Валерий Медведев - И снова этот Баранкин, или Великая погоня
Малинин растерялся. Такой поворот дела даже Баранкин, наверное, не предусмотрел.
— Тогда… Тогда… тогда, — сказал поперхнувшийся Костя, — тогда человек, выпивший такое молоко, всё равно станет профессором, ответил за Малинина дружинник.
— Профессором чего? — спросила девчонка с чёлкой.
— Профессором кислых щей!.. — дружинник, довольный своей остротой, захохотал,
Девчонкам эта острота тоже понравилась, и они тоже засмеялись. Один Малинин надулся, но так… не очень-то заметно…
— Ну-с, молодые человеки, — обратились дружинники к сидящему в автобусе населению, когда автобус остановился возле какого-то незнакомого здания. — Пройдёмте в школу уличного движения!..
Юру, Костю и всех остальных завели в помещёние, где томились ещё человек пятнадцать. Молоденький милиционер в чине лейтенанта сидел за столом и рылся в каких-то бумагах и бумажках. Пока все рассаживались по стульям, Баранкин успел разглядеть, что все вопросы, которые, вероятно, будут задавать, собственно говоря, висели на стенах вместе с ответами. Шепнув об этом открытии Малинину, он стал готовиться к экзаменам, разглядывая внимательно надписи на плакатах. То же самое стал делать и Малинин. Юра и Костя вертелись на своих стульях, как два голодных птенца в гнезде. Потом началось самое главное, ради чего всех привезли на бесплатном автобусе.
Сначала молоденький лейтенант прочитал коротенькую лекцию об опасности нарушения правил уличного движения и показал диапозитивы, иллюстрирующие, к чему могут привести нарушения этих правил.
В это время в комнату зашёл ещё один лейтенант, только старший и такой загорелый, как будто на улице был август, а милиционер только что приехал из Сочи и прямо с пляжа сюда в ГАИ.
Затем оба милиционера стали о чём-то шептаться между собой, пока загорелый офицер не уставился на Баранкина и вдруг сказал, обращаясь к нему, как к старому знакомому:
— Федя! Грачёв! Здравствуй, дорогой!.. — сказал он Юре Баранкину, — ты что, не узнаёшь меня, что ли?..
— А, — сказал Баранкин, делая вид, что он узнал лейтенанта. Здравствуйте!.. — Баранкин решил, что им, как нарушителям уличного порядка знакомство с милиционером не повредит.
— А это твой друг, кажется — Женя? — кивнул он на Костю Малинина. — Заходите в гости к моему Алешке! Отцу привет передавай и маме от семьи Аликперовых. Скажи, что не заходил давно — в Африке в командировке был. Уличное движение помогал там налаживать!.. Хорошие ребята! Будущее гаишники, между прочим, — сообщил он сидящему за столом другу, словно по секрету. — Отец Феди известный автоконструктор-любитель. Такую брат, машину изобрёл! Амфибию! И для Феди тоже маленькую легковушку соорудил, пальчики оближешь. Маленький, а гоняет, как бог!.. Наша смена!.. — восхитился ещё раз старший лейтенант Аликперов, которого Юра и Костя видели первый раз в жизни.
— Ну, конечно, мы ваша смена, — сказал Малинин, чувствуя, что из этой неожиданной встречи можно будет извлечь кое-какие выгоды.
— Друзья! — продолжал торжественно старший лейтенант Аликперов, обращаясь ко всем присутствующим в комнате, — если бы вы знали, как я там в Африке по всему нашему соскучился!.. Я даже по нашим маленьким нарушителям и то соскучился!.. — он погрозил при этом пальцем всем сидящим в зале.
После того, как милиционер Аликперов назвал Юру и Костю будущими гаишниками и своей сменой, Малинин заважничал и, чтобы подтвердить это, вдруг неожиданно сказал:
— А Федя даже специально стихи сочинил про нарушителей, похвастался Малинин, указывая рукой на Баранкина, — то есть Юра, то есть Федя, Федя, — сказал он Баранкину. — Почитай стихи про уличное движение, которые ты написал для нашей стенгазеты!
— Какие стихи? — удивился Баранкин.
— Ну, которые Кузякина сочинила для нашей стенгазеты, — тихо, почти одними губами произнес он.
— Ещё чего!.. Сам читай, если хочешь!
Малинин принял торжественную позу и вдохновенно прочитал:
— Не ходи на красный свет.
Красный свет — опасный!
Налетит тяжёлый «Маз».
Станет всё ужасным!
В зале на всякий случай зааплодировали.
— Ну, что я тебе говорил, — сказал милиционер из Африки, — кто нас с тобой заменит?!. Они!!! Так что этих можно и отпустить, — сказал старший лейтенант, кивая головой в сторону Малинина и Баранкина.
— Сейчас отпущу, — сказал лейтенант, — только помогите эти билеты разобрать… С буквой «В» это для взрослых, а с буквой «Д» для детей, — пояснил он Юре и Косте.
