Сергей Голицын - Тайна старого Радуля
Мальчики с азартом принялись копать шурфы, а девочки сели на корточки у каждого шурфа и стали тщательно перебирать между пальцами выброшенный песок. А вдруг на самом деле попадется что-нибудь старинное — монета, гвоздь, глиняный черепок, бусина… Да мало ли что люди теряли или выбрасывали в течение столетий.
Георгий Николаевич ходил от шурфа к шурфу, пристально всматривался — не меняется ли где цвет песка.
Мальчики, скинув майки, копали в одних трусах. Пот блестел на их мускулистых загорелых плечах и спинах. Усердно, ритмично, красиво они выкидывали песок; желтые облачка поднимались над каждым шурфом.
Через час Игорь подошел к Георгию Николаевичу. Сделавшись начальником, он счел, что не может, как прежде, то и дело смеяться по всякому поводу, и говорил размеренно, с достоинством произносил каждое слово.
— Народ устал. Можно объявить перерыв? — спросил он.
— Ты же командир, не нужно меня спрашивать, — ответил Георгий Николаевич.
— Отставить лопаты! Перекур! Подойти сюда! — лихо скомандовал Игорь.
Все столпились вокруг него. Во всех тринадцати шурфах песок шел совсем одинаковый, никто до слоя глины еще не добрался, а девочки нашли только пустую и ржавую консервную банку да осколок бутылки. Никаких обломков белых камней обнаружено не было.
Георгий Николаевич боялся, что трудовой порыв ребят скоро остынет, но, оказывается, совсем наоборот. Игорь ему признался, что они жаждали работать не разгибая спины, не поднимая головы, но только два дня — сегодня и завтра. За этот срок они брались выкопать все тридцать три шурфа — точнее, докопаться в них до глины. А послезавтра воскресенье, значит, у Алеши Поповича будет выходной. И они тоже устроят себе выходной и займутся самым романтичным делом, какое только можно придумать в окрестностях Радуля: они пойдут ловить русалку.
— Послушайте, я тоже хочу с вами, — не удержался Георгий Николаевич, забыв, что собирался работать над своей повестью и по выходным дням.
— Хорошо, — милостиво согласился Игорь, — я включу вас в состав нашего резерва.
— Я вам отдам свою санитарную сумку, — высунулась вперед Алла. — Вдруг кто оцарапает себе ногу или кого русалка укусит. Вы будете нашей медсестрой! — Она покатилась со смеху, загоготали и остальные.
— Только еще раз очень вас прошу, — важно предупредил Игорь, — чтобы никто во всем Радуле о нашей охоте ничего не знал. Никому пока ни слова.
— Никому, — подтвердил Георгий Николаевич. Он обещал не рассказывать даже Настасье Петровне с Машунькой.
— Поймаем, тогда всем похвалимся, — сказал Игорь.
На вопрос Георгия Николаевича, как ловить и чем ловить, мальчики сказали, что у них уже все продумано вместе с Алешей Поповичем. Перегородят Нуругду сетью, а потом, как папаша бабушки Дуни, вооружатся здоровенными палками и пойдут вброд по речке, будут палками по воде ботать. Увидят русалку, так ее по башке — трах!
— А где вы сеть достанете? — спросил Георгий Николаевич.
Оказывается, и этот вопрос был обсужден: собирались стащить в ближайшем пионерском лагере волейбольную сетку, временно, конечно, стащить. Спортплощадка за лагерными воротами, и сетка на ночь обычно остается. Ночью пойдут, отвяжут, а на следующую ночь опять привяжут. Пионеры один день без волейбола как-нибудь обойдутся, вытерпят.
— Да это же самое настоящее воровство! — воскликнул Георгий Николаевич. — Вам-то все равно, а мне начальник лагеря устроит настоящий тарарам.
И он предложил вместо волейбольной сетки свой гамак, который висит сзади бани между двумя соснами. В нем изредка отдыхает Настасья Петровна и читает Машуньке детские книжки. Его предложение было принято с благодарностью. Конечно, гамак заменит рыболовную сеть.
Перерыв кончился. Игорь скомандовал:
— Отряд, на работу становись!
Мальчики вернулись к своим шурфам и залезли в них. Опять начали взметаться над их головами желтые песчаные облачка, опять девочки присели перебирать отвалы, но пока не находили ничего.
На третьем часу работы у двух мальчиков в шурфах показалась глина. Измерили рулеткой глубину — было 80 и 84 сантиметра. В своем блокноте Георгий Николаевич разграфил сетку — три линии вдоль, одиннадцать поперек; на пересечениях линий он поставил номера шурфов и вписал первые результаты: «Ш. № 12–0,80; ш. № 25–0,84».
