Флетчер Мун — частный детектив - Йон Колфер
— Пошли, Ватсон. Нам пора на сцену.
И потащил меня за собой. Я не сопротивлялся. Фраза «нам пора на сцену» заставила меня оцепенеть от страха. Джини и Ирод, тоже за кулисами, нараспев повторяли вокальное упражнение:
Пес глядит —
Сапог лежит,
Пес ест
И скулит.
Скорее всