Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или замок девушки в белом.
— Значит, ты все же считаешь…
— Нет, не считаю… Это только гипотеза. Возможно, отсутствует именно страница, на которой продолжена последняя фраза: «а от рождения Христова, спасителя нашего, 1633 год».
— В таком случае, — с какой-то неуверенностью продолжал Урсу, — все впустую, как утверждает и документ.
— Да нет, это всего лишь гипотеза, я же говорил тебе. Но мы не имеем права ничего опускать. Даже когда находим вещи, от которых начинает нас трясти как в лихорадке.
— А на этих страницах микробов больше чем достаточно.
— Еще раз повторяю, Урсу: в документе нет конкретных названий. Это вторая неоспоримая истина. Первая та, что фраза, удостоверяющая его, странная, а вторая — отсутствие конкретных данных. Это такая же странность, как и первая. Одни странности.
— Неужто в тексте Зогряну нет ничего тайного?
— Увидим. По-моему, самое время перейти к тексту.
— Господи! — жалобно протянул Урсу. — Мы и так знаем его наизусть. В нем 29 строк.
— Неточно. 29 строк-предложений. Каждая строка — это отдельное предложение. И это кажется мне странным.
— Почему?
— У меня такое ощущение, Урсу, что они были нарочно написаны так, чтобы каждая строка содержала предложение. Отнесись к документу без всякой предвзятости. Просто взгляни на эту бумагу: длинные и короткие фразы. Кто мог обязать логофэта сделать из каждой фразы строку или из каждой строки фразу? Во всяком случае не размеры бумаги и не традиция. В его время книжники выводили порой фразы, которые не умещались не то что в строке, но и на целой странице. Тебе не кажется это странным?
— Пожалуй… — признался силач. — Тогда и это «затем», которое так действовало мне на нервы…
— Говори, говори, — настаивал Виктор.
— …играет определенную роль между предложениями… будь оно неладно!
— Верно! Оно усиливает разрыв между предложениями. Я бы даже осмелился утверждать, что словечко это нарочно отрывает одно предложение от другого, придает в каком-то смысле каждому из них самостоятельное значение.
— Бррр! — Урсу воспользовался любимым восклицанием Тика. — До чего же все запутано!
— Именно! Ведь в таком случае получается, что у каждой фразы свой смысл, даже если весь текст, вся совокупность текста не имеет общего смысла.
— А слово «ничего» в конце?
— Еще одна странность. Почему он повторяет трижды слово «ничего»? Давай посмотрим еще раз. Записывай: 29 строк-предложений. У каждой фразы свой смысл, не связанный с общим смыслом текста. Постой, ведь это значит, что вообще нельзя говорить об общем смысле текста. Что же тогда? Что же получается? Как бы не потерять нить рассуждений… И это повторяющееся «ничего» в конце. Опять никакого просвета! Что могут скрывать эти предложения? Слова? Буквы? Ну-ка давай попробуем. Назови мне номер фразы, Урсу.
— Одиннадцать или восемнадцать, как хочешь…
— Одиннадцать? «Затем с трудом доберешься до самой околицы села». Каков смысл этой фразы, что в ней скрывается? Доберешься — куда? Что за околица села? Тут даже нет цифрового указания… А посмотрим девятую: «затем шаги твои измерят восемь без одного и девять и один». Здесь несколько цифровых обозначений: девять и один… Что это означает? Или десять? Буквы? Нет, ведь на свете нет алфавита, который состоял бы из десяти букв. Слова? Какие слова?
— А что, если некоторые фразы лишены смысла? — прервал его размышления Урсу. — Например, «ничего» в конце грамоты.
— Тут не может быть ни одной бессмысленной фразы, Урсу.
— Почему?
— Потому что ее не включили бы в текст. Каждая фраза самостоятельная. Была бы не нужна, ее бы не вписали.
— Но ведь последние строки только и содержат, что слово «ничего». Может ли быть у него смысл?
— Думаю, может. Именно оно и должно высечь искру.
— Тогда я ничего не понимаю. Если даже слово «ничего» может означать что-то, какой же это документ?
— Вот над этим и я ломаю голову, Урсу, — ответил Виктор, и глаза его странно блеснули. — А что если перед нами, вовсе не документ?
— Как? — воскликнул Урсу. — Я ведь просто так сболтнул…
— А я говорю серьезно. И уверен, что это документ! Но все же радный логофэт допустил своего рода ошибку… А может, и нарочно так сделал…
— Что за ошибку? — спросил Урсу и весь напрягся от возбуждения.
— Предложения слишком резко отделены друг от друга — они самостоятельны, не связаны между собой. Это означает, что текст лишен общего смысла. А раз нет общего смысла, выходит, что и документа как такового нет.
Оба они одновременно поднялись со своих стульев. Урсу выглядел совсем растерянным.
— Так что же это такое, эта страница, от вида которой меня всего трясет?
— Думаю, что это ключ! Перед нами, дружище, не документ, а ключ, с помощью которого можно прочесть документ.
— Тогда, где же в таком случае документ?
— Либо утерян… либо здесь…
— Где здесь? — Урсу сжал виски ладонями. — Или ты тоже спятил?
— Нет, это я раньше был не в себе. Все мы с ума посходили, все ошалели. Дали маху… Потрясающе! Неужели он утерян?
Виктор, прижав лоб к оконному стеклу, долго стоял, уйдя в себя.ъ
— Неужели документ утерян, Урсу? — опомнился он наконец. — Неужели утерян? Мне даже страшно приступать к чтению.
— Если ты думаешь, что документ всего лишь ключ, значит, утеряна какая-то страница.
Виктор пропустил мимо ушей слова Урсу. Отойдя от окна, он прошелся по комнате.
— Мне просто страшно начать. Никогда я не испытывал такого волнения. Я даже взглянуть боюсь. Сделай ты это…
— Что сделать-то?
— Подсчитай строки введения.
— Введения! — вскричал Урсу.
— Нет-нет! Помолчи, пожалуйста. Подсчитай строки… Все. Как хочешь — вслух, про себя…
— 29, — шепнул Урсу, пораженный открытием. — 29, значит…
Виктор обессилено опустился на постель.
— В чем дело? — спросил силач.
Виктор ответил тихим дрожащим голосом:
— Я нашел истинный документ!
— Что ты сказал? Так вот оно что… — От голоса Урсу, казалось, стены задрожали. — Введение! Но ведь… совпадает только количество строк…
— Нет, Урсу! Все совпадает. И эти «затем», и «ничего», и главное, приписанная фраза. Не хватало одной детали. Количества строк. Теперь у меня нет никаких сомнений.
— А мне видится только совпадение количества строк…
— …которое подкреплено фразами-строками. То есть, в конечном счете незначительным «затем».
— А «ничего»?
— Это еще более важно! А ну-ка прочитай последние строки, написанные логофэтом.
Урсу начал читать:
— «А писал я…»
— Погоди! — прервал его Виктор. — Заметь, что только в этом месте логофэт начинает новый абзац… Это очень важно. Читай!
— «А писал я, радный третилогофэт Кристаке Зогряну, сию тайную грамоту во второе княжение светлого господаря Мавилэ (тут начинается третья строка)… на сорок первом году моей жизни, коий божьим изволением последним не будет». Читать и приписку?
— Нет! А теперь тебе все ясно? Ведь этим предложениям соответствует это самое «ничего».
— Но ведь тут и много конкретных фактов!
— Но факты, которые не имеют отношения к документу. Для него все они просто «ничего».
— Стало быть, остальные предложения введения…
— Стало быть, остальные фразы и составляют документ.
— А приписанная фраза?
— Это гениальная штука, Урсу! Просто гениальная. Как, впрочем, и весь документ. Тот, кто приписал это предложение, знал тайну грамоты. Растянув ее на двух страницах, исписанных логофэтом Зогряну, он дал самое важное указание. А именно: что существует нерасторжимое единство между двумя страницами, что их нельзя отделить одну от другой, что только вместе они составляют документ. Вот где собака зарыта!
— А мы и не обратили внимание на введение!
— Премудр был старый книжник! Не настигни его смерть, он бы дослужился до чина великого логофэта. Кто знает, сколько потеряла наша культура и история с его гибелью…
— Но я все же не понимаю, где документ. И каково его содержание?
— Я тоже пока этого не знаю. Приступим к расшифровке. Ключ у нас в руках: каждому предложению введения соответствует фраза из текста-ключа. Вот и все, что мы знаем. Но это колоссально. Попотеем мы здорово, но игра стоит свеч. Начнем?
Урсу кивнул. Виктор расположил перед собой обе страницы.
— Тайна каждой фразы во введении тесно связана с содержанием второй части, то есть соответствующей фразы в ключе. Начнем с их сопоставления. Первая фраза ключа: «Сперва с какого конца начнешь, все к одному придешь». Что это может означать? Я тут искал цифровое указание, которое помогло бы нам найти в первой фразе введения нужные слова. Хотя погоди! Ведь оно есть! В каком случае можно прийти к одному месту, с какого бы конца не начать?
