Страсть на холсте твоего преступления - Mirin Grots
— Джереми, ты тоже присутствуешь? Я польщен, — продолжает здороваться дядя. Его голос приближается ко мне. Я встаю, разглаживаю ткань классических штанов и оборачиваюсь. Красный. Рыжий. Зелёный. Раненная лань, опасная змея с золотой чешуей, истекающая кровью.
То, что виделось в моих галлюцинациях было игрушкой моего извращенного воображения. Она изменилась. Конечно, она изменилась. Прошло три месяца, идиот.
Истинное воплощение силы и красоты. Ее взгляд зеленых глаз пронзителен, словно она видела весь мир и ничего не боится. Малышка, что трепетала в моих руках испарилась, превратившись в уверенную девушку с холодными глазами. Я медленно изучал её своим взглядом, останавливаясь на красном платье, от которого в горле пересохло. Воспоминания ударили в голову от вида её красного платья в Италии. Платье с открытыми плечами в пол, которое идеально подчёркивает бюст и раскрывает достоинства её тела. За красиво упакованным фантиком я разглядел несколько деталей, которые заставили сердце биться быстрее. Я слишком хорошо её знаю, чтобы пропустить такие кричащие тонкости. Она выглядела бледной и похудевшей. Я вспомнил, какой она была в моём особняке и как сияла рядом с чёртовыми рассадами. Как радовалась новым удобрениям и расцветавшим растениям. Сейчас она была израненной, бледной и гибкой в чужих руках. Она была изуродовано прекрасной.
Я слишком долго разглядывал девушку, Тереза поджала губы, как бы говоря об этом и я сглотнул. Черт, она что, учит меня?
— Мой дорогой племянник, если бы не ты, никто бы и не приехал поприветствовать меня, — гордо произносит он и тянет меня к себе. Мы одного роста, но разного телосложения. Я крепче сжимаю его руку, только потому что сбит видом Терезы.
— Я рад, что ты решил вернуться, — приторно холодным голосом произношу и хлопаю его по спине. Он хрипло смеется и начинает кашлять, от чего я и остальные гости хмурят свои брови.
— Прошу прощения, я приболел, — отмахивается дядя и вытирает рот ладонью, поворачиваясь к Терезе и улыбается ей. А она… Она стоит пару секунд молча, а потом выдавливает из себя мягкую улыбку, которая касается её изумрудных глаз. Меня поразили, убили и растоптали, словно маленького щенка в подворотне. Она улыбается ему. Израненная и робкая, стоит молча за его тенью и улыбается, будто даёт ему разрешение и поддержку.
Все сели за стол. Приступили изучать меню, которое я выбрал по вкусу Андреаса. Его любимая тошнотворная кухня.
— Тереза, — слышу я справа от себя и сжимаю кулак. Эйвон остался стоять на месте, когда гости расстелись по местам. Я подошел к нему и положил руку на его плечо, мягко сдавливая. Он не смотрел на меня, он смотрел на неё. И она поднимала взгляд на блондина, делая ему больно. Чёрт. Я выдыхаю через рот, смотря на лучшего друга.
— Нам нужно сесть и сделать вид, что всё в порядке, Эйвон, — предупреждаю я и тяну его к стулу. Он сглатывает и кивает.
Тереза и Андреас сидят рядом. Они выглядят, как два незнакомца, несмотря на то, что пришли вместе. Он изредка наклоняется к ней и шепчет, обводя рукой её бедро. Я сжимаю вилку, наблюдая за реакцией её тела. Тереза холодна, молчалива и податлива. Она смущенно кивает и утыкается в еду, пока Андреас продолжает рассказывать о похождениях во Франции. Что он с ней сделал? Почему она делает вид, что счастлива, когда я вижу каждую трещину на её мраморной коже?
Моя ошибка. Мой договор. Она находится на расстоянии вытянутой руки, а я жую чертову пасту лингвини.
— И наконец Ирландия. Моя родина. Родина Терезы. Мы долго обсуждали места, где золотцу больше всего понравилось, но она раз за разом произносила Дублин. Я решил сделать для моего золота подарок и через неделю открывается её галерея. Здесь, в Дублине, — его слова сплошное эхо в большом помещении. Я останавливаю руку с бокалом в воздухе и поднимаю свой гневный взгляд на Терезу. Ошибка. Она смотрит на меня. Нескрываемо и прямо разглядывает каждую частичку моего лица и тела. Я застываю, позволяя ей изучить то, что почти стало её три месяца назад. Всё моё тело дрожало под её прикосновением, её маленькие тонкие ручки выводили линии на моём теле, принося вселенское удовольствие. Я смотрю на её шею, ложбинку между грудью, и она вздрагивает. Всё её тело напрягается, но девочка не сводит свои зеленые глаза с моих голубых. Мы смотрим, поглощаем, кричим.
— Это замечательная новость, Тереза! Я поздравляю тебя. И какая же тема будет у выставки? — спрашивает женщина. Тереза смотрит, выжидает, а потом спускается по моему лицу и шее к моей груди и одними губами произносит.
— Alter ego, — произносит она и от звука её голоса и смысла произнесенных слов я сгораю изнутри. Большой огонь размеров с гору Чогори разгорается, поглощая внутренности. Она посвящает свою выставку раздвоению личности, вторичному «Я», которое набито на моей груди. Татуировка, где её пальцы любили выводить линии и буквы.
— Когда я спрашивал у Терезы, что означает тематика её выставки, она говорила слишком заумными словами. Люди хотят узнать больше, золотце. Расскажи им, — говорит дядя и тянется к бокалу наполовину заполненному виски. Тереза молчит, её взгляд направлен к Андреасу, будто они мысленно ведут диалог в своих головах.
— Наша личность строится в результате влияния общества, семьи, образования, которые формируют наше поведение в будущем. Личность помогает нам соответствовать общепринятым стандартам и ожиданиям, скрывая часть себя, которая может быть неприемлемой, вызывая негативную реакцию у других, — она останавливается, её бледные пальцы дрожат, держа бокал с белым вином. Помнится, она не любит белое, её любимое — красное. Мы незнакомцы, знавшие друг о друге всё.
— Наша основная личность и альтер эго зачастую две противоположности. Человек может быть спокойным и холодным, а под давлением своего альтер эго стать агрессивным и необузданным. Он может быть источником деструктивного поведения или негативных эмоций, которые могут навредить как нам самим, так и окружающим людям, — она говорит уверенно, но голос дрожит, и она прочищает горло, когда заканчивает свой монолог. Подняв глаза и заметив, что гости внимательно слушали её рассказ, она невинно улыбается. «Необычно!», «Удивительно!», «Никогда о подобном не думал!». Комплименты ссыпались в её сторону, словно соль на рану, а она словно губка, впитывала и мило улыбалась.
Андреас встаёт, протягивает руку к Терезе, оставляя легкий поцелуй на
