Валерий Медведев - И снова этот Баранкин, или Великая погоня
— Ну, Баранкин, знаешь, Баранкин! Всё, Баранкин! Теперь мы будем вынуждены для вашей поимки пойти на всё и применить одну адскую машину!.. — сказала разгневанно Фокина, переходя игрушечный перекресток на красный свет.
Маленький милиционер в форме, сшитой как на взрослого, засвистел в свисток.
— Какую? Какую? — переспросил Баранкин, взбираясь на цоколь забора.
— Адскую машину бросим на вашу поимку, — повторила Кузякина вслед за Зиной.
— А у нас против вашей адской машины есть райская машина спасения.
Девчонки, осыпая Костю и Юру всевозможными гневными словами, бросились к решеткам забора, но на их пути вырос прекрасно козыряющий Остапчук.
— Ямы надо копать под деревья, а не под своих одноклассников, — крикнул Малинин.
— Не стыдно! — крикнула Зина Фокина из-за решётки ограды. Сбежали!..
— Мы не сбежали! И нам не стыдно! — крикнул в ответ Баранкин. — Сегодня "День бегуна!". — Вот! — он достал из кармана куртки сложенную гармошкой «Вечёрку». — Вот!.. Все на старт! — громко произнёс Баранкин, — без нас с Костей всех бы не было!
— Мы бы и сейчас продолжали бы бежать!.. — поддержал Юру Костя.
— Продолжали бы, — согласилась за забором Кузякина, если бы вас милиция не остановила!..
— Умникова! Светка! — крикнул на прощание Малинин, — меняй свою фамилию на Фор! Света Фор!..
— Не свою фамилию, а своё фамилиё! — ответила Умникова.
— Бегать по улицам надо грамотно! — крикнул Баранкин, — а вы только грамотно выражаетесь!
— А не стыдно выдавать себя за каких-то Грачёвых и Сорокиных?
— Трусы несчастные!
— Да, не выдавали мы себя! Честное, пречестное слово! — клялся Баранкин и справедливо клялся. — Это нас сама жизнь переименовала.
— Баранкин! Будь человеком! — крикнула Фокина. — Сдайся добровольно!!!
— Фокина! У меня нет слов, одни буквы! — сказал Баранкин, спрыгивая с цоколя забора.
Затем он и Костя почти что бегом направились к парку культуры и отдыха, не замечая, что по другой стороне улицы Венька Смирнов катил за ними вдогонку, а в здание ГАИ торопливо вбежала Марина Шкаева.
СОБЫТИЕ САМОЕ СЕДЬМОЕ. Внуки племянников сыновей братьев Стругацких
Баранкин быстро шагал по улице, и, хотя казалось, что Малинин медленно плелся за ним, вместе с тем он ухитрялся не отставать от друга. Разве мог Баранкин долго не заметить, что за ними следят? Конечно, не мог!
— Между прочим, слева на той стороне улицы велошпионы… — сказал он тихо Малинину.
К этому времени Юра и Костя подошли к стоявшему у обочины автобусу, так что он загородил их от Веньки Смирнова и других прочих следователей за ними. Баранкин успел разглядеть, что на борту старенького автобуса было красивыми буквами выведено: "Споёмте, друзья!"
— Ты заметил, Малинин, — спросил остановившегося Костю Баранкин, — что нам всё время с тобой подают автобус за автобусом?
Малинин даже вздрогнул от этих слов, настолько он был погружён в свои усталые и голодные размышления. При слове автобус ему померещилось, что они с Баранкиным опять что-то нарушили и их опять под конвоем дружинников повезут в ГАИ, где ещё раз им будут читать всевозможные нотации и проверять их знания о переходе улиц в положенных для того местах. Поэтому, увидев тоже автобус, Малинин стал пятиться от него, успев сообщить Баранкину скороговоркой, что ещё одного ГАИ он не переживет и "вообще, сколько можно скрываться от своего класса, если уже нет сил и очень хочется есть?!"
— Скрываться нужно не сколько можно, а сколько нужно, — сердито выговорил Баранкин Малинину. — А что касается конца бегства, продолжал терпеливо выговаривать своему другу Юра, — то вот, когда они сдадутся всем классом и скажут "Баранкин, пощади!" и поднимут кверху руки и скажут: "Мы сдаёмся!" вот тогда мы придём в школьный сад и на земле, где нужно будет выкопать ямы под деревья, мы сначала решим задачи и потом эту землю вскопаем.
У дверей автобуса стояли две девочки с красными повязками на руках и с какими-то бумажками в руках.
— А вы из какой школы? — спросила одна из них Баранкина, уже поднявшего ногу, чтобы вступить на подножку.
— А вы из какой? — спросил её Баранкин.
— Мы из 203-ей, — ответила девочка, щуря кокетливо глаза.
