Валерий Квилория - У собачьего древа
– Враки! – возмутилась рыба. – Мы плывём за вами второй час. Сразу вы летели на ю г, потом на запад, а теперь и вовсе повернули на север.
Тут направление ветра изменилось, и летучим рыбам пришлось пойти на снижение. Проследив за рыбьей стаей, пока она не скрылась в океанической волне, Лера нагнал друга.
– Мы что, на самом деле кругами летаем? – спросил он, планируя крылом к крылу рядом с Шуркой.
Шурка глянул на Леру, потряс головой, словно просыпаясь,
затем оглянулся на солнце, которое мало-помалу клонилось к закату, и ничего не сказал. Тогда Лера завис над ним и ткнул друга клювом в шею.
– Шурик! – потребовал он. – Просыпайся!
– Да я не сплю, – отозвался Шурка скучным голосом. – У меня какое-то непонятное состояние – хочется всё время над океаном лететь и на волны смотреть.
– Это из-за того, что мы альбатросы, – догадался Лера.
– Угу, – признался Шурка, – альбатросы могут годами без земли обходиться.
Лера снова ткнул его в шею.
– Давай, – потребовал сердито, – переделывай нас в птиц, которые землю любят. Иначе мы окончательно обальбатросимся и никогда отсюда не выберемся.
– Одну минуточку, – пообещал Шурка и опять замолк.
Прошла минута, вторая – никаких изменений.
– Шурик! – запищал Лера. – Немедленно преобразовывай! А не то я тоже заворожусь волнами, и мы пропали!
И так долбанул Захарьева клювом, что тот сразу же превратился в орла. Лера посмотрел на себя и увидел, что и он теперь тоже самый настоящий степной орёл. Размер крыльев у него уменьшился до полуметра, перья стали тёмно-бурого цвета, клюв изогнулся, а на лапах появились загнутые крючками аккуратные когти.
– Всё, – объявил окончательно пришедший в себя Шурка. – Летим в Африку строго на юго-запад.
Битва орлов и аистов
Долго ли коротко друзья махали крыльями, но, наконец, вдали показалась земля.
– Ура! – возликовал Лера.
– Ура! – поддержал его Шурка. – Через десять минут приземлимся и пойдём обед искать.
Увы, через минуту на них налетела целая стая орлов. «Пропали мы», – испугались мальчишки. Но орлы вели себя миролюбиво.
– Привет, братья! – заклекотали они хором.
– Здравствуйте! – отозвались друзья.
Увидев, что орлы не опасны, Шурка решил поведать им об ультиматуме подводного мира.
– Рыбы собираются объявить войну! – сказал он самому крупному орлу, который летел впереди всех и, судя по всему, был вожаком.
– Войну? Рыбы? – удивился главный орёл. – Да они говорить не умеют. Что за чушь!
– Они телепатически передали, – пояснил Лера, подлетевший к вожаку с другого бока.
– Что такое телепатически? – повернул голову вожак.
– Мысленно, без слов.
Орёл ничего не понял.
– Ладно, – закрутил он головой, оглядываясь. – Что хотят рыбы?
– Равноправия, свободы и неприкосновенности личности. А ещё требуют, чтобы им современные технологии по производству рыбьего мяса передали…
– Зачем? – удивился орёл. – В океане полно натуральной рыбы.
– Я же говорю, требуют свободы, равноправия и…
– Внимание! – вдруг крикнули сверху, где летело несколько дозорных орлов. – На горизонте замечен отряд противника!
– Ага! – щёлкнул клювом вожак. – Сейчас вы увидите, как надо сражаться за равноправие.
– Ну-ка, братишки, – оглянулся он на стаю, – стройтесь боевым клином.
Орлы стали перестраиваться.
– Что случилось? – забеспокоился Шурка. – Инопланетяне?
– На нас встречным курсом движутся аисты, – пояснил вожак.
– И что теперь?
– Будет свалка.
– Что?
– Вы, что, молодёжь, впервые в перелёте?
– Угу, – кивнули друзья.
– Тогда готовьтесь к первому в своей жизни воздушному бою, – торжественно объявил вожак. – Благословляю вас на победу.
– Мы, что же, будем бить аистов?
– Ну, да.
– За что?
– Они нам никогда в этом месте дорогу не уступают, а мы им. Вот и бьём друг друга.
– Так может, нам изменить маршрут? – миролюбиво предложил Шурка. – Было бы из-за чего драться.
– Да ты что! – икоса глянул на него вожак. – Мы испокон веков летаем по этой линии. Чтобы орлы изменили заветам предков? Никогда! Ни за что!
– А как же неприкосновенность личности и свобода передвижений? – напомнил Лера.
– Ха! Если мы им уступим свободу передвижения, то сами её потеряем. За свои права надо бороться.
– Неужели нельзя договориться?
