Валерий Квилория - У собачьего древа
Подойдя к краю площадки, мальчишки увидели, что площадка эта вовсе не площадка, а широкий балкон, за перилами которого начинается головокружительная пропасть. Под ними громоздились горные склоны, на которых то тут, то там сверкали в лучах солнца снеговые глыбы ледника. Вдалеке же, куда глаза хватало, раскинулась бескрайняя равнина.
– Это степи Масаи, – обвёл лапой горизонт медведь.
– Что такое масаи? – поинтересовался Лера.
– Народ такой чернокожий, – вздохнул Потапыч. – Раньше масаи скот пасли, кочевали в степях.
– Какая же это степь, вон деревья растут, – показал Шурка вдаль.
Действительно, на бескрайней равнине были видны одиноко стоящие деревья, похожие на раскрытые зонтики.
– Так это и есть африканская степь Масаи, – подтвердил медведь. – Называется саванна. В ней акации растут и деревья ланнеа. Они такие ветвистые, с красноватыми листьями и толстой корой, точно как кожа у крокодила. Ещё там есть колючий буш.
– Буш? – удивился Лера.
– Ну, да, – кивнул медведь. – Такой кустарник. Буш с английского так и переводится – куст. В саванне растут душистые кустарники коммифора[91] и колючие молочаи[92] наподобие канделябров[93]. А ещё африканская сирень – лонхокарпус.
– Чего-чего?
– Тоже кусты. На них цветки, как у нашей сирени, фиолетовые, пурпуровые, а бывают белые. Только это, конечно, не сирень. Из листьев и молодых побегов лонхокарпуса делают голубую краску, а из корней добывают яд.
– А травы какие? – поинтересовался Шурка, у которого, как известно, мама была травницей, и который обожал ботанику.
– И трав хватает, – кивнул медведь. – Есть и алоэ, и дикая спаржа. Особо много слоновой травы. У неё росту два метра, а на верхушке метёлка, как у степного ковыля, и листья с полметра длиной. Но листья жёсткие, специально такие, чтобы во время засухи выжить.
– А что, часто засухи бывают?
– Каждый год. Аккурат с июня по сентябрь. Тогда в саваннах всё становится жёлтым и сухим, как порох. Только оброни искру, сразу же пожар начнётся. Во время засухи буйволы, зебры, антилопы, жирафы, олени, сернобыки, бородавочники, газели… все уходят к реке Тарангире. А в сезон дождей саванна зеленеет, и вся живность обратно возвращается на пастбища.
– Здорово, – оглядел Лера степной простор.
Вдалеке на горизонте, то ли почудилось, то ли на самом деле, возникло облачко. Лера толкнул локтем друга и показал на загадочное явление.
– Шурик, – попросил он, – сделай телескопическое зрение и посмотри – может, это инопланетяне наступают.
– А если не инопланетяне, а я преобразование сделаю? – парировал Шурка. – Тогда они нас точно вычислят.
– Да они ещё с рыбами сражаются, – сказал на это Лера, подумал и добавил: – наверное.
Облачко, между тем, росло в размерах.
Семь вершин мира
Глядя на стремительно приближающееся облако, друзья не на шутку встревожились.
– Да вы не пугайтесь, – заметив их бледные лица, успокоил медведь. – Это никакие не инопланетяне. Просто стада жвачных бегут на водопой. Я же вам говорил.
– А облако откуда?
– Это пыль, которую они своими копытами поднимают.
– Сколько же там копыт?
– Много. Десятки тысяч особей, никак не меньше. И бегут они более двухсот километров, пока до реки не добегут. И всё это время, как видите, за ними тянется огромный столб пыли.
Выслушав Потапыча, друзья повеселели и вернулись к краю площадки. Лера перевесился через перила.
– Интересно, откуда в Африке лёд? – показал он на ближайшую ледяную глыбу.
– Не знаю, – обескураженно развёл лапами Потапыч, – я, чай, в университетах не обучался.
– Ну, ты, Лерчик, даёшь! – пришёл на помощь медведю Шурка. – Вспомни, о чём нам на биологии Пантелеймон Юрьевич рассказывал: с поверхности водоёмов испаряется влага. Поднимается вверх и в виде облака летит над землёй. А на большой высоте, где всегда холодно, пар кристаллизуется и превращается в снежинки.
– Понятно, – кивнул Лера. – А лёд откуда?
– Так это и есть снег. Он то подтаивает, то опять замерзает, и постепенно превращается в лёд.
– Гмы, – задрал голову Лера. – Получается, по всей Африке снег должен лежать, ведь вокруг неё полно морей и целых два океана.
– Ну, нет, – ухмыльнулся Захарьев, – снежинки, конечно, могут попробовать упасть на Африку, но как только они опускаются в тёплые слои воздуха, тут же тают и превращаются в капельки дождя. А на вершине Килиманджаро, где жары нет, они не тают.
