Пурпурики - Зухра Хабибуллина
Пурпурики с Кокинотами праздновали маленькую победу и сочинили про неё песенку:
Мур-мур, мур-мура!
Шшш, ррр, шшш, ура!
Гралей мы прогнать смогли -
Еле крылья унесли!
Вместе нам всё нипочём
Ночью, в сумерки и днём!
От чужого нас бесчинства
Спасёт слаженность, единство!
Мур-мур, мур-мура!
Шшш, ррр, шшш, ура!
Победим кого угодно
Дружной группой мы охотно!
Мрачные тени
Тучи с каждым днём чаще и чаще затягивали небо и проливались холодными дождями. Летающая река темнела, рыбы реже выпрыгивали из вод, стараясь плыть только по течению волн. Грали, люмботы и лободроны спрятались в свои подземные норки и впали в спячку. Цветы чи́и опали, листья салманы свернулись в трубочку, а пурника сбросила последние пожелтевшие листочки. Лето подходило к концу.
На зимовку Пурпурики собирались в доме Дедушки Сина и Бабушки Кары. Так было всем теплее и веселее проводить неделю короткой, но очень холодной зимы. Пока шли обильные дожди, каждый готовил жильё к студёному времени года. Боба и Дода открыли большую гостевую комнату с шестью каминами, расположенных по всему периметру и стали развешивать гамаки и раскладывать лежанки, принесённые с кладовки. Бабушка Кара накрывала на стол. Дедушка Син закрывал остальные комнаты и заколачивал ставни на балконах. Мора подметала полы и тихонько напевала:
Льют дожди,
Тучи скрыли собою солнце.
Обожди,
Посмотри ты сейчас в оконце.
Пару дней и зима,
Пару дней и снега,
Пару дней и придут холода.
Будут лужи из льда
Лес замёрзнет, да-да,
Но мы есть друг у друга
Всегда.
На зимовку у нас есть запасы!
Нам зима не страшна никогда!
Сухоцветы в любимой вазе
Нам о лете напомнят всегда!
Ночь за днём
За окном всё теплей и теплее,
Нипочём
Нам погода — вокруг всё свежее́,
Загорится рассвет,
Будто холода нет,
Свет за шторами ярче и ярче,
Есть у лета секрет
На сто тысячи лет -
Оно будет.
И будет жарче.
На зимовку у нас есть запасы!
Нам зима не страшна никогда!
Сухоцветы в любимой вазе
Нам о лете напомнят всегда!
Хобо и Раф таскали из леса охапки сухих веток и складывали их у каминов рядом с зажигательными камни. Камни при трении друг о друга давали искры и благодаря им древодомик наполнялся теплом и светом. Боба и Дода поставили в центре комнаты круглый стол и расставляли посуду. Мора принесла вазу с сухоцветами и поставила посередине, потом расстелила семь тёплых вязаных ковриков вокруг стола. Пурпурики трапезничали сидя на них.
Когда всё было готово, все оглядели комнату довольным взглядом.
— Какие все молодцы, — умилялась Бабушка Кара, которая к этому времени уже поднялась к остальным, — как всегда — тепло и уютно!
— И никакая стужа нам не страшна, — подытожил вошедший в комнату Дедушка Син, держа в лапках инструменты.
— Все, наверно, очень устали, да и за окнами стемнело, — сказала Бабушка Кара, — Пойдёмте ужинать.
В столовой было шумно. Пурпурики обсуждали свои планы на зимовку, составляли план игр и распределяли дежурных, которые будут следить, чтобы все камины топились одновременно и беспрестанно. В окна стучали капля дождя. Вдруг открылась дверь и ветром задуло свечи. В окнах появились страшные чудовища с длинными лапами ветками и стали ими стучать по домику.
Боба и Дода закричали от испуга и прижались к деду. Раф прыгнул в объятия мамы. Бабушка Кара испуганно ахнула и замерла.
— Монстры, монстры! — кричал Раф.
— Деда, нам страшно! — плакали Боба и Дода.
— Не бойтесь, — успокаивал всех Хобо. — Монстров не существует, я пойду посмотрю, что там.
Мора, держа одной лапкой сына, второй зажигала свечи и камин. Мрачные тени заплясали по комнате, огромные ветки-лапы били в окна и выли. Хобо взял метлу, накинул плащ-дождевик и вышел за дверь.
— Паааапа! — заплакал Раф, ещё крепче обнимая маму.
Как вдруг, шум и вой стих, ветки-лапищи и страшные тени пропали, а в дверном проёме в свете молний появился Хобо. Каждой лапой он держал за ухо шипящих Яси и Ниру.
— Ох уж, эти неугомонные Кокиноты, — вздохнул вождь Пурпуриков и отпустил вредителей.
Те опустили виновато мордочки вниз. Их шерсть была мокрой, с них капала вода, хвосты были похожи на тряпку для мытья полов. Обе тряслись от холода и сырости.
— Вы же промокли и замёрзли, — воскликнула Бабушка Кара и накинула на каждую по вязаному пледу, — срочно марш к камину греться!
— Попейте горячего пурничного компота, — протянула им кружки Мора.
— Папа! Ты прогнал монстров! — с криком бросился Раф в объятия Хобо.
— Не было никаких монстров, — ответил вождь, одной лапой снимая с себя плащ и вешая его на вешалку, другой обнимая сына, — это всё эти девочки. Решили нас зачем-то напугать.
— Зачем вы это делали? — накинулись на незваных гостей Боба и Дода.
— Мы хотели, чтобы вы покинули свой домик, а мы бы в нём перезимовали, — ответила Яси и обидно показала язык, передразнивая братьев.
— С этого места поподробнее, — строго сказал Дедушка Син.
Как тут же послышался стук в дверь.
— Кто там? — спросила Мора, подойдя к двери.
— Это Хура, — послышалось с улицы, — впустите нас, пожалуйста, мы не с пустыми лапами.
Мора открыла дверь и в комнату вошли оставшиеся Кокиноты с виноватыми мордочками. Все были мокрыми, озябшими. У каждого на спине была корзина-рюкзак с вещами. Хура держал в лапах ещё две корзины-рюкзака — Яси и Ниры.
— Не ругайте их, они придумали вас напугать и выселить из дома от отчаяния, — сказал Хура.
— Оставьте свою ношу у стены и бегом к камину сушиться и греться! — вскрикнула Бабушка Кара, — Боба, Дода — принесите пледы из кладовки!
— Но они нас пугали! Мы их не любим! Не хотим! — затопали лапами по полу братья.
— Да вы посмотрите на них! Нежели вам их не жалко?! — удивилась Кара.
— Не жалко!
— Вам бы хотелось, чтобы и к вам так относились, если вы попадёте в беду?
— Мы бы никого не пугали!
— Извините нас, — сказали хором Нира и Яси, — мы просим прощения и поможем вам, только покажите, где брать пледы.
— Ладно уж, — снисходительно ответил Боба и пошёл вперед, показывая путь.
— Одни беды от вас, — вздохнул Дода и пошёл за братом, указывая лапой девочкам, что им надо следовать за ним.
— Вы очень добрые, — тихо сказал Минк, сидя у камина с кружкой компота в лапах, — спасибо вам.
— Так что стряслось-то? — спросил Хобо, усаживаясь за стол.
Мора и Кара расставляли посуду и накладывали еду
