Т. Кравченко - Санкт-Петербург в вопросах и ответах
Сорок пять лет она прожила полноправной хозяйкой Петербургской стороны. Основным ее занятием, помимо непрестанной молитвы, было устройство чужого семейного счастья. Сохранилось множество преданий о ее помощи. Та самая Параскева Антонова, которой Ксения отписала весь свой дом, принимала ее часто и с особенным радушием. Однажды Ксения сказала ей сурово: «Сидишь тут, чулки штопаешь, а того не знаешь: тебе Господь сына послал, беги скорей на Смоленское кладбище!» Антонова побежала на Смоленское: там извозчик сбил беременную женщину, которая тут же умерла в преждевременных родах. Ребенок, однако, был жив, и Антонова взяла его к себе. Мальчик вырос в бывшем доме Ксении, достиг больших чинов, оказался идеальным сыном… В другой раз Ксения сказала молодой девушке: «Сидишь тут, а на Охте твой муж жену хоронит!» Девушка тут же побежала на Охту, увидела там молодого вдовца, лишившегося чувств на могиле жены, принялась за ним ухаживать и вскоре вышла за него замуж. И историй таких о Ксении рассказывают множество.
Она никогда не молилась на людях, только ночью, выйдя за город, неустанно клала поклоны до самого утра. В 1796 году, когда на Смоленском строилась новая каменная церковь Смоленской Божией Матери, Ксения по ночам на леса втаскивала кирпичи, чтобы рабочие, придя утром, могли сразу заниматься кладкой.
По преданию, именно блаженная Ксения предсказала смерть императрицы Елизаветы. Накануне кончины императрицы она ходила по городу и говорила: «Пеките блины, вся Россия будет печь блины!» (Блины по православному обычаю, как известно, главное блюдо на поминках.)
При жизни Ксении от ее прикосновения исцелялись от болезней. После ее смерти целебной считалась земля с ее могилы. Земля эта пользовалась таким спросом, что насыпь над могилой Ксении разбирали моментально; насыпали новую – и новую разбирали, – до тех пор, пока не построили часовню…
После революции часовню Ксении обнесли бетонным забором, рядом выстроили сапожную мастерскую, но имя ее из памяти горожан изгладиться не могло: ее заступничества просили и в блокаду, и в первые послевоенные годы. После перестройки часовню восстановили, забор снесли, и теперь в день преподобной Ксении, празднуемый 6 февраля, на Смоленское кладбище стекается полгорода. Да и в другие дни часовня святой блаженной Ксении полна народом, – те, кому не хватило места, молятся снаружи.
Ксению Петербургскую не просят о богатстве. Ксению просят о счастливом замужестве, о получении работы. Надо просто постоять и повторить обычную формулу, с которой к Ксении приходили за помощью: «Сделай, как сама знаешь».
Как складывался ансамбль Стрелки Васильевского острова?
Стрелкой называется крайняя восточная часть острова, в виде мыса вдающаяся в Неву, у разветвления реки на два рукава – Большую и Малую Неву. В этом районе больше ста лет, до 1837 года, находился Петербургский порт, перенесенный сюда с Городского острова еще в 30-х годах XVIII века. Вся часть города, примыкающая к порту, долгое время была одной из оживленнейших в Петербурге: здесь вечно царили шум и суета, слышался многоязычный говор, привозились и увозились товары, а у причалов пестрели флаги кораблей разных стран.
Порт – гордость всякого морского города, и понятно поэтому, что петербургские зодчие не раз задумывались над тем, как застроить Стрелку. Эта задача была особенно сложной: слишком ответственное место занимала Стрелка в общей панораме города. Любая постройка здесь была не только видна с далекого расстояния, но и должна была архитектурно организовывать огромную территорию, гармонируя с низкими невскими берегами, с Петропавловской крепостью, с эрмитажным комплексом. Даже такой крупный мастер, как Д. Кваренги, не смог удачно решить возникшей сложной градостроительной задачи.
Центральное здание района – Биржу, где должны были заключаться торговые сделки, – он поставил под углом к оси Стрелки, не выделив его положения среди других построек набережной. В результате сооружение потерялось между соседними постройками и, естественно, не смогло стать центром окружающей территории.
Неудача Кваренги оказалась столь очевидной, что уже построенное и возведенное под крышу здание было разобрано, а сооружение новой Биржи поручили другому архитектору – Тома де Томону.
