Звёзды внутри тебя - Натанариэль Лиат
– Хельга! – настойчиво повторила Ингрид. – Ну Хельга же!
– Привет, дорогая, – отозвалась та, не отрываясь от работы. – Какая вселенская несправедливость произошла у тебя на глазах в этот раз?
Ингрид сердито покраснела:
– Может, ты наконец оторвёшься от своих… о чём ты, кстати, там сейчас пишешь?
– О славянских языках.
– Может, ты наконец оторвёшься от своих славянских языков?! Тут у девочки Искру украли!
– Что? Нет!.. – запротестовала Лу. – Всё было не так!
– Да ну? – хмыкнула Ингрид. – Это те драконы тебе так сказали? И ты им веришь? Да ты вчера их в первый раз увидела!
На это Лу возразить было нечего.
– Д-да, но… – начала она, но тут ворон высвободил голову из-под крыла, встряхнулся и громогласно объявил:
– ВР-РЁШЬ!!
Лу вздрогнула и совсем растерялась. К глазам даже подступили слёзы.
– Не обращай внимания, – буднично сказала Хельга. – У него проблемы с распознаванием семантических оттенков.
– Ч-что? – Лу шмыгнула носом.
– Он не понимает разницу между намеренной ложью и ложной информацией, данной по незнанию. – Хельга отставила свой ноутбук, потянулась, сняла очки. – Так, говоришь, вчера ты увидела каких-то драконов в первый раз? – Она встала, подошла к маленькому холодильнику, подозрительно тихо стоявшему в углу, хмыкнула и пнула его в бок, надеясь, что он загудит. Ни звука.
– Сломался? – спросила Ингрид.
– Да нет. Наверное, провода опять от кабеля отвалились. Потом поправлю.
– Что, воровать электричество не такое простое дело? – подколола Ингрид. – Может, наконец снимешь себе нормальную квартиру? Только скажи – кошки мигом натаскают тебе бесхозного потерянного золотишка, чтоб платить за аренду. Это явно будет более комфортно. И, я даже не знаю… более законно — как считаешь?
– Отстань, – невозмутимо отмахнулась Хельга. – Проклятый капитализм не заставит меня заводить больше имущества, чем необходимо. – Она вытащила из тёмного холодильника алюминиевую банку и протянула Лу.
– Что это? – осторожно поинтересовалась та.
– Зелье памяти.
Лу снова поглядела на банку. Та выглядела как простая баночка колы из магазина.
– Что, правда? – зачем-то спросила Лу. Зелья всегда представлялись ей как-то иначе.
Хельга и бровью не повела:
– Тебе будет легче, если я перелью его в какую-нибудь грязную склянку? Пей давай.
Лу с подозрением оглядела запечатанную банку со всех сторон: она казалась целой, никаких проколов или других повреждений. Ладно. Лу пожала плечами и с пшиком открыла её.
– Лучше сядь, – посоветовала Хельга, возвращаясь к своему ноутбуку.
Лу ещё раз удивлённо дёрнула плечами, но спорить не стала. Кошки великодушно подвинулись, освобождая ей местечко на кровати. Садясь, Лу сделала первый глоток и…
* * *
Вспомнила.
Тогда, семь месяцев назад, ей снился сон.
Лу хорошо понимала, что спит, поэтому ничему особо не удивлялась. Даже тому, что вместо собственной комнаты оказалась на пороге высокого сумрачного зала, освещённого золотыми фонарями, парящими в воздухе. Внутри шелестели десятки негромких, словно нарочно приглушённых голосов.
Она успела подумать: как на похоронах.
В дверях её встретили две пухлые, красиво и довольно чудно одетые женщины, похожие друг на друга как две капли воды.
– Привет, малышка, – сказала одна, вытирая щёки кружевным платком. Покрасневший нос предательски выдавал, что она только что плакала. – Как тебя зовут? Ты тоже из наших?
– Конечно, из наших, – кивнула вторая. – Ты посмотри, у неё же нос точь-в-точь как у дяди Эррола. – Она протянула руку, и Лу неуверенно её пожала. Её вдруг осенило, что обе близняшки говорят на каком-то чужом, может быть, вовсе не существующем языке, но Лу всё равно прекрасно их понимает. – Проходи, – сказала женщина. – Будь как дома. Всем сейчас всё объяснят.
Лу хотела наконец войти в зал, но тут заплаканная двойняшка порывисто наклонилась и крепко-крепко её обняла.
– Спасибо, что пришла, – прошептала она Лу на ухо.
Под высокими готическими сводами собралась целая толпа. Сколько их было? Сто человек? Больше? Лу неуверенно пробиралась между гостями, не зная, куда идёт, но страшно ей не было – ведь, в конце концов, это всё только снится. Она бы подумала, что попала на бал, на богатый праздник, если бы не траурный вид всех вокруг. Кто-то казался грустным и подавленным, кто-то – очень серьёзным. Может, и правда похороны?..
Двигаясь наугад, Лу добралась до дальней стены зала и встретилась взглядом с висящим на ней портретом.
С полотна смотрел красивый полный юноша с круглым лицом, рыжими волосами, аккуратно зачёсанными набок, и как будто неуверенной улыбкой, чуть-чуть грустной и необычайно милой. Лу не была с ним знакома, но её сердце сразу определило: это кто-то очень хороший.
И тогда она не то поняла, не то вспомнила один безжалостно отчётливый факт: он умер. Умер обидно, нечестно, раньше времени, а они – все эти люди вокруг, и женщины в дверях, и она сама – собрались, чтобы попытаться вернуть его назад, потому что не смогли смириться, что его не стало. Лу словно читала мысли собравшихся. Теперь она знала: все разговоры в этом зале – о юноше с портрета. О том, как кто-то учился с ним в университете, кто-то дружил, кому-то он помог – очень многим. И все слёзы вокруг – тоже о нём одном. Они так и не иссякли за целый долгий, пустой, холодный год. Не иссякли бы, наверное, и за сто лет.
Там, в своём сне, Лу подумала: того, о ком так плачут, точно очень любили.
И тогда она поняла: она правда этого хочет. Хочет участвовать в ритуале, который сейчас начнётся. Быть частью попытки вернуть всё обратно.
Даже если это не взаправду.
* * *
Задыхаясь, Лу упала на кровать, расплескав колу себе на колени. Внутри её сна прошли часы, а наяву она не успела даже до конца сесть.
Лу почти вспомнила ритуал. Он уже был как слово, которое мучительно вертится на языке, но стоило Лу попытаться его схватить, как ослепительная, невозможная вспышка боли выдернула её наружу. Зажмурившись, Лу стиснула банку газировки обеими руками и попыталась забыть это невыносимое, сводящее с ума чувство, будто она исчезает, растворяется в чём-то огромном и прекращает существовать…
– Он… Он умер, – выдохнула она. – Он был мёртв!
– Кто? – не поняла Ингрид.
– А ты много знаешь таких, кто был мёртв, а потом ожил? – хмыкнула Хельга. – Ну, из тех, кто жил не две тысячи лет назад?
