Вильям Козлов - Президент не уходит в отставку
Парень вылез из машины и через плечо Сороки стал заглядывать под капот.
- Двигун на холостом ходу барахлит, - сказал парень. - При остановке на приборе красная лампочка загорается; случается, прямо перед светофором глохнет.
- Зимой трудно заводится, бензина расходует больше нормы, - прибавил Сорока.
- Точно! - удивился парень и повнимательнее на него посмотрел. - Вы давно здесь работаете? Раньше я вас не видел. Тут Кузьмин колдовал... Мастерюга!
Сорока нагнулся над мотором, пощупал пальцем под карбюратором: так и есть, отломалась выводная трубка!
Сорока объяснил парню, в чем загвоздка, и достал из ящика трубку. Пока он привинчивал ее на место, в цех пришли близнецы и с обеих сторон атаковали Глеба - так звали владельца "Жигулей": мол, зачем он их сюда привез, как будто не мог без них машину починить? В общем, им надоело и они уходят...
Глеб, косясь на Сороку - он вроде тоже начал его узнавать, - стал говорить, что вот сейчас товарищ проверит еще аккумулятор - и они поедут в "Олень", у него знакомый официант Володя, который все может...
Так они пререкались, пока Сорока возился с трубкой, низко нагнувшись над мотором. Когда он разогнулся, близнецы с явным интересом принялись его разглядывать, да и язычки сразу прикусили. Сороке хотелось совсем не обращать ни них внимания, но, помимо воли, он то и дело оборачивался к ним. Не каждый день увидишь близнецов! Причем симпатичных и совершенно одинаковых. Он подумал, что их, наверное, и родная мать не различает. Обе высокие, стройные, они безусловно производили впечатление. У этого прощелыги Глеба, видать, губа не дура...
- Оля.
- Аня, - по очереди назвали себя девушки. Тут же перешли с места на место, и Сорока ни за что бы не угадал, кто из них Оля, а кто Аня. Они и одеты были одинаково: в синих рубашках, коротких расклешенных юбках, которые высоко открывали их необычайно длинные, стройные ноги.
- Тимофей, - улыбнулся он.
- У вас тут столько приборов, - сказала одна из сестер. - И что они показывают?
- Мне говорили, что опытные мастера, как врачи, по звуку мотора определяют все "болезни" автомобиля, - прибавила вторая.
Прямо наваждение какое-то! И голоса у них одинаковые: тонкие н вместе с тем чуть приглушенные.
- Я умею немножко водить, - похвасталась первая.
- Глеб, не давайте ей руль, - засмеялась вторая. - На Киевском шоссе она чуть нас всех в кювет не опрокинула...
- Можете выезжать, - сказал Сорока, захлопывая капот. Удар получился чересчур сильным, сестрички замолчали и одновременно посмотрели на него: две пары одинаковых темно-карих глаз.
- До свиданья, - вежливо кивнул Сорока девушкам.
Одна из них - кажется, Оля - улыбнулась и, согнув руку в локте, приветственно пошевелила пальцами. Вторая - наверное, из чувства противоречия, - придерживая короткую юбку, присела.
Девушки вышли из бокса, и Глеб точным профессиональным движением сунул Сороке в карман трешницу, покровительственно похлопал по плечу и полез в кабину, но Сорока задержал его. Глеб недоуменно задрал вверх круглое лицо.
- Мало, старик?
- Деньги тебе пригодятся в "Олене", - сказал Сорока, возвращая трешку. - Где наряд?
- Послушай, друг... - развел руками Глеб - дескать, что за ерунда. Возьми пятерку. Кому эта дурацкая квитанция нужна? Мне ребята всегда...
- Выгони из бокса машину, - сдерживая раздражение, сказал Сорока. Сходи в контору и выпиши квитанцию на диагностику и карбюраторную трубку. Знал бы, что у тебя нет наряда, и на стенд не поставил бы.
Глеб в сердцах так хлопнул дверцей, что гул пошел по боксу, и резко подал машину назад.
- Следующий, - посмеиваясь про себя, пригласил Сорока. Он видел, как Глеб вышел из машины, на ходу что-то сказал девушкам и пошел в холл на первом этаже, где находился стол заказов. Вернулся он не скоро, пришлось постоять в очереди. На лице откровенное презрение. Молча протянул квитанцию, где была проставлена сумма: два рубля восемьдесят копеек. Сорока выпрямился - он выворачивал свечу из блока цилиндров, - взял квитанцию, расписался.
- Видал я болванов, но таких!.. - проворчал Глеб и уже повернулся, чтобы уйти, но Сорока ухватил его за рукав, приблизил к себе и положил руку на плечо: Глеб, багровея, стал приседать на корточки.
- Что ты сказал? - все сильнее сжимая его жирное плечо, спросил Сорока.
- Извини... - прошептал Глеб. Лицо его побледнело, губы скривились от боли.
- Советую быть осторожнее в выражениях, - сказал Сорока. - Счастливого пути!