Этот мастер, учившийся во Франции и Италии, страстный почитатель античного зодчества, приехал в Россию в 1799 году и прожил здесь последние четырнадцать лет своей жизни. Он принадлежал к той плеяде иностранных мастеров, для которых Россия стала второй родиной. Большую помощь Тома де Томону в его работе над Биржей оказала Петербургская Академия художеств.
Здание Биржи
Фасады Биржи, обращенные к Стрелке и зданию Двенадцати коллегий, прорезаны большими полуциркульными окнами. На их фоне эффектно выделяются скульптурные группы: со стороны Стрелки «Нептун, выезжающий из волн морских с реками Невой и Волховом по бокам», а с другой стороны – скульптура, изображающая Неву в виде молодой женщины с короной на голове в окружении двух рек и бога торговли Меркурия. Цельный, геометрически правильный объем здания Биржи противостоит взлетающему ввысь Петропавловскому шпилю и живописности Зимнего. Контраст создают не только формы, но и цвет. На серовато-зеленом фоне стен Биржи, напоминающем цвет речной воды, белый строй массивных колонн выглядит внушительно и спокойно, и это мягкое сочетание цветов особенно хорошо воспринимается рядом с яркой двухцветностью Зимнего и серой линией крепостных стен.
Внутренний облик Биржи не уступал внешнему. Гигантский, занимающий почти все здание зал, где происходили торговые сделки между купцами, прибывавшими в Петербургский порт, поражал грандиозностью. В нишах, образованных высоким полукруглым сводом, были установлены большие скульптурные группы Меркурия и Времени. Позднее по бокам их заняли место статуи, аллегорически изображающие Правосудие, Изобилие, Коммерцию и Мореплавание (раньше эти фигуры стояли на печах главного зала). Эти скульптурные украшения, высокий свод, двухколонные портики, обрамляющие двери, строгие завершения гладких стен усиливали общее впечатление монументальной торжественности.
По отзывам современников, ни один из портовых городов мира не мог похвалиться такой Биржей, как Петербург.
Сейчас в здании Биржи – Центральный Военно-морской музей, коллекции которого рассказывают о славной истории русского и советского Военно-морского флота, о героических подвигах моряков нашей Родины в борьбе с врагами.
Все сооружения на Стрелке связаны общим художественным замыслом с Биржей. Так еще более оттеняют ее центральное положение две тридцатиметровые колонны, стоящие симметрично впереди, по сторонам здания. Они воздвигнуты по проекту Тома де Томона почти одновременно с самой Биржей и напоминают о древнем обычае отмечать морские победы установкой триумфальных колонн, украшенных трофеями – отпиленными носами побежденных вражеских кораблей. Так как носы кораблей назывались рострами, то колонны принято было именовать ростральными. Так называются и колонны на Стрелке. Они поставлены здесь как монументальные памятники военно-морской славы России. Вблизи отделка колонн кажется грубоватой. Сложенные из кирпича, они выкрашены в буровато-кирпичный цвет, а мощные пятиметровые аллегорические фигуры у подножий, изображающие четыре русские реки – Волгу, Днепр, Волхов и Неву, – выполнены без тщательной деталировки. Это сознательный художественный прием: и колонны, и все скульптурные украшения Стрелки рассчитаны на восприятие с больших расстояний, и потому их формы крупны и могучи.
Несколько позднее, в 1826–1832 годах, по обе стороны от Биржи архитектор И. Ф. Лукини возвел здания пакгаузов – складов для товаров. Их фасады, обращенные к Стрелке, обработаны предельно просто. Им принадлежит подчиненная роль, и рядом с ними особенно выигрывает белоколонная Биржа.
Когда и где появился в России первый музей?
Конечно, в Петербурге. Все началось с личной царской коллекции редкостей, собранной Петром во время поездок по Европе. В 1714 году коллекция хранилась в Летнем дворце Петра, а в 1719 году была помещена в Кикины палаты и открыта для обозрения. Получился комплексный музей: там было собрание коллекций минералов, скелетов животных и птиц, разные анатомические аномалии (слухи о заспиртованных уродцах пугали суеверных горожан), коллекции произведений искусства и оружия.
Специальное здание для музея начали строить на год раньше – в 1718 году, по проекту архитектора И. Г. Маттарнови. Продолжили работы Н. Гербель и Г. Киавери, а завершил их в 1734 году архитектор М. Г. Земцов.
