Шли по улице девчонки - Николай Иванович Хрипков
— Даже противно слушать! Пришел — не пришел. Пойдемте уже! Там и увидим: пришел или не пришел. А то будем стоять и гадать.
— И как мы пойдем? — спросила Оксана. Выглядела она совершенно равнодушной.
— Через переходку твою любимую пойдем. Ты же любишь ходить по переходке.
— Ну, пойдемте! — согласилась Оксана. — И ни какая она не моя любимая! Вот еще!
Улица, по которой они шли, называлась улицей Чапаева. Но кто такой Чапаев девчонки не знали, так же как не знали, кто такой Ленин и Чернышевский. Правда, Есенина они знали. Здесь был частный сектор. В основном одноэтажные дома. Они прошли мимо продуктового магазина и, как голодные коты, облизнулись и проглотили слюну. Можно было бы купить много чего вкусного, но ни у кого не было ни копейки. Всё, что у них было, они потратили еще в школе. Дошли до перекрестка. Перебежали дорогу, когда зажегся зеленый свет светофора. Когда они были на другой стороне, зеленый свет еще горел. Прошли мимо нового высокого магазина, где продавалось всё для дома: обои, сантехника, краска, плитка… Да много чего! Ремонтируйся — не хочу, как говорила Дашина мама. Подошли к переходному мосту, поднялись. Слева на металлической решетке висело много закрытых замков, разных размеров и цветов. Девчонки остановились. Уставились на замки.
— Знаете, зачем здесь замки висят? — спросила Полина. — Когда женятся, приезжают на вокзал и идут на переходку, здесь жених и невеста вешают замок, закрывают его на ключ и жених зашвыривает ключ, как можно дальше. Со всей силы!
— Зачем? — удивились подруги. — Что за обычай?
— А это значит, что они всю жизнь будут жить вместе, и их никто и никогда не разлучит. Вот зачем! Мне это нравится.
— Причем тут замок? — недоумевала Оксана. — Им же двери запирают.
— Ну, что же тут непонятно? — воскликнула Даша. — Они как бы на замок закрывают двери своего дома, чтобы счастье не смогло уйти от них. Захочет уйти, торкнется в дверь, а дверь закрыта. И счастье останется в доме.
— Именно так! — кивнула Полина. — И вы будете счастливы.
Оксана протянула руку и погладила нижний замок. Потом привстала на цыпочки и дотянулась до другого замка. И тоже погладила.
— Когда я буду жениться, я повешаю сюда такой огромнейший замок! — воскликнула Оксана, разводя руками, чтобы показать, какой тут огромный замок будет висеть. Где же она найдет такой замок?
— Во-первых, девушки не женятся, а выходят замуж, — строго сказала Полина. — Это мужчины женятся, то есть берут девушку к себе в жены. А девушки берут себе мужа, то есть выходят замуж. Не маленькая, должна знать об этом.
— Что во-вторых-то? — спросила Даша. Оксана нахмурилась.
— А во-вторых, я не поняла, почему ты такой огромный замок сюда собралась повешать. Здесь, видишь, вон совсем маленькие есть замочки! И маленький замочек тоже неплохо.
— Чтобы двери крепче были закрыты! Неужели непонятно? — спросила Оксана. — Чем больше, тем лучше.
И в который раз она убедилась, что подруги значительно глупее ее, раз не понимают таких простых вещей. Ну, что тут непонятного?
— Пойдемте же, девочки! — простонала Даша. — Вы через каждый шаг собрались останавливаться или мы всё же будем идти? Так мы никогда не дойдем!
Оксана с Полиной пожали плечами. Как будто ты не стояла с нами!
— Уже идем! — обиженно воскликнула Оксана. — Раскомандовалась! Командирша нашлась какая!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
РАЗГОВОР С МАНЕКЕНОМ
Они прошли через переходку, бегом спустились вниз. Слева внизу стояла большая железная урна. А справа возвышался высокий, но уже покосившийся деревянный забор, за которым возвышались громады разгромленного элеватора, когда-то крупнейшего в регионе. А потом ставшего ненужным.
Слева тянулись низкорослые корявые клены, в просвете полуразрушенная саманная избушка. Неужели в такой избушке кто-то когда-то жил? Тут и одному-то сильно не развернуться. И место такое неудобное.
А дальше два строившихся кирпичных коттеджа, за ними длинное трехъэтажное здание полиции, аптека, сбербанк и на самом углу магазин, в котороый почему-то очень редко захаживал народ. Сразу за магазином влево начиналась самая длинная в городке улица. Она пересекала полгородка.
— Первым делом после того, как я куплю четырыхкомнатную благоустроенную квартиру с лоджией, я покупаю машину. Разумеется, иномарку, — сказала Оксана, широко размахивая руками
— С машиной хорошо, — согласилась Даша. — Когда дядя Ваня был живой и если не на работе, он возил меня на «жигулях» в школу. Пять минут и ты уже в школе. А иногда из школы вез домой. Так вот идешь-идешь-идешь и так устанешь идти. Сил никаких нет.
— А зимой еще и холодно. Бррр! — поежилась Полина и с завистью поглядела на пролевшую мимо них иномарку. Стекла были тонированными.
— Если с ветром, то можно обморозиться даже, — вздохнула Оксана. — Я один раз себе щеку обморозила. В машине тепло, играет музыка и быстро, куда надо доберешься. Без машины никак нельзя, особенно, если ты взрослый. То тебе на работу, то по делам. Я каждый день буду ездить по магазинам, во всякие салоны там.
— Ага! И где ты деньги возьмешь? — съехиднила Полина. — Найдешь себе богатого мужа?
Даша отвернулась, чтобы не видеть злого лица Оксаны. Оксана еще и громко засопела.
— Что, Даша, идем к тебе отпрашивать тебя у мамы? — спросила Полина. — Ты же первая по пути.
— А потом ко мне. Дядя Костя уже вернется к этому времени, — сказала Оксана. — Он меня отпустит. Дядя Костя добрый.
Куда идем мы с Пятачком,
Большой, большой секрет.
И не расскажем мы о нем.
О! нет! И нет! И нет!
Неожиданно запела Оксана. Вот что удивительно! Вообще, голосок у Оксаны был грубоватым для ее возраста, особенно когда она начинала ворчать, тогда как у деда старого. Пела же она почему-то таким тонким, почти визгливым голоском, как будто комар жужжал. А пухлые губки она далеко вытянула вперед, вроде как собиралась подуть на что-то, сдуть соринку, например.
— Я поражена! — воскликнула Даша, на всякий случай отступив несколько шагов от Оксаны. — Я поражена!
— Я никого не собиралась поражать! — заявила Оксана. — Никого я не собиралась! Я же не снайпер, чтобы кого-то поражать. Вот!
— А у нашей Оксаны, оказывается, есть чувство юмора, — сказала Даша. — И очень тонкое.
— Только она его скрывала до поры до времени. Непонятно почему.
Это уже добавила Полина.
— А еще порожать — это рожать и рожать детишек, — продолжала Оксана. Кажется, ее посетило вдохновение. — Я еще кино видела, там такой старый дядька страшный, вот с таким усищами берет ружье и говорит сыну: «Я тебя породил, я тебя и убью!» И застрелил его насмерть из ружья.
— Сына