– Сейчас договоримся, – многозначительно пообещал вожак.
В следующий миг две стаи встретились и пошли кружить одна возле другой. Никто не нападал – ни орлы, ни аисты. В это время два вожака вели дипломатический разговор. Разговор был коротким.
– Ну, что, крутоклювые, даёте дорогу? – спросил вожак аистов.
– Лучше вы нам уступите, длинноногие, – ответил вожак орлов.
– А в глаз?!
– А в ухо?!
Тут они и сошлись грудь в грудь. Глядя на них, обе стаи тоже сцепились между собой клювами и когтями. Шурку сразу же какой-то наглый аист так долбанул по голове, что он кубарем полетел вниз. Увидев это, Лера бросился следом и успел подхватить раненного друга над самой поверхностью
воды. На бреющем полёте[89] они с трудом добрались до берега и упали там без сил на тёплый песок. Полежали, отдышались. Ещё чуток полежали и незаметно для себя уснули.
Майн Ушастый
Проснувшись, Лера обнаружил, что вместе с Шуркой вернулся в свой прежний мальчишеский вид.
– Интересно, – оглядел он себя с ног до головы, – как это получилось?
– Да всё просто, – отозвался Шурка, который проснулся вслед за другом. – Только ты глаза закрыл, смотрю, у тебя вместо орлиных лап ботинки торчат. Пропали и снова появились, и снова пропали. Я сразу понял, что это твоя интуиция проснулась, пока ты дрыхнешь. Тогда я скоренько вернул нас в котов, чтобы твоя интуиция на полную катушку заработала.
– Понятно, – с хрустом потянулся Лера. – Всё-таки здорово быть человеком.
– Здорово, – согласился Шурка. – А ещё здоровей быть сытым человеком.
Только тут Лера вспомнил, что последний раз они ели ещё в Мурзиковом Причале.
– Сейчас бы сосисок жареных…
Оглядевшись, друзья обнаружили, что вдоль берега тянется сад. А в нём множество мандариновых, апельсиновых, лимонных и грейпфрутовых деревьев. Повсюду с веток свисали плоды. Одни только сформировались и были крохотными. Другие – покрупней, но всё ещё зелёные. Третьи с нежным румянцем на боках. И, наконец, четвёртые были совершенно спелые – жёлтого, оранжевого и даже красного цвета.
– Наверное, это сорта такие, которые плодоносят круглый год, – заметил Шурка, чавкая сочным апельсином.
Лера, успевший запихнуть в рот целиком сладкий мандарин, только промычал в ответ.
Уплетая фрукты, мальчишки сидели в тени лаврового куста. Неожиданно рядом с ними раздалась весёлая песенка.
– Апельсины, мандарины, как прекрасен этот мир! – пел весьма приятный мужской голос.
Удивлённые друзья переглянулись – что за чудеса?! В саду под деревьями никого не было.
– Апельсины, мандарины, как прекрасен этот мир! – опять пропел невидимый мужчина.
Только тут Лера догадался поднять голову. Присмотревшись, он заметил в кроне соседнего дерева птицу, похожую на скворца. Лапы у незнакомца оказались красно-бурыми, а клюв розового цвета. И туловище было розоватым. А голова, шея и крылья почти чёрными с зеленовато-фиолетовым отливом. Кроме того, на голове у него смешно торчали перья, похожие на уши.
– Это вы так красиво поёте? – с сомнением спросил Лера.
Услышав вопрос, птица подпрыгнула от удовольствия.
– Да, я, – сказала она бархатным баритоном[90]. – Позвольте представиться: розовый скворец Майн Ушастый.
Лера, который держал дома певчих птиц и знал о них многое, совсем растерялся.
– Извините, – подошёл он ближе. – Что-то я никак не пойму – с виду вы, действительно, ушастый розовый скворец, а поёте как настоящий оперный певец и называете себя майн. Может быть, майна? Но тогда это совсем другая птица. Ведь майна намного крупнее скворца, и голос у неё скрипучий и хриплый, а то, бывает, и вовсе каркает, как ворона.
– Это у меня имя такое – Майн, – пояснил скворец. – А фамилия – Ушастый.
Лера тотчас вспомнил собаку-девушку, которая с виду была настоящий водолаз, а называлась Доберман Пинчер. Всё понял и заулыбался.
– А меня Лерой зовут, – ткнул пальцем себя в грудь. – А это Шурка. Но почему у вас голос такой?
– Потому, что вы угадали, – артистично склонил голову розовый скворец. – И я на самом деле оперный певец. Закончил консерваторию при Ла Скала.
– Это театр такой в Риме, – обнаружил свои познания в области певчего искусства Лера.
– Верно, – обрадовался Майн. – Самый знаменитый театр в мире.
– Так это Италия? – показал Шурка рукой на сад и обернулся к берегу. – А это Средиземное море?