Игорь приказал обоим мальчикам, не теряя ни минуты, переходить на следующие два шурфа.
На четвертом часу работы еще в пяти шурфах докопались до глины. Георгий Николаевич измерил. Получилось: 1,03; 1,05; 1,06; 1,08; 1,09. Никаких заслуживающих внимания предметов девочки не нашли, если не считать двух совсем маленьких белых камешков. Галя — бывшая начальница — тотчас же завернула их в газету и написала этикетки.
Наконец Игорь крикнул:
— Отбой! Мальчишки, лопаты на плечо!
Отряд построился и зашагал по сельской улице: мальчики с лопатами впереди, девочки сзади.
Ребята шли и разговаривали между собой, но совсем не об археологических раскопках, а только о предстоящей охоте.
К вечеру следующего дня, то есть в субботу, все тридцать три шурфа были выкопаны. Выяснилось, что песок на обследованной площади залегал на глубине от 0,80 до 1,43 метра.
Последние, самые глубокие шурфы копать было очень трудно. Вертикальные стенки начали осыпаться. Но ребята успели приобрести кое-какой опыт и копали с пологими откосами.
Девочки и в этот день не нашли ничего интересного — только три черепка от глиняного горшка и опять в разных шурфах несколько мелких, размером от куриного яйца до грецкого ореха, осколков белых камешков.
Георгий Николаевич понимал, что, в сущности, получился полный провал всех поисков — не обнаружили не только никаких следов фундамента, но и никакой щебеночной подстилки под стоявшее когда-то здание. Ему казалось, что найденные отдельные камешки только запутывали дело поисков. На самом деле, где же стояло то здание, из развалин которого радульские жители брали белые камни?
Но ему не хотелось разочаровывать ребят.
Закончив работы, мальчики пошептались между собой и всей гурьбой подошли к нему, протягивая свои руки.
Хорошо, что он захватил с собой санитарную сумку.
— Почему же вы раньше ко мне не подошли? — сказал Георгий Николаевич.
— Они выполняли мой приказ — кончить обязательно сегодня, — ответил Игорь.
Он рассказал, что они организовали соревнование — у кого страшнее мозоли. Победил он! На его ладонях вскочили такие жуткие, кровоточащие пузыри, что Георгий Николаевич ужаснулся:
— Да как же ты терпел?
Но и у других мальчиков оказались столь же страшные мозоли. Вместе с Аллой писатель — бывший врач — начал мазать раны зеленкой, перевязывать трудовые мальчишечьи руки. Когда медицинская помощь была оказана всем пострадавшим, мальчики тут же спустились к ольшанику и там своими забинтованными руками вырубили из сушняка тридцать увесистых дубинок.
Георгий Николаевич узнал, что на завтрашнюю охоту отправятся все, все до одного, весь отряд пойдет.
А в больницу к Петру Владимировичу в виде исключения не пойдут — он сам об этом просил. А лагерь оставят без дежурных, без охраны и даже без обеда.
— Как же так? — удивился Георгий Николаевич.
— А мы сварим уху из… из… — Игорь чуть было не брякнул — «из русалки», но понял, что сейчас не до шуток, момент слишком серьезный. И он непоколебимо уверенно докончил фразу: — Сварим из пойманного нами сома!
Глава 11
Самый интересный день в жизни!
Георгий Николаевич твердо решил: он будет просыпаться в шесть часов утра. Но сегодня было воскресенье, представился удачный предлог устроить самому себе выходной. За утренним чаем пришлось ему объявить об этом Настасье Петровне; она только бровь приподняла, что означало: «Не одобряю, но молчу».
— Пойду с ребятами и с Алешей Поповичем на рыбную ловлю, — сказал он и предварительно залез в погреб перезаряжать свой фотоаппарат «Зоркий».
В полной темноте, скрючившись на снегу и поеживаясь от холода, он менял кассету, предвкушая, какие отщелкнет прекрасные тридцать шесть кадров охоты на русалку; потом прокрался в дальний конец участка отвязывать потихоньку от Настасьи Петровны гамак. Машунька засеменила следом за ним. Узлы на веревках гамака были туго затянуты. Он никак не мог с ними справиться. Машунька стояла рядом и наблюдала.
«Кража в собственном хозяйстве не считается воровством», — рассуждал он сам с собой. Один узел развязал, занялся другим.
— Дедушка, куда ты хочешь унести гамак? — забеспокоилась Машунька.
«Как бы она не вздумала позвать свою бабушку!» — забеспокоился и Георгий Николаевич.