– Ха! – оживился медведь. – А ведь Килиманджаро с языка местных жителей так и переводится: гора, которая сверкает, или гора бога, несущего холод.
– Подумаешь, – хмыкнул Лера. – Снеговые шапки у многих высоких гор есть.
– Между прочим, – важно выпятил нижнюю губу Потапыч, – Килиманджаро – самая большая гора в Африке.
– Подумаешь, – ухмыльнулся Лера. – Среди гор-великанов она занимает только четвёртое место.
– А что, много таких на земле?
– Семь штук.
– А где остальные?
– Высочайшая в мире гора Джомолунгма находится в Гималаях, там, где Китай примыкает к Непалу.
– Намного выше нашего Килиманджаро? – поинтересовался медведь.
– А как же. Тут даже шести километров нет. А Джомолунгма высотой восемь километров да ещё восемьсот сорок восемь метров.
– Ух, ты! – крутанул широкой башкой Потапыч. – А другие вершины?
– На втором месте гора Аконкагуа, ей до семи километров не хватает всего тридцати восьми метров.
– Тоже в Китае?
– Нет, Аконкагуа находится в Южной Америке.
– А я знаю, – подпрыгнул Шурка, – там Анды, горная система такая, она Южную Америку от Тихого океана прикрывает.
– Точно, – кивнул Лера. – А третья самая высокая гора Мак-Кинли – в Северной Америке на Аляскинском хребте, она ростом больше шести километров.
– Четвёртая – Килиманджаро, а пятая – Эльбрус.
– О, – обрадовался медведь. – Это я знаю, это на Кавказе.
– Точно, – кивнул Лера.
– Кавказ подо мною один в вышине, – с чувством продекламировал Шурка.
– А ещё гора Монблан в Альпах.
– Мы это по истории проходили, – вспомнил Шурка. – Переход Суворова через Альпы. Это в Италии или во Франции, – добавил он неуверенно.
– И в Италии, и во Франции, – заверил Лера, – а ещё Альпы есть в Германии, Австрии, Словении, Швейцарии и Лихтенштейне.
– Ого! – удивился Потапыч. – Откуда ты всё это знаешь?
– Он ориентированием на местности занимается, – ответил за друга Захарьев. – В картах хорошо разбирается и по географии у него одни десятки.
– А остальные большие вершины где находятся?
– Одна в Антарктиде – Массив Винсон. Другая в Новой Гвинее – Пунчак-Джая, а в Австралии есть гора Косцюшко, но она самая маленькая, всего две тысячи двести двадцать восемь метров.
– Занятно, – потёр лапой лоб Потапыч.
В это время на вершину Килиманджаро наползло облако, и всё вокруг утонуло в его белоснежных барашках. Следом пошёл редкий снег. Одна из снежинок упала на нос Потапыча.
– А вот, – скосил он глаза на нос, – почему снег белый? Ведь лёд прозрачный? Значит, и снежинки должны быть прозрачными?
– Так они прозрачные, – подхватил Шурка одну из падающих снежинок, – просто каждая снежинка только на пять процентов сделана из кристалликов льда, а всё остальное в ней – воздух. Свет отражается от ледяных граней снежинки, и она кажется белой.
– Знание – сила, – вздохнул Потапыч.
Потом посмотрел на усиливающийся снегопад и неожиданно лёг брюхом на пол.
– Вы чего? – в тревоге огляделись друзья.
– Тише, – приказал медведь и приложил ухо к гранитной плите.
Мавензи, Шира и Кибо
Полежав так немного и чего-то там послушав, медведь, наконец, поднялся на задние лапы.
– Всё в порядке, – заявил он.
– А что вы там слушали? – заинтересовались мальчишки.
– Гора Килиманджаро состоит из трёх вулканов, – пояснил Потапыч. – Один из них Мавензи, другой – Шира, а третий, самый высокий вулкан, называется Кибо. На нём и установлено здание Лиги.
– Так мы сейчас на вулкане стоим? – не поверили друзья.
– Ага, – кивнул Потапыч, – учёные говорят, что расплавленная лава находится всего в четырёхста метрах от поверхности и может в любой момент вырваться наружу.
– Ёлки-палки! – посмотрел себе под ноги Лера. – Как же вы тут заседаете? Ведь это опасно.
– Ничуть, – ухмыльнулся медведь. – Мы в отличие от людей обладаем отменным чутьём и, бывает, за сутки чувствуем опасность. Сейчас вулкан спит. Правда, время от времени происходят выбросы газа. Но это не опасно. Зато на этом газу повара готовят для депутатов отменные обеды.
Неожиданно до их слуха донёсся мощный звериный рык. Потом нечто крякнуло, трумбкнуло, пискнуло, клацнуло, ухнуло, тявкнуло и истошно захохотало. Друзья в тревоге посмотрели на здание ЛРС.
– Кто это так? – спросил Шурка. – Может, инопланетяне?
