Валерий Квилория - У собачьего древа
Без хлеба и молока есть мёд было затруднительно. У друзей от чрезвычайной сладости тотчас защекотало в горле, затем в носу и даже в ушах. Съев по небольшому кусочку сот, они со вздохом вынуждены были отказаться от дальнейшего угощения.
– Теперь говорите, – почесал грудь Потапыч, зевнул и томно посмотрел на своё сенное ложе.
Не вдаваясь особо в подробности, друзья поведали об ультиматуме океанических жителей. Сонливость с медведя как рукой сняло.
– Ага! – встал он из-за стола и, сложив лапы на брюхе, прошёлся взад-вперёд по избе. – Непростая ситуация. Историческое дело.
– А вы молодцы, что меня разбудили! – остановился он. – Ради такого случая не то, что спячку прервать, – внеочередное заседание эЛэРэС объявить можно.
– Мы как раз в ЛРС и идём.
– А откуда путь держите?
– От побережья Средиземного моря.
– Гмы, – задумался медведь, – странно.
– Что странного-то? – не поняли друзья.
– Да то, что ежели вы от Средиземного моря топаете, то идёте совсем в противоположном направлении. Африка у нас на юге, а вы далеко на север забрались.
Лера посмотрел на Шурку.
– Ёлки-палки, – сказал он тихонько, – весной гуси не в Африку, а, наоборот, из Африки летят гнездиться в родные края.
Хоть он и говорил вполголоса, Потапыч, который, как все медведи, обладал чутким слухом, расслышал каждое слово и озадаченно посмотрел на гостей.
– О каких-таких гусях разговор? – поинтересовался он.
– Да это, – смутился и тут же нашёлся Лера: – мы по ним ориентировались и всё напутали.
– Добре, – усмехнулся медведь, снял с вешалки похожую на плащ одежду и нахлобучил на широкий лоб не менее широкую папаху. – Сейчас я вас в два счёта отправлю куда надо.
Услышав это, друзья разом ужаснулись, поняв вдруг, что в два счёта таёжный хищник может отправить их только на тот свет. От страха они сели обратно на лавку. «Со спутника же не видно, что в избе происходит, – посмотрел с тоской на друга Лера. – Он нас сейчас с голодухи порвёт и слопает. Сам же говорил, что спячку нельзя прерывать».
Депутатский ход
– Ну, – насупился медведь, – чего расселись? Шагом марш за мной!
И снова двинулся в дальний угол. Там, крякнув от натуги, он отставил в сторону буфет-колоду и выудил из кармана плаща ключик. Друзья присмотрелись и различили в углу избы небольшую медную дверь. Открыв её, Потапыч махнул лапой.
– Вперёд.
И сам полез первым. За дверцей оказался абсолютно квадратный коридор. И стены, и потолок, и пол его были идеально гладкими и при этом светились каким-то умиротворяющим неярким светом.
– Что это? – опешил Шурка, который вошёл в коридор вслед за медведем.
– Да вы кто такие? – удивился в свою очередь Потапыч. – Откуда взялись, если про депутатский ход не знаете?
– Депутатский? – переспросил Лера, прикрывая дверь.
– Ну, да, – гордо выпятил грудь медведь.
Только теперь при нормальном освещении друзья различили на его каракулевой папахе кокарду с тремя буквами «L.R.S.» и поняли, что на нём надет вовсе не плащ, а чёрная свободно ниспадающая мантия, как у судей.
– Я депутат Лиги Разумных Существ от белых, чёрных и бурых медведей, в том числе от медведей гималайских, канадских, карьякских, малайских, индийского губача, североамериканского гризли и очкового медведя из Южной Америки.
– А куда мы идём?
– Как куда? Созывать внеочередное заседание Лиги. Ведь вы сами мне про рыбий ультиматум рассказали.
– Так и есть, – кивнул Лера, – но ведь Лига далеко, в восточной Африке на горе Килиманджаро.
– Да бросьте вы, – отмахнулся медведь, – тут идти-то всего пять минут.
– А, – первым догадался Шурка, – торсионные коридоры, которые сокращают расстояния в миллионы раз?
– Для меня привычнее название депутатский ход, – буркнул медведь и вновь достал ключ. – Всё, пришли.
Перед ними была такая же медная дверь, как в избе. Покинув депутатский ход, мальчишки оказались в круглом большом помещении с множеством медных дверей. Некоторые из них были просто громадными и больше походили на ворота. А были и такие, через которые пролезла бы только мышь.
– Тут ровно десять тысяч дверей, – объявил Потапыч. – Для представителя каждого семейства свой индивидуальный «депутатский ход». Стоит только объявить полный сбор, и изо всех уголков земли начнут прибывать депутаты.
– Прошу к лифту, – указал он лапой на стеклянный цилиндр, подпирающий потолок в центре помещения.
Друзья подошли к лифту, и его прозрачная дверь распахнулась. Внутри не было абсолютно ничего – ни кнопок, ни даже потолка. Казалось, что они стоят на дне стакана, только гигантского. Медведь назвал нужный этаж. Сверху неожиданно обрушился ослепительный оранжевый свет. Такой же, какой некогда парализовал и затянул их на борт летающей тарелки.
Госпожа Панда
Оранжевый луч медленно поднимал вверх. Вспомнив, как вместе с бычком Филей их похитил Фу-Фью, мальчишки принялись крутить головами, помахивать руками, притопывать ногами – в общем, двигаться. Как ни странно, никакого паралитического воздействия этот оранжевый луч не оказывал. Потапыч посмотрел на гостей и словно мысли их прочёл.
– Лифт сделан по инопланетной технологии, – пояснил он и, когда лифт остановился, махнул лапой: – Прошу.
Первым делом медведь направился в бюро сообщений и разослал всем депутатам телеграмму-молнию, в которой объявлялось экстренное внеочередное заседание ЛРС.
– Любой депутат это может сделать, – пояснил он, – главное, чтобы основание было веским.
– А если никто не явится? – засомневался Лера.
– Явятся, – заверил медведь. – Только не все сразу. Полного сбора придётся ждать часа два.
– Пока суд да дело, – подмигнул он, – пошли в буфет. Здесь весьма вкусно готовят. К тому же, после зимней спячки я страшно голоден. Мы будем первыми посетителями в этом сезоне, и нам преподнесут вкуснятский сюрприз.
– В смысле, вкусный? – поправил его Лера.
– Ну, да, вкуснотищный, – облизнулся медведь.
– Нет, – стоял на своём Лера, – так неправильно говорить.
– Тогда вкуснотищенский.
– Тоже неверно.
– А, – махнул лапой медведь, – главное, что мы первые.
Каково же было удивление Потапыча, когда в буфете он обнаружил похожего на медведя коренастого увальня. Шуба у него была белая, а на груди и плечах – чёрная, словно он накидку на себя набросил. Чёрными у него были лапы и уши, а ещё два пятна на морде вокруг глаз. Присмотревшись, друзья различили среди этих чёрных пятен маленькие, почти кошачьи, глазки с вертикальными прорезями зрачков.
– Здравствуйте, госпожа Панда, – поклонился Потапыч.
Бело-чёрный зверь едва заметно кивнул в ответ и выудил из громадного блюда бамбуковый стебель.
– Всё жуёте? – нахмурился Потапыч, понимая, что не видать ему сюрприза ни вкусного, ни вкуснятского, ни вкуснотищного, ни тем более вкуснотищенского.
– Необходимость, – ухмыльнулась Панда. – У всех травоядных усваивается почти восемьдесят процентов пищи, а у панд только семнадцать процентов. Мы без постоянного
жевания умереть можем. А нам себя очень беречь надо – мы в красную книгу занесены, как вид, находящийся на грани вымирания. А вас, бурых медведей, пруд пруди.
– Вы бы детёнышей своих не бросали на произвол судьбы, – заметил Потапыч. – Глядишь, давно бы из вымирающих вышли.
– Это что такое вы имеете в виду? – насупилась Панда.
– А то, что когда какая-нибудь из ваших мамаш родит тройню, то на двоих даже и не смотрит, только одного выкармливает.
– Ах, вы об этом.
– Об этом, об этом.
– Но вы сами посудите, как же она может троих выкормить одновременно? Детки ведь у нас рождаются крохотные и совершенно беспомощные. Поэтому и забот требуют много и внимания. Панде-маме приходится всё время держать малютку в лапах и прижимать к соскам, чтобы она не умерла от голода. Где ей взять ещё четыре лапы, чтобы держать второго и третьего малыша? Тут бы одного от смерти уберечь.
– А папаши на что? – наседал Потапыч. – Взяли бы да из соски искусственно выкормили. Хоть козьим, хоть коровьим молоком.
– Как же так можно?! – возмутилась Панда. – Это уже не панды будут, а какие-то козлянды или телянды.
Медведь ещё поспорил немного, а потом махнул лапой и поспешил к стойке делать заказ, пока не появились другие вновь прибывающие депутаты.
Степь Масаи и колючки буша
Плотно пообедав в буфете Лиги, друзья в сопровождении медведя вышли на широкую, выложенную серыми гранитными плитами площадку. Со стороны стало видно, что здание Лиги имеет цилиндрическую форму. Венчает здание прозрачный сферический купол со множеством невысоких колонн по периметру. Над каждой колонной возвышалась статуя. Друзья признали пеликана, бегемота, зебру и павиана.
– Представлены все сухопутные животные вплоть до земноводных, – заметив их взгляды, уточнил Потапыч.
