Сергей Голицын - Тайна старого Радуля
И сейчас на севере и на юге имеются города с одинаковыми названиями. Таковы Переславль, Звенигород, Галич, Стародуб. И там и здесь текут реки Лыбедь, Трýбеж, Почáйна, Ирпéнь. Список таких парных названий можно продолжить. Так, на юге, в Черниговской области, на левом берегу Днепра, есть село Рáдуль весьма древнего происхождения. Тамошние переселенцы и перенесли в двенадцатом столетии сюда на берега Клязьмы свое милое душе название.
Федор Федорович добавил, что во время Отечественной войны ему, как разведчику, пришлось возле того Радуля ночью на плоту форсировать Днепр.
Георгий Николаевич искоса посмотрел на худосочного археолога и никак не мог представить его в каске, с автоматом, с ручными гранатами подкрадывающегося ползком на животе ко вражеским окопам. Впрочем, время идет, идет неумолимо вперед… И сам он сейчас нисколько не похож на когда-то молодцеватого военврача третьего ранга из медсанбата…
— Нет, вы нас все равно не убедите, — очень твердо сказала Настасья Петровна. — Здешние жители верят, и мы верим, что витязь с женой и дружиной действительно проплывали по Клязьме, остановились тут ночевать. И было витязю на душе радостно. Основал он наше живописное село и хотел построить храм или терем из белого камня.
Федор Федорович опять снисходительно улыбнулся.
— Должен вас разочаровать, — начал он. — Очень часто выдуманные легенды подгоняются под те или иные географические названия исключительно по фонетическому[2] сходству. Вот, например, протекает по северной части Московской области река Яхрома…
И он рассказал, что существует легенда: будто бы некая царица, гуляя по берегу реки, споткнулась и подвернула себе ногу. Слуги подхватили ее, повели под руки, она стонала и все повторяла: «Я хрома! Я хрома!» А на самом деле название реки идет от живших здесь до славян финских племен.
— Согласна, что царица выдумана, — настаивала Настасья Петровна, — а витязь с женой здесь действительно жили; их тут вместе и похоронили, а где похоронили, неизвестно.
— С дамами не спорят, — прямо-таки приторно вежливо улыбнулся Федор Федорович.
Настасья Петровна обиделась и отошла к буфету мыть посуду.
Георгий Николаевич был всецело на ее стороне, но он твердо усвоил, что «с учеными не спорят», и, чтобы переменить разговор, упомянул о камне, принадлежавшем бабушке Дуне.
Археолог сразу оживился. Он сказал, что мастера, строившие при князьях Андрее и Всеволоде, таких вычурно сложных узоров не высекали.
Вот почему во Владимире так заинтересовались тем рисунком, который прислал Георгий Николаевич. Очевидно, это следующая эпоха — сыновей Всеволода Большое Гнездо, но от их времени, первой четверти XIII века, сохранилась только нижняя часть собора в городе Суздале. Неужели этот высокохудожественный, тончайшего мастерства камень принадлежит той эпохе?
Через несколько дней Федор Федорович приедет сюда на грузовике, чтобы купить у старушки ее белый камень. Но одного камня мало, надо найти еще, надо организовать тут археологические раскопки по всем правилам науки. Однако начать их удастся только в следующем году.
Георгий Николаевич, вспомнив, как дорожит бабушка Дуня доской подзора, сейчас подумал про себя: «Хоть камень никакое не украшение, а просто порог, все равно нелегко будет уговорить старушку с ним расстаться!» И еще он подумал, что уговаривать ее придется только ему.
Далее Федор Федорович стал рассказывать, как в окрестностях Владимира он руководит раскопками. Экскаваторщик копал котлован под будущее здание и случайно увидел какие-то кости. К счастью, он догадался остановить машину.
Найдено древнее захоронение VII века, относящееся к жившему тут до славян финскому племени.
Особенно интересно то, что захоронение парное — мужское и женское. Два костяка, оба с проломленными чем-то острым черепами, лежат рядом, с вытянутыми вдоль тела руками, причем левая ладонь мужчины покоится на правой ладони женщины, — значит, оба убитых похоронены одновременно. Какая трагедия произошла в VII веке, остается неизвестным.
— Но зато мы знаем, какая большая любовь была в седьмом веке! — убежденно воскликнула Настасья Петровна.
На этот раз археолог не стал улыбаться и утвердительно кивнул головой.
