Ты один?

ИЛЬКА (тихо): Да.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: А мама?

ИЛЬКА (всем своим видом показывая, что считает вопрос глупым): Мама на работе.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Жаль. Очень жаль... А когда мама придёт, если не секрет?

ИЛЬКА: Не секрет... Только я не знаю. У неё собранее.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Жаль... А что, если я подожду? Ты разрешишь?

ИЛЬКА (застёгивая рюкзак): Я сейчас ухожу. Мы в плаванье идём на парусной лодке.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Да-а? Поздравляю... Ну что же, тогда я вечером зайду, когда мама будет дома.

ИЛЬКА (тихо, но твёрдо): Не надо.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Что?

ИЛЬКА (глядя ему в глаза): Не надо приходить. Никто не обрадуется.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ (помолчав и всмотревшись в Илькино лицо): Это точно?

ИЛЬКА: Да...

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Послушай, Илюша. Может быть, ты сердишся на меня из-за фламинго? Но я же не нарочно убил его.

ИЛЬКА: Ну причём здесь фламинго? И причём здесь я?

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Ну что же... Ладно, я пойду... А я и не замечал, что ты уже настоящий мужчина.

Он осторожно прикрыл за собой дверь.

ИЛЬКА (глядя на дверь): "Мужчина"...

Он хмыкнул, стараясь заглушить невольную жалость к дяде Володе. Потом покрутился перед зеркалом, словно проверяя, в самом ли деле похож на мужчину. Повеселев, покрутил воображаемые усы, затянулся воображаемой сигарой... Глянул на часы.

ИЛЬКА: Ой-ёй-ёй! Пора!

Нацарапал на газете:

"Мама мы поплыли Щасливо оставаться".

И вылетел в коридор, захлопнув за собой дверь.

Иван Сергеевич, Генка и Владик ждали Ильку у лодки, которая покачивалась у деревянных мостков. Она была уже с мачтой и свёрнутыми парусами.

Здесь же были Юрик и Валерка: они пришли проводить путешественников.

Илька примчался взъерошенный и запыхавшийся

ИЛЬКА: Я не опоздал?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это как сказать...

Генка показал Ильке кулак.

ВЛАДИК: Всё в порядке. Давайте отчаливать.

Они стали располагаться в лодке. Генка начал развёртывать парус.

ВАЛЕРКА: А мы сегодня тоже поплывём. В Верхний бор.

ИЛЬКА: На "Орехове"?

ЮРИК: Да. А ночью обратно.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: За "Ореховом" нам не угнаться. Он хоть и старенький, а всё-таки машина.

ВАЛЕРКА: Мы вам с палубы помашем.

ВЛАДИК: Только сильнее, чтобы мы увидели.

ГЕНКА: Ну, двинули?

Он до конца распустил парус. Иван Сергеевич взял шкот и руль.

ИЛЬКА (малышам): Отдать концы! Бросайте верёвку!

Ребята бросили ему конец, за который удерживали лодку. Владик подтянул шкот переднего паруса. Оба паруса наполнились, зажурчала вода у борта.

ИЛЬКА И ВЛАДИК (вместе): Ура! Поехали!

Валерка и Юрик махали с берега.

Это было чудесное плаванье. Ветер наваливался на грот и стаксель и слегка кренил "Африку". Илька держал стаксель-шкот и был щаслив. Генка взял руль, Владик взял у отца шкот главного паруса.

Плыло в воде отражение "фрегата" с жёлтыми буквами названия на борту. Плыли облака. Обогнал путешественников "Орехов" и Валерка с Юриком помахали с палубы...

Ильке надоело держать шкот, он бросил его Владику и перелез на нос, к самому форштевню. Некоторое время сидел тихо, потом завозился.

ГЕНКА: Не вертись, лодку раскачиваешь.

ИЛЬКА: А тут острое. Сидеть мешает.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Подложи рюкзак.

ИЛЬКА: Какой?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Какая разница? Свой подложи.

ИЛЬКА (нерешительно): А... он где?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: То есть как где?.. Что? (Он начал перебирать рюкзаки)... Это как понимать?

ИЛЬКА (вздыхая): Он, кажется, дома...

На Генкином лице появилось впечатление, которое можно было понять так: "А чего вы хотели от этого человека? Такой он есть!" Генка стал смотреть на облака и засвистел.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Та-ак...

ИЛЬКА: Я торопился.

ВЛАДИК: Ну чего вы? Он торопился.

ГЕНКА: Между прочим, в его рюкзаке соль была. Теперь три дня несолёную кашу есть?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Соль-то и у меня есть. А что касается комаров, то они этого полуголого растяпу и без соли съедят.

ИЛЬКА (без особого огорчения): А я в вашу штормовку закутаюсь!

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Так я и буду давать штормовку всяким безголовым личностям...

ИЛЬКА: Ну, тогда этим намажусь... как его?

ВЛАДИК: Диметилфталатом.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Надеюсь, его-то не забыли?

ВЛАДИК: Я сам взял. Вот он!

Он вытащил из своего рюкзака бутылку.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну-ка, ну-ка?.. Да вы что, друзья! Сговорились? Ты где это взял?

ВЛАДИК: Ты сам сказал: на второй полке слева.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Я сказал: пузырёк! Это, по-твоему, пузырёк?

