Страсть на холсте твоего преступления - Mirin Grots

— Руки моего золота — главное моё сокровище, — воодушевленно произносит Андреас и зовет гостей на танец.

Глава 30

Ты в цепи из льдинок себя заковал, захлопнул все двери, весну не впустил. Но бьётся под снегом бесстрашный родник, зажжённая спичка сильнее, чем тьма. Уйдут, разлетятся снежинками дни; не вечна печаль и не вечна зима.

Джио Россо.

Цветущая вишня, свежая листва, стук капели, щекотка волнения в клетке грудной. Он мираж, придуманный больной головой. А может, тёмный незнакомец, крадущий сны? Его голос, глаза и холод. Рассветная дымка. И только взгляд незнакомца, лишь это — всё, что осталось мне. Больно, страшно и безнадежно.

Я делаю глубокий судорожный вдох и поднимаю глаза, касаясь ладонями дорогой ткани пиджака Андреаса. Он улыбается, в его глазах мировая радость и счастье, несмотря на уставший и больной вид. Последний месяц он чувствовал себя плохо, зачастую давился кашлем по ночам до такой степени, что приходилось вызывать врача. На утро он слабо передвигался по дому, ему помогали телохранители и он запрещал мне видеть его таким. Я сама заставила его подпустить меня, когда сложила руку на его плечи и убедила, что я буду рядом. Зачем? Я хотела уничтожить, убить и заставить мучительно умирать на холодном полу. А вместо этого протягивала хрупкую ладонь и помогала. И мой план сработал. Я добилась своего.

Мы плавно танцуем по залу и молчим. Я лишь на секунду оглядываюсь на стол и вздрагиваю, когда не замечаю любимую мужскую фигуру, на которую тайком засматривалась весь час. Мой сон сбылся. Моя надежда воскресла. Я ехала и знала, что Харрис будет на ужине по поводу приезда Андреаса. И с трепетом моё сердце сжималось каждый сделанный шаг в сторону ресторана. Знакомые линии плеч, лопаток и крыльев. Я мечтала коснуться его спины и провести ладонью по силе его мышц. Настолько мечтала, что до крови стерла ладони под столом. Привела себя в чувство.

Увидела его и трещины сдвинулись, ломаясь и превращаясь в окрыленных свободных птиц. Свежий глоток горного воздуха, когда на протяжении долгого времени не могла дышать.

— Ты чувствуешь себя хорошо? — тихо спрашиваю я. Рядом с нами танцует пожилая пара, одни из знакомых Андреаса, романтично посмеиваясь.

— Я думаю, стоит вернуться в особняк. Я устал, — говорит он и тяжело вздыхает. Его болезнь прогрессирует.

— Иммуномодулятор? — спрашиваю я, совершенно апатичным голосом робота. Андреас улыбается медвежьей улыбкой и качает головой.

— Спасибо, милая, — благодарит мужчина и нас отвлекают. Андреас видит человека за моей спиной, а я ощущаю присутствие волка и запах дерева близко к своему сердцу. Харрис. Харрис прямо за моей спиной.

— Я потанцую с ней, — приказывает, властвует, доминирует. Его рокочущий голос прямо из глубин гортани заставляет блаженно закатить глаза. Мой предатель.

Андреас кивает, протягивая мою руку в лапы хищника. Он отдает меня в его руки. Отпускает. Я сжимаю зубы от накалившихся чувств, но последнее, что сделаю — посмотрю на него. Музыка сменяется на классический вальс, должным образом напрягая моё тело. Ну почему он решил потанцевать со мной? Почему спустя столько мук, боли и страданий, моё тело реагирует на его прикосновения? Я израненная фарфоровая кукла, которой обладают. У меня есть владелец и это не Харрис Райт. Не холодный, доминантный хищник, с острым умом и бескрайней властью, а больной ублюдок, похожий на большого гризли.

— Я говорил, как тебе к лицу красный цвет? — произносит его голос. Меня обволакивают в объятия. Его рука ложится на мою талию и с силой сжимает, от чего я протяжно ахаю в недовольстве. Да как он смеет? Вторая рука в отвлекающем жесте держит мою руку в воздухе, поддерживая и направляя танец. Я смотрю на его ключицы, слегка выпирающие из воротника рубашки, но никак не в глаза. Мой предатель рычит, его недовольство вырывается из самых глубин грудной клетки, будто была заперта всё это время.

— Это всё, что ты хочешь мне сказать? — я стараюсь держать свой голос гордо и уверенно. Меня больше не заставит плакать его отношение, его предательство и слова. Его забота — ничто для меня. Я была сделкой, глупым договором, я должна была влюбиться в Харриса и подписать договор по собственной воле. По доверию. А потом он бы растоптал меня и мою компанию, как одну из букашек на его пути. Он не хотел видеть меня наравне с собой, не хотел создать величественного конкурента или союзника. Всё, что он хотел — мою компанию и мою любовь…

— Тереза, я никогда не врал тебе. Когда я не мог сказать правду, я молчал. Я считал лучше держать тебя в неизвестности ради твоей же безопасности, чем кормить ложью, который ты бы давилась бы, но верила мне, — он сжал челюсть и черты его лица преобразились в остроту лезвия. Казалось коснешься и порежешься до крови, но я настолько изранена, что обычная царапина была смешна. Я отказываюсь смотреть в его глаза. Я не увижу ничего, кроме поглощающего холода. От его слов я вскипела, но продолжала контролировать выражение своего лица.

— Ты не врал мне, Харрис? Ты заботился обо мне, ведь я не первая, и не последняя девушка, попавшая под натиск твоего плана. Сколько их было? Сколько жизней ты сломал передо мной? Их явно было достаточно, ведь ты играл роль такого идеального мужчины, с такой настоящей подачей своих чувств, это ведь отточенный опыт, не так ли? А твой взгляд в некоторые моменты, будто ты восхищался мной… Боже, я ведь поверила тебе, представляешь? Если бы ты вложил ручку в мою руку и положил документ о передаче компании тебе, придумав умный план о том, что так будет лучше, я бы подписала. Ты знаешь об этом? Знаешь. Потому что ты продумал всё до мельчайших деталей в своей голове. Ты бы держал нож у моей спины, пока я ставила подпись, а потом вонзил бы и наслаждался моим падением. Моей смертью. Влюбить девушку, сломленную горем, которая отдаст свою душу демону ради компании… к черту тебя, ясно? — я выдёргиваю свою руку. Он цепями приковал меня к