Глеб пулей вылетел из бокса. Сейчас он не казался таким самоуверенным, как вначале, когда лихо подкатил к боксу и, пританцовывая, беседовал с близнецами. Он был ошарашен и растерян.
Все это произошло так быстро, что сидевший за рулем владелец "Москвича", который обслуживал Сорока, ничего не понял. К машине Глеба подошел Гайдышев. О чем они говорили, отсюда было не слышно, но можно догадаться, что Глеб изливал свое негодование Гайдышеву. Тот понимающе кивал головой и, по-видимому, поддакивал, соглашаясь с Глебом.
Сорока улыбнулся и, взглянув на хозяина "Москвича", скомандовал:
- Включите первую скорость!
Несколько дней спустя, выйдя из автобуса на пересечении Кондратьевского и Металлистов, Сорока по привычке завернул к дому Нины. Прошелся раз мимо парадной, второй...
Внизу щелкнул лифт, и Сорока вдруг решил, что сейчас распахнется тяжелая створка высокой двери и выйдет Нина с Найдой на поводке...
Дверь распахнулся - и вышла маленькая сгорбленная старушка с авоськой в руке. Не глядя по сторонам, она засеменила в сторону гастронома.
Сорока уже вышел на Кондратьевский, когда заметил, как на Металлистов повернули со стороны "Гиганта" "Жигули" цвета слоновой кости. Машина остановилась сразу за домом, где жила Нина.
Сорока так и замер у газетного киоска, не спуская глаз с машины. И предчувствие не обмануло его: оттуда вышла Нина... "Ну, Глеб! - подивился Сорока. - Феноменальный парень! Уже и тут успел..." Машину Глеба ом сразу узнал по цвету и номеру, который почему-то запомнился.
Еще больше он был потрясен, когда из "Жигулей" вслед за Ниной выбрался Длинный Боб! Он взял девушку под руку и подвел к тополю, возле которого они и остановились. Боб что-то говорил ей, потом нагнулся и поцеловал, после чего снова направился к машине. А Нина стояла под деревом и смотрела, как разворачиваются "Жигули". Подняв руку, улыбаясь, она помахала.
Сорока спрятался за киоском, когда они проехали мимо. За рулем сидел Глеб, а рядом с ним Садовский. Смеясь, он что-то говорил приятелю.
Вот наконец и встретил Сорока Нину... Но подойти к ней - она все еще стояла под тополем - ему не захотелось...
Глава девятая
Алена протирала вазу, когда Сережа пришел из школы и слишком уж поспешно проскользнул в свою комнату, даже дверь притворил за собой. Последнее время с ним творится что-то странное: стал молчалив, задумчив и даже аппетит пропал. Раньше, бывало, после школы и минуты не может посидеть дома, пообедает - и на улицу, а теперь часами валяется на скрипучем диване и, наморщив лоб, изучает потолок. Алена как-то попыталась вызвать его на откровенный разговор, но Сережа не поддержал, сразу замкнулся в себе и отвечал односложно: "да" или "нет". А когда у человека такое настроение, лучше его не трогать. Может быть, влюбился? Ростом догоняет отца, на верхней губе уже темный пушок. Как-то весной она видела его у мороженицы, что рядом с кинотеатром "Луч", с какой-то высоченной блондинкой в белых кедах и спортивных брюках. Сразу видно, что баскетболистка. И Сережа в этом году всерьез увлекся баскетболом: купил спортивную форму, кеды, по утрам стал прилежно делать зарядку... Алена в тот раз свернула в переулок, чтобы не встретиться с ним. Не захотела брата смущать. А вид у него был смешной: порозовевший, с торчащим хохлом на затылке, на губах незнакомая улыбка... Дома он так никогда не улыбался.
Дед, радостно встретивший в прихожей Сережу, обиделся, что тот не обратил на него внимания. Постоял на коврике, глядя на захлопнувшуюся за молодым хозяином дверь, подошел к ней и попытался носом и лапой открыть, но дверь не поддалась. Дед обиженно гавкнул и, наклонив голову, прислушался. Сережа не встал с дивана и не подошел к двери. Вздохнув, Дед улегся на пороге. Он понял, что Сережа не в духе. Такие вещи собаки всегда чувствуют.
К Алене тоже лучше не соваться: когда она убирает комнаты, нужно от нее подальше держаться. И Дед, поднявшись с пола, ушел на кухню и забрался под стол. Здесь сейчас самое спокойное место.
Квартира у Большаковых трехкомнатная, с высокими потолками. Самую просторную комнату занимал отец. В угловой комнате находилась Алена, а в самой маленькой, что примыкала к кухне, - Сережа. В этой комнатке никогда порядка не было: книги валялись на столе, на подоконнике, на полу, плед на диване всегда скручен, гантели он ухитрялся оставлять в самом неподходящем месте: зайдешь в комнату - и обязательно на них наткнешься. Кеды почему-то не ставил в прихожей, где хранилась обувь, а подвешивал на белых шнурках на ручку двери.