— Если из 203-ей, — сказал Баранкин, — то мы с ним (жест в сторону Малинина) из 302-ой.
— А вы кто такие? — спросила девочка Малинина.
— А мы братья-близнецы, — ответил Малинин, принимая её кокетство на свой счет. — Мы самые непохожие братья-близнецы на свете!
— А-а-а, — сказала девочка и смешливо фыркнула.
— А что будут делать непохожие близнецы на вечере нашей самодеятельности? — спросила вторая девочка.
— Ах, этот автобус значит для самодеятельности? — настороженно спросил Баранкин. Он-то знал, что там, где слово «самодеятельность», там и работа до седьмого пота, а может даже до восьмого или даже до десятого.
— А с чем вы будете выступать? — продолжала их выпытывать дежурная.
— Он поэт, — сказал Малинин, представляя Юру, а я — чтец — личный исполнитель всех его произведений.
— Как поэт и чтец? — удивилась девочка. У нас же здесь хоровой коллектив и вообще, кто вы такие и как ваши фамилии?..
— Мы внуки племянников сыновей братьев Стругацких, а вы кто такие? — сказал Малинин, не моргнув даже глазом.
Девочка долго не могла понять, что это всё значит и как всё это надо понимать.
— И не запомнишь и не выговоришь, — сказала одна из девочек, которая назвалась Ниной, а другая сказала: — "Ну, если вы внуки племянников сыновей братьев Стругацких, то мы внучки племянников сыновей братьев Гримм… А теперь сказки в сторону! Говорите свои настоящие фамилии и что будете читать?
Баранкин представился Баранкиным, а Малинин Малининым.
— А что будем читать? — спросил Костя Юру.
Так как Баранкин за всю свою и без того короткую жизнь не только не написал ни одного стихотворения, но и не прочитал, (кроме, конечно, тех что задавали на дом по школьной программе!) то он ответил витиевато и непонятно: "Из ненаписанного!"
— Как это из ненаписанного? — удивилась та девочка, что была Ниной.
— Ну что тут непонятного? — пришёл на помощь Юре Баранкину Костя, — у вас есть чистая тетрадь?
— Есть, — ответила Нина, доставая в доказательство из сумки, что висела через плечо действительно школьную тетрадь.
Малинин взял тетрадь в руки, раскрыл её и, указывая на чистый разворот, сказал:
— Вот это стихотворение мы и будем читать с Юрой…
— Но тут же ничего нет, — ещё больше удивилась Нина.
— Не успеет ваш автобус доехать до места назначения, как всё это — Малинин потряс в воздухе чистой тетрадкой, — всё будет исписано стихами!.. И какими стихами!..
Девочки недоверчиво и даже подозрительно посмотрели на Юру и Костю.
— Похоже, что вы и впрямь внуки племянников сыновей братьев фантастов Стругацких!..
А не Нина добавила:
— Сочиняйте, только поскорей, нам ведь ваши вирши ещё художественному руководителю нашей передачи нужно показать!
Малинин совершенно был не уверен в своих заявлениях, но он был уверен в том, что нет такого затруднительного положения, из которого не вывернулся бы его лучший друг Юра Баранкин, чего на этот раз нельзя было сказать, судя по выражению Юриного лица…
— Проходите в автобус на самые почетные места! — пригласила их, так видимо и не поняв степень родства со знаменитыми писателями-фантастами, Нина.
— Малинин, за кого ты нас выдал, что нас так принимают? — спросил Баранкин уже в автобусе, плюхнувшись на сиденье. — Значит, я — поэт, а ты — чтец? — переспросил Юра Костю, — хитрый какой! Я должен сначала написать стихи, а ты потом прочтешь! Но ведь читать легче, чем писать. По написанному-то просто… Ты же знаешь, что я ненавижу стихи, продолжал ворчать Баранкин, — не только писать, но и читать!..
— Ну как, братья Стругацкие, — спросила девочка, подходя к ним и восхищенно разворачивая бумажку со списком участников. — А для чего же вы здесь, если не поете? А не в автобусе для речевиков?
— Мы здесь специально для повышения художественного уровня вашей самодеятельности и именно вашего автобуса!
В автобусе было шумно. Сзади у последнего сидения, где на плечиках висело множество всевозможных живописных костюмов и нарядов, были свободные места, и дружки пересели с таким расчетом, чтобы при случае можно было за эти костюмы и спрятаться, что они и сделали, когда в автобус, продираясь с силой через не пускающих его мальчишек и девчонок, влез Венька Смирнов, разыскивая глазами Баранкина и Малинина. Не заметив их, он добровольно подчинился выдворению его из салона автобуса. В это время колдовавшая в первых рядах автобуса над корзиной другая девочка стала разносить на подносе булочки и стаканчики с фантой.