Кусатель ворон - Эдуард Николаевич Веркин
— Это еще лучше, — сказал я.
Взял кактус, взвесил. Ничего, килограмм, пожалуй.
— Это даже лучше, — повторил я и повернулся к Пятахину. — Будешь есть кактус.
Меня никто не понял. Оно и понятно, моя мысль сильно опережала скоростные показатели мышления этих личностей, это бы оценил Жмуркин, но его рядом не случилось, да и вообще, с уходом в политику старина Жмуркин изменился, стал как бы серьезным и взрослым; впрочем, я не об этом.
— Будешь есть кактус и читать стихи.
— Я не буду его есть, — уверенно заявил Пятахин.
— Не ешь, — пожал плечами я. — Так и запишем — поэт Пятахин отказался есть кактус, чем сорвал международный проект городов-побратимов. Лаура Петровна! Пятахин мероприятие срывает!
Подошла Лаура Петровна.
— Влас, ты что это? — спросила она строго.
— Он меня кактус есть заставляет…
Лаура Петровна поглядела на меня.
— Не я же его поэтом вписал, — пожал я плечами. — Назвался поэтом — жуй кактус. По-моему, это вполне себе прозрачная метафора.
— Что? — не поняла Лаура Петровна.
— Метафора. Поэт сочиняет стихи собственной душой, сочинять хорошие стихи — это все равно что есть кактус. Высокие смыслы, Европе такое нравится.
— Вот видишь, Влас, — Лаура Петровна проникновенно взглянула на Пятахина.
— Я не буду… — ответил он.
Но уже неуверенно.
— Ладно, — я сложил руки. — Как хотите. Ваше дело. Если ты, Пятахин, не хочешь быть поэтом, им будет кто-то другой. Вот Пашка.
Я поймал Лаурыча, подтащил к себе.
— Хочешь быть поэтом?
— Я никогда кактусы не ел… — неуверенно сказал он. — Но я могу попробовать…
Как интересно. Оказывается, Лаурыч не чужд честолюбия. Хоть кактус заточит, главное, что на сцене. Не в маму мальчик уродился, может, его подкинули?
— Паша! — Лаура Петровна округлила глаза.
— Пусть он жрет! — обрадовался Пятахин. — А я рядом стихи прочитаю!
— Пятахин, — произнесла Лаура Петровна негромким официальным голосом. — Твоя мать меня на коленях умоляла, чтобы я тебя вписала. Я не хотела, видит Бог. Но потом пошла навстречу. Так что… Или ты участвуешь в концерте, или я тебя снимаю с маршрута.
— За что? — расстроился Пятахин.
— За недостойное поведение. Ты обзывал Жохову.
— Она сама меня обзывала!
— Это своей маме расскажешь, — улыбнулась Лаура Петровна. — И папе Жоховой.
Пятахин сник.
— Да я могу… — заикнулся было Лаурыч. Лаура Петровна кашлянула.
— Но он же колючий, — вздохнул Пятахин.
— Я не пойму, мы что, на торжище?! — вопросил я с надломом.
— Ладно, — сломался Пятахин. — Хорошо. Только это… Иголки можно постричь?
Лаура Петровна сверилась со мной взглядом.
— Самые крупные, — разрешил я. — А то несерьезно будет, никто не поверит… Помнишь, как там у Есенина: дар поэта — ласкать и корябать. Многие думают, что Есенин это имел в виду буквально. Ты что, Есенина не уважаешь?
— Да нет, уважаю… Просто… А как же тогда ласкать?
— Тебя обласкает зритель, — заверил я. — Аплодисментами.
Лаура Петровна поправила прическу.
— Читать стихи — и есть кактус — это искусство! — уверенно заявил я. — Скажу больше — это настоящее искусство.
Пятахин взял кактус, понюхал, пожал плечами. Лаура Петровна подала ему небольшие маникюрные ножницы.
— Не расстраивайся, — успокоил я Пятахина. — Я это у себя на сайте размещу. Неплохая быдлеска получится. Полтора миллиона просмотров за месяц гарантирую.
— Да? — с надеждой спросил Пятахин.
— Конечно. Еще никто так не делал. Ты, Пятачок, прославишься мгновенно, все девчонки тобой восхитятся — такая находка! Можно даже номер настоящий сделать…
А что, неплохая, между прочим, идея. Шоу Виктора Бенгарта «Быдлески декабря»! Покупайте билеты, граждане! Тег «Культура».
— Все, переписывай страницу и морально готовься.
На крыльце детского дома показался Жмуркин. Переваливался с ноги на ногу, думал, почесывал подбородок.
— Разучивайте роль, — сказал я. — А я пойду, поговорю с начальством. Паша, за мной.
Поспешил к Жмуркину.
— Ну, как? — спросил Жмуркин, видимо, он уже пребывал в курсе намечавшихся затруднений и немного волновался, грыз немного ногти. — Все готово?
Грыз ногти — это старый добрый Жмуркин прорывался через личину Скопина-Жмуркина, политика, посылал нам сигналы, то есть мне.
— Таланты рвутся в бой, — сказал я. — Искрометно исполнят свои коронные номера, публика вздрогнет.
— То есть… Кто конкретно?
— Сначала художественная живопись. Дитер…
— Какой Дитер?
— Этот, длинный, художник. Томеш. Он продемонстрирует технику моментального рисунка. За минуту прямо на сцене он создаст произведение искусства.
Жмуркин кивнул.
— Это неплохо, — сказал он. — Знаешь, я был в инструктивном лагере в Испании, так вот, в Европе это популярно. А он песком не умеет рисовать?
— Умеет. Но сегодня он будет рисовать пальцами.
— Ну, пусть пальцами, — согласился Жмуркин. — Дальше.
— Вторым номером пойдет музыка.
— Музыка, — кивнул Жмуркин. — Музыка — это хорошо.
— Александра сыграет на волынке.
— Что сыграет? — насторожился Жмуркин.
— Старинную британскую мелодию под названием «Исчезновение Нортумберлендского полка».
— Пусть «Исчезновение»… — Жмуркин записал в планшет. — А что на десерт?
— Гвоздь программы — молодой поэт Пятахин зачитает свои стихи.
— «Апрельский пал»? — насторожился Жмуркин.
— Увидишь и не пожалеешь.
— Хорошо. Через двадцать минут начинаем. Спонсоры приехали, все готово вроде. Я пошел.
— Возьми мальчика, — посоветовал я.
— Какого еще мальчика?
Я подтолкнул Жмуркину Лаурыча.
— Пришлешь его, когда надо будет выходить.
Жмуркин взглянул на Лауру Петровну. Она отвернулась.
Мальчика прислали через пятнадцать минут.
Я провел инструктаж перед боем, раздал патроны, то-се, загнал стадо за кулисы, сам занял место в зрительном зале, получше место.
Сначала что-то сказала директор детского дома, потом еще кто-то, потом свет погас и зажегся снова.
На сцену вышел Жмуркин. На нем неожиданно объявился вполне себе приличный костюм строгого цвета, галстук, и даже запонки блеснули золотом, этакий молодой сквайр, я позавидовал, себе, что ли, костюм заказать.
Жмуркин постучал по микрофону, затем произнес:
— Уважаемые зрители! Вы, наверное, знаете, что сейчас с каждым днем укрепляются международные связи…
И он поподробнее рассказал про то, как именно эти связи укрепляются. И что наш проект путешествия талантливых подростков по Золотому кольцу как раз неимоверно все укрепляет, потому что собрались подростки разных народов, и теперь, взявшись за руки в дружном порыве…
Ну, и так далее.
— А сейчас перед нами выступит фольклорный ансамбль «Ложкари»! — объявил Жмуркин.
Должен отметить, ложкари играли отменно. Вообще-то я раньше никогда не бывал на концертах ложкарей, один раз был на Кубанском казачьем хоре, во время танца у одного из танцоров сорвалась с сапога подкова и ударила в лоб директора доручастка, мне понравилось. Сейчас тоже. Ложкари играли разное — народную музыку, песни — они как-то умудрялись играть ложками песни и под конец исполнили-таки бессмертное «Повеяло молодостью». Причем играли они так самозабвенно, что сломали несколько ложек и один большой половник. Балалайки им не хватало.
Спонсоры тоже остались довольны,