Во все время этого разговора пятилетняя Машунька не болтала ножками, не ерзала, как обычно, а молча, уплетая рисовую кашу, таращилась на очкастого дяденьку и слушала его, широко раскрыв глаза. Едва ли она что понимала, но Георгий Николаевич был очень доволен, что вот с такого малого возраста его внучка приучается любить старину.
— Сколько же вы платите рабочим на раскопках? — спросила Настасья Петровна. При всех обстоятельствах она всегда была очень практична.
— Да ничего не платим, — отвечал Федор Федорович. — Начинаются летние каникулы, приходят к нам школьники старших классов со своими учителями и говорят: «Мы любим историю, любим старину. Покажите нам, где копать, научите нас, как копать». Но за ними нужен глаз да глаз: еще чего разобьют, пропустят. Ведь всю вынутую землю приходится перебирать между пальцами, просеивать сквозь сито; нельзя пропустить самую малую бусину, самую тонкую ржавую иголку. Вот почему я позволил себе только в виде исключения выбраться сюда на кратчайший срок.
С этими словами Федор Федорович отставил тарелку и вскочил:
— Разрешите принести вам искреннюю благодарность. — Он поцеловал у Настасьи Петровны ручку и, обратившись к Георгию Николаевичу, сказал: — Так пусть старик поведет меня на то место, где лежали белые камни.
— Нет-нет, самовар поспел. Вы должны выпить с нами чаю с таким вареньем, которое, я уверена, вы никогда в жизни не пробовали! — воскликнула Настасья Петровна.
Георгий Николаевич с благодарностью взглянул на жену, которая так хитро помогала задержать Федора Федоровича до прихода ребят.
По-видимому, гость был не только энтузиастом-археологом, но и сластеной. Он обратился к Настасье Петровне:
— Позвольте вас спросить, а какое именно это варенье?
Она стала объяснять, как берет каждую ягоду крыжовника, надрезает ее с одного бока, шпилькой вытаскивает семечки и в образовавшуюся пустоту напихивает толченых грецких орехов, а потом ставит на два часа варить с сахаром и медом.
— О! — только и воскликнул Федор Федорович и всплеснул своими узенькими ладошками.
Он остался пить чай и, поедая восхитительное варенье ложку за ложкой, повел оживленную беседу с Настасьей Петровной о всевозможных исключительно вкусных яствах, какие умеет готовить и его жена.
Ребята наконец показались за окном. Георгий Николаевич сейчас же вышел к ним и предупредил их, что приехал ученый-археолог смотреть белые камни. Чтобы никаких смешков, ссор, чтобы дисциплина была армейская, чтобы молчали, слушали и слушались.
— От имени туристского отряда заявляю: все будет исполнено! — торжественно возгласил Игорь.
И они пошли, как и накануне, с двумя лопатами, ломом и топором. По дороге прихватили Илью Михайловича.
К большому сожалению Георгия Николаевича, археолог шагал впереди и не обращал никакого внимания на ребят. Вдруг он остановился у крайнего дома. Отсюда хорошо была видна церковь, белая, стройная, сейчас ярко освещенная солнцем.
— Я знал этот выдающийся памятник старины по фотографиям. Семнадцатый век — до чего хорош! Как умели раньше мастера выбирать, где строить: не на самой вершине, а на склоне. Это чтобы в реке отражалась. А вы, — впервые Федор Федорович обратился к ребятам, — интересуетесь стариной?
— Очень! — с разных сторон раздались голоса.
— Видите, как красиво?
— Видим.
— Так берегите красоту старины. Любя и оберегая памятники прошлого, вы будете беречь и любить Родину-мать.
Эти проникновенные слова археолога, несомненно, задели ребят за живое. Они точно повзрослели, их лица сразу сделались серьезными.
Подошли к тому столбу перед колокольней, что стоял на белом камне. Федор Федорович лег на живот и внимательно осмотрел все высовывающиеся из-под столба части узора на камне и начал их фотографировать.
— Как же убрать эту махину? — сказал он, легко вскочил на ноги и со всей своей невеликой силенкой двинул плечиком по столбу.
Вряд ли все три радульские богатыря, упершись плечами, втроем справились бы со столбом.
— Надо взрывчатку, — не удержался Миша.
Все мальчики и девочки укоризненно посмотрели на него: ведь он нарушил обещание молчать.
— Совершенно верно, взрывчатку, — сказал Федор Федорович. — Будем писать заявку в соответствующее учреждение, вызовем специалиста. Да, пройдет не менее трех недель.
— У-у-у! — загудели ребята. Такие сроки никак не устраивали ни их, ни Георгия Николаевича.