Баранкин и Малинин сели сбоку стола и стали копаться в бумажках.
— Ну, Федя, — сказал на прощание загорелый милиционер, — привет отцу! Заходите в гости! И ты, Женя! — сказал он Косте Малинину, тоже заходи!..
Оба лейтенанта вышли. Баранкин тут же пересел на стул начальника и шепнул Косте:
— Видишь, как иногда хорошо на кого-то походить!..
В это время за окном зашумел автобус, и спустя несколько минут в комнату с разговорами вошла новая группа нарушителей. Каково же было удивление Баранкина и Малинина, когда среди виновников уличных происшествий они увидели Зину Фокину, Эру Кузякину и Свету Умникову. В воздухе комнаты, как рыбки в аквариуме, заплавали целыми стаями слова: "…участники дорожного движения и другие обязаны действовать в соответствии с правилами и издаваемыми на их основе инструкциями и иными нормативными актами…" и т. д. и т. п. Сообщая на ходу эти и тому подобные сведения о правилах уличного движения, они, несмотря на сопротивление дружинников, стали пробиваться к столу, за которым важно восседали Малинин и Баранкин. Перегоняя друг друга, Зина, Эра и Света медленно подходили всё ближе к Косте и Юре, как вдруг словно по команде остановились! Это случилось, когда Зина Фокина и Эра Кузякина и Света Умникова узнали одновременно в Баранкине Баранкина, а в Малинине Малинина. Девочки чуть не ахнули в голос.
— Мы их на всех улицах ищем, а они вот где?!. - вскрикнули они одновременно. А на лицах их было, тоже одновременно написано: "Баранкин и Малинин! И где? В ГАИ! В комнате милиции! Да ещё за столом! Да ещё заняты каким-то делом!.. Ну, знаете…"
Здесь, придя в себя, каждая из девчонок стала осыпать Баранкина и Малинина таким потоком слов, каким пожарники из брандспойтов тушат пожар.
— Мало того, что они все нарушают правила уличного движения, так теперь они ещё нарушают тишину и порядок и где?.. В комнате государственной автоинспекции, — сказал Баранкин с укоризной и для пущей важности даже взял в руки жезл, лежавший на столе, каким управляют уличным движением.
— И пока нет высшего начальства, — сказал Малинин, переходя на заговорщицкий тон. — Мы как низшее начальство…
— Среднее, — поправил Костю Баранкин.
— Мы, как среднее начальство, — поправил сам себя Малинин, можем вам по знакомству предложить легкие экзаменационные билеты, — с этими словами он быстро протянул девочкам пачку вопросов, на которые они должны были ответить, при этом он не заметил сам, что предложил билеты не из детской пачки, а из взрослой. Девочки со всем в этой комнате могли согласиться, если уж они нарушили правила, но чтобы их экзаменовали Баранкин и Малинин!.. Это уж слишком!.. Возмущаться возмущались, но по одному билету повытаскивали быстро и со сноровкой.
— А как вы вообще-то попали в милицию? — успела поинтересоваться Кузякина.
— О чем ты спрашиваешь? — удивилась Фокина, — им только здесь и место!.. Вот как они очутились за одним столом с начальником?!
— Фокина, — ответил строго Баранкин, — есть правила уличного движения, а есть правила уличного выдвижения!.. Заметили!.. И… выдвинули!..
— И нам давайте билеты!.. И нам давайте!.. Безобразие, одним дают даже выбирать, а нам что останется?!
Малинин стал из бумажек с вопросами ловко делать голубей и пускать в зал, приговаривая: "Кому что достанется! На судьбу не пенять!".
Что здесь началось! Как в финале тиража «Спортлото». На шум в дверях появился лейтенант. Баранкин быстро сошмыгнул с его стула на свой и сел сбоку, где сидел рядом с Малининым. Увидев лейтенанта, Фокина, Кузякина и Умникова стали снова критиковать вслух Баранкина и Малинина.
— Минуточку, — оборвал их хор лейтенант, и указывая на Юру и Костю, спросил: — это что, ваши знакомые?
— Какие знакомые? — искренне удивился Малинин.
— Мы их вообще здесь впервые видим! — сказал Баранкин и не соврал, он и Малинин действительно здесь в ГАИ Фокину, Кузякину и Умникову видели впервые.
— Как это впервые? Как это впервые? — закудахтала Кузякина.
— Так это, впервые, так это, впервые! — передразнил её Малинин. — А если не впервые, то скажите, как нас зовут?
— Тебя Костя, а его Юра! — сказала Кузякина.
— Ну, вот видите, — обратился Малинин к лейтенанту. — Я у них Костя!.. А он у них Юра!.. А вы ведь сами слышали, как назвал нас старший лейтенант: — я - Женя, а он — Федя! Я — Грачёв, он — Сорокин.