ВЛАДИК: Там больше ничего не было... А это что?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (бережно взяв бутылку): Это особый растворитель. Я выпросил, чтобы снять старую краску с мотоцикла...

ИЛЬКА: А он ядовитый?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: У этой штуки трёхэтажное название и масса ценных качеств. А одно - не очень ценное. От крепкого удара эта бутылка может сработать, как зажигательная бомба... Дай-ка, Владик, полотенце. Завернём эту штуку и уберём на корму.

ГЕНКА: Подальше от Ильки.

ИЛЬКА: Нужна она мне...

Они разбили палптку недалеко от песчаной косы, на которой торчали бетонные сваи разрушеного причала.

Солнце уже село, но вода и небо были ещё светлыми. Генка и Владик подошли к воде.

ГЕНКА: Здесь недалеко наш лагерь был, мы сюда купаться бегали. дно хорошее.

ВЛАДИК: А это что? (Показал на сваи).

ГЕНКА: Это от пирса осталось. Тут не далеко карьер был, песок добывали. потом забросили. Пирс не нужен стал, разломался.

ВЛАДИК: Тут, наверно, опасно для пароходов. Могут в темноте напороться.

ГЕНКА: Там бакен стоит... Но если видимости нет, могут. В позапрошлом году сюда самоходка выскочила, крепко села. Вон там. Хорошо ещё, что между бакенами попала, борта не пробила. Мы бегали смотреть, как её стаскивают. Говорят, механика ранило.

Подошедший сзади Илька внимательно слушал разговор.

ИЛЬКА: А его крепко ранило?

ГЕНКА: Не знаю... Не крепко. Ты же хотел костёр разводить?

ИЛЬКА: Я уже! Вон, смотрите!

Из-за кустов, где стояла палатка, тянул дымок.

ГЕНКА: Талант! Ну, пошли.

Они двинулись к палатке. Илька на ходу начал похлопывать себя по ногам и плечам.

ГЕНКА: Комарики приступили к ужину. Как у них зубки?

ИЛЬКА: Подумаешь. Я не съедобный.

Генка засмеялся, сбросил куртку, накинул на Ильку.

Она укрыла Ильку почти до колен.

ВЛАДИК: У меня в рюкзаке сапоги есть. Надень и будешь как в скафандре.

Они подошли к костру. Иван Сергеевич подбрасывал сучья.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну вот, робинзоны. Мечты сбываются. Корабль, костёр, дикая природа...

ВЛАДИК: Ага, дикая. На том берегу транзистор орёт.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это на том. А здесь всё равно дикая... Даже пираты водятся. Полюбуйтесь!

Появившийся из палатки Илька - в сапогах и Генкиной куртке действительно смахивал на юнного пирата.

Не обращяя внимания на иронические выпады, Илька подошёл к костру и сел, обхватив колени. Генка и Владик тоже сели. Темнело. Металось пламя и слегка завораживало путешественников.

Молчанье нарушил Илька.

ИЛЬКА: А если ту бутылку в огонь положить, что будет?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Трудно сказать... Но одно знаю точно: уши кое-кому надерут.

ИЛЬКА: Я ведь просто так спросил.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Я так и понял... Надо бы чаёк заварить. Кто за водой сходит?

ИЛЬКА: Я!

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: У берега не черпай, зайди чуть подальше, там вода чище.

ИЛЬКА: Зайду...

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Только чайник не утопи. И сам не утопись... А ты не боишься?

ИЛЬКА: Чего?!

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну, всё-таки. Место не знакомое. Лес, вечер.

ГЕНКА (лениво): А в реке чудище какое-нибудь. Подкрадётся под водой и за ногу - хап!

Илька снисходительно вздохнул.

ГЕНКА: Смотрите-ка! Не боится чудища.

ИЛЬКА (показывая, что нисколько не принимает в расчёт Генку и потому даже не боится показаться перед ним хвастуном): Я ничего не боюсь

ГЕНКА: Совсем ничего?

ИЛЬКА (лениво покачивая чайником): Совсем.

ВЛАДИК: А волков?

ИЛЬКА: Ха! Летом они трусливые. Как врежу чайником, сразу убегут!

ВЛАДИК: А зимой?

ИЛЬКА: Зимой какая разница? Бойся, не бойся, всё равно сожрут если попадёьшся.

ГЕНКА: А пчёл кусачих? Пчёл ты тоже разве не боишься?

ИЛЬКА (нахально): Не-а!

ГЕНКА: Я знаю чего он боится! Уколов!

ИЛЬКА: Вспомнил! Это только в детстве. В прошлом году.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: В прошлом году не считается.

ВЛАДИК: А ядовитых змей тоже не боишься?

ИЛЬКА (подумав): Тоже.

ГЕНКА: А контрольных по математике?

ИЛЬКА: Не-а!

ВЛАДИК: Акул?

ИЛЬКА: Пф!

ГЕНКА: А темноты?

ИЛЬКА: Вот ещё!

ВЛАДИК: А наводнения?

ИЛЬКА: Не-а!

ГЕНКА (после некоторого молчания): А смерти?

Илька перестал поддавать коленями чайник. Выпрямился. В его глазах плясали два маленьких костра. Илька дерзко улыбнулся.

ИЛЬКА: Не боюсь.

У Владика тревожно напряглось лицо.

ГЕНКА (почувствовав, что перегнул, кажется, палку): Ну, иди, иди. Повесь на шею камень и прыгни в воду.