Обезьянка – дочь Небесного Дракона - Геннадий Петрович Авласенко
– Так я, это… собаки там злющие… едва от них ускакал… – начал, было, оправдываться Толстяк, но Обезьянка тотчас же его перебила.
– Шляется где-то, а мне тут хоть с голода умирай! И всё морковка, морковка, всё эта противная морковка! Как будто кроме морковки и еды другой в лесу вашем не имеется!
И, вскочив с места, Обезьянка принялась усиленно топать ногами.
– Надоела она мне, эта твоя морковка! – завопила она, не прекращая при этом топанья. – На-до-е-ла! Ты это можешь понять?!
– Могу… – виновато пробормотал Толстяк, с аппетитом поглядывая на морковку в своих лапках. – Но я же, это…
– Мне разнообразное питание необходимо, – не слушая его, продолжала бушевать Обезьянка, – а ты меня одной противной морковкой пичкаешь! Вот возьму сейчас и умру прямо на твоих глазах от этого, как его… от недостатка витаминов, вот! Тогда будешь знать, что это ты во всём виноват! Мучиться будешь, страдать, за то, что меня всю жизнь одной морковкой кормил!
– Эх, ежели бы меня кто-нибудь всю жизнь одной морковкой кормил, – мечтательно вздохнул Толстяк, сглатывая слюну, – то я бы тогда, не только не умирал, а, кажется, вечно бы существовал!
Временно перестав вопить и топать ногами, Обезьянка смерила Толстяка негодующим взглядом и насмешливо фыркнула:
– Тоже мне, сравнил! То – ты, а то – я, небесная принцесса! Какое тут может быть даже сравнение!
– Ну… я даже не знаю, что тебе ещё предложить? – почесал лапкой затылок Толстяк. – Капустку заячью ты и вообще есть отказываешься, травушку-муравушку зелёненькую я и не предлагаю даже…
– Вот, вот! – насмешливо подхватила Обезьянка. – Только мне и осталось капусткой твоей гадкой давиться! Может, мне и кору ещё прикажешь грызть?
– А что, кора? – пожал плечами Толстяк. – Кора, она тоже свой вкус имеет. Особенно зимой… осиновая или, скажем, с яблоньки молоденькой…
– Вот и грызи её сам!
Высказав это, Обезьянка умолкла и даже отвернулась от Толстяка. А тот, переминаясь с ноги на ногу, всё смотрел и смотрел на морковку в своих лапках. Кажется, так бы и вгрызся в неё… ну, хотя бы вот в эту, самую сочную и крепенькую…
– Ну, чего ждёшь?! – сердито выкрикнула Обезьянка, вновь поворачиваясь к Толстяку. – Давай сюда эту свою морковь противную!
И, выхватив из лап Толстяка все до одной морковины, начала в них с хрустом вгрызаться, причём, во все сразу, вернее, по очереди. При этом она ещё и морщилась, давилась… и, вообще, показывала всем своим видом, какая она бедная и несчастная.
Ну а Толстяк, отойдя чуть в сторону, с завистью смотрел на Обезьянку, сглатывал слюну, и вид у бедняги тоже был очень и очень несчастный.
Так продолжалось до тех самых пор, пока от морковки, увы, совсем ничего не осталось. И как раз в это самое время на полянке появился Карапуз с большущим лукошком в передних лапках.
– Ну, что? – завидев Карапуза, осведомилась Обезьянка, дожёвывая самую последнюю морковину. – Орехи принёс?
– Не принёс, – виновато вздохнул Карапуз, опуская корзинку на траву и садясь подле неё. – Белки не дали.
– Как это не дали?! – даже вскинулась Обезьянка. – Почему это не дали?!
– Сказали, что орехи этого года ещё не поспели, – пояснил Карапуз всё с тем же виноватым видом – А прошлогодних орехов у них, сказали, совсем мало осталось. Только для своих маленьких бельчат…
– Ну, ничего себе! – возмущённо завопила Обезьянка, вскакивая. – Как для своих бельчат, так у них есть, видите ли, орехи! А как для единственной дочери небесного владыки… Ты, кстати, говорил им, кто я такая? – добавила Обезьянка, вновь усаживаясь на траву. – Говорил?
– Говорил! – прошептал Карапуз и вторично вздохнул.
– И что они?
– А ничего они. Посмеялись только…
– Что?!
Вторично вскочив, Обезьянка принялась беспорядочно метаться по полянке. Металась, фыркала, постанывала даже, искоса при этом посматривая в сторону зайчат: смотрите, мол, ощущайте, так сказать, свою вину!
А зайчата и в самом деле эту самую вину ощущали. Вот стояли рядышком друг с другом и ощущали. И очень переживали при этом…
– Эх, ты! – шёпотом укорял Карапуза Толстяк. – Не мог белок упросить!
– Да сколько же их упрашивать?! – тоже шёпотом оправдывался Карапуз. – И сколько же им давать? Вчера давали, позавчера тоже давали…
– О чём это вы там шепчетесь? – поинтересовалась Обезьянка, останавливаясь и подозрительно поглядывая на зайчат. – Сговариваетесь, как меня поскорее голодом уморить? Так вот – не дождётесь! Или нет, дождётесь! Дождётесь – скажу своему папочке Дракону, и он в одно мгновение ваш гадкий лес до самых корней испепелит!
– И нас?! – с ужасом воскликнул Толстяк.
– Мы то в чём перед тобой провинились?! – добавил Карапуз – Стараемся, вроде…
– Ты ягод насобирал? – ничего на это не отвечая, спросила Обезьянка.
– А как же!
Подхватив лукошко, Карапуз поставил его перед Обезьянкой.
– Вот, угощайся! Тут и земляничка, и черничка… и даже малинки немножечко…
– И это всё?! – заглядывая в лукошко, воскликнула Обезьянка.
– Всё! – пробормотал Малыш виновато. – Я думал: этого хватит…
– Думал он!
Загребая ягоды обеими горстями, Обезьянка принялась жадно их поедать.
– Думал он! – бормотала (а вернее, шамкала) она при этом набитым ртом. – Тоже мне, думатель!
И так бормотала до тех пор, пока ягоды не закончились.
– Ну, вот видишь! – закричала она, швыряя Карапузу пустое лукошко. – И всё! И больше нет! Иди, ещё принеси! И побольше чтобы!
– Ладно! – с явной неохотой проговорил Карапуз, подхватывая лукошко. – Принесу!
Усевшись на траву, он некоторое время печально рассматривал пустое лукошко, потом наклонился и понюхал его донце, ещё сохранявшее аромат спелых ягод. Увидев это, Толстяк тоже уселся рядом с приятелем и тоже принялся вдыхать дивный ягодный аромат.
– Вкуснятина! – шептал он при этом. – Вот так бы всю жизнь сидел и нюхал!
– Ну, и чего ты ждёшь? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорила Обезьянка, обращаясь к Карапузу. – Расселся тут, понимаешь…
– Отдыхаю просто… – начал оправдываться растерянный Карапуз. – Устал просто, ягоды собирая, вот и…
– А то, что я от голода умираю, тебя не колышет?
Ничего на это не отвечая, Карапуз встал и, подхватив лукошко, вновь направился в сторону леса. А Толстяк, глядя ему вслед, лишь печально вздохнул.
Впрочем, Обезьянка тотчас же это заметила.
– Ну, и чего вздыхаешь? – накинулась она на Толстяка. – И не стыдно тебе? Друг из последних сил, можно сказать, выбивается, а он сидит тут, вздыхает! Чем вздыхать, пошёл бы лучше другу помог!
– И то правда! – пробормотал Толстяк, вскакивая и устремляясь вслед за Карапузом.
– И без полного лукошка лучше не возвращайтесь! – прокричала ему вслед Обезьянка. – И не вздумайте там сами ягоды лопать, а то знаю я
