Многоножка - Вячеслав Береснев
— Я поехала в больницу.
— Что такое? — вскинулись ребята.
— Что-то с Ромой? — спросил Костя.
— Похоже, что да, — мрачно подтвердила Лебедева. — Тамара, главное: не надумывай лишнего, пока всё не станет точно известно…
— Я поеду с вами!
— Нет!
— Объясните нам, что случилось, — попросил Серёжа.
— Мы сами не знаем, но, кажется, с Ромой плохо.
— Насколько плохо? — спросила Нюра.
— Я не знаю! — повышенным тоном сказала Лебедева. — Я ничего не буду вам говорить, пока сама всё не услышу.
С этими словами она ретировалась. Все уставились на Тамару, которая совершенно ошеломлённо села на скамью. У неё дрожали руки. Не хватало даже смелости ещё раз посмотреть на телефон: он просто лежал рядом.
Подойдя к ней, Даша села рядом и спокойно спросила:
— Можно, Тамар?
Ответа не было, поэтому Даша взяла телефон и прочла сообщение. Подняла глаза на ребят и спокойно сказала:
— Кто-то написал с его номера, что он умер.
— Твою мать… — выдохнул Костя ошеломлённо.
— Это не может быть так… — испуганно проговорила Тамара. — Нет, это… Должно быть чей-то обман. Может, Перепелица хочет отомстить, поэтому…
— За что ей мстить тебе? — удивилась Нюра.
— За то, что не открыла ей сейф…
— Подожди… что?!
Тамара закрыла лицо руками: ей уже не было никакого дела до того, что она раскрыла секрет, который хотела навсегда утаить. Ей было настолько страшно, что не хотелось даже плакать: хотелось, чтобы ей просто сказали, что сообщение неправда. Хотелось, чтобы Лебедева приехала и сказала, что Ромка здоров или хотя бы жив…
— Что вообще ты такое говоришь? — изумился Серёжа.
— Слушай, это долгая история, которую сейчас… — начал, было, Саша.
— Я не тебя спрашивал, а Тамару!
— Ребята, сейчас вообще не время сраться! — вскинулась Ксюха. — Пусть Саня расскажет, что за фигня…
— Сейчас и для этого тоже не время…
— У нас есть время, пока Лебедева уехала в больницу, — сказал Серёжа, скрестив руки на груди. — Что за история с сейфом?
Саша потёр переносицу.
— Если вкратце, то Перепелица хотела украсть из него камеру и подговорила на это Тамару. Тамара ей отказала.
— Так вот откуда были те следы… — тихо сказала Агата.
— Серьёзно?! И вы молчали об этом?!
— Тамара просто… поддалась моменту. Перепелица обманула её. Сказала, что это на деньги Роме, хотя понятное дело, что деньги у неё у самой наверняка есть, и она просто хотела нас грабануть…
— А может, и нет… — спокойно сказал Колобок, ни на кого не глядя. — Может быть, у них не было денег.
Все замолчали. То, о чём он сказал, было страшно.
— Но ведь и отдавать ей камеру тоже не вариант… — сказала Нюра. — Мы на неё весь фильм сняли.
— Моя тётка повесилась бы, меня перед этим повесив тоже, — сказал Серёжа. — Хотя, конечно…
Саша сглотнул комок в горле.
— Не вини Тамару, Серёг. Она очень не хотела этого делать. И не сделала.
— Что за жесть… — изрекла Даша то, что было на уме у каждого присутствующего.
— Тамара, всё хорошо, не переживай, — севшая рядом Ксюха обняла её. — По-любому тупая Перепелица всё нагнала, не верь ей. Ещё и мобилу ромкину забрала, фу такой быть…
Никто не знал, куда себя деть.
Минут пять побродив по залу, ребята разошлись: Нюра залезла на Гардеробус, Костя с Серёжей позвали Сашу пройтись с ними до магазина и что-то купить, Агата сидела рядом с Тамарой, молча что-то ища в телефоне. Домой не пошёл никто: даже Ксюха, Даша и Колобок, мало знакомые с Ромкой, были слишком взволнованы тем, что происходит, и решили остаться.
— Я не хочу, чтобы так было, — шептала Тамара, съёжившись на скамье. — Я не хочу. Пусть всё будет хорошо.
«Как он мог так поступить? Он ведь не…»
Думать ни о чём не хотелось.
Через несколько минут вернулись ребята, которые принесли что-то поесть. Вздрогнувшая Тамара вернулась на своё место, от всего отказавшись. Ей не хотелось никуда идти и ничего делать, хотелось, чтобы весь мир остановил своё чёртово вращение хотя бы на минутку и посмотрел, что натворил. Тамаре казалось, что она вся превратилась в одно сплошное ожидание: её тело, душа и вся сущность замерли в ожидании ответа, лучшего или худшего, не важно, главное — хоть какого-нибудь…
«У тебя должно быть всё хорошо, — твердила она, сцепив руки. — Твоя жизнь не должна обрываться из-за того, что такая дура, как я, не смогла перейти черту, не смогла чем-то пожертвовать. Это так глупо. Ты должен быть счастлив. Ты должен хоть раз почувствовать себя счастливым. Потому что, если этого не случится, то я больше никогда, ни единой секунды не смогу себя почувствовать счастливой. Каждое слово, сказанное мной, было ради того, чтобы тебе стало лучше. И пусть только этот сраный мир попробует сделать так, чтобы всё оказалось напрасно!..»
— Тамара, — сказала ей Агата через время. — Может, пойдёшь домой? Людмила Юрьевна потом тебе позвонит и всё скажет…
Тамара не ответила, только сильнее вжавшись в место, на котором она, кажется, сидела уже целую вечность.
Прошёл час — а Лебедева всё не объявлялась. Ребята проверяли телефоны, но никто не звонил. Колобок, извинившись перед всеми, ушёл домой, попросив, чтобы ему сообщили, в чём дело. Когда дверь за ним закрылась, Серёжа тоже принялся рыться в телефоне, но вскоре бросил это дело.
Минуло шесть часов, когда Лебедева, наконец, вернулась. Когда двери скрипнули, все вздрогнули, подняв головы, особенно Тамара. Вошедшая Лебедева казалась во много раз постаревшей.
— Ну что там? — спросил Костя. — Что с ним?
Не разуваясь, Лебедева молча подошла к ним. Лицо её было красным, а ещё она часто шмыгала.
— Даже не знаю, как вам сказать, ребята, — вздохнула она, тяжело дыша. — Дайте присяду.
Даже сев на скамью, она не сразу собралась с мыслями: молчала тяжело и напряжённо. Наконец, глубоко вдохнула.
— Его не смогли спасти, — тихо сказала она единым выдохом, и шмыгнула. Она не сказать, чтобы даже плакала: просто шмыгала, держа платок у носа, а глаза были красные и печальные. — Сильный приступ… ночью случился. Пока он спал. Говорят… никто не сообщил.
— Твою мать, — снова выдохнул Костя второй раз за день.
Медленно поднявшись, Тамара отвернулась ото всех. Сделала несколько шагов к порогу клуба, толкнула дверь и вышла на улицу. Никто не сказал ей ни слова, потому что никто не нашёл, что сказать самому себе.
Без куртки вечером было всё ещё прохладно. Тамара отстранённо смотрела на располагающийся перед ней двор. Был апрель, трава ещё не начала зеленеть, а кое-где виднелись остатки снега. В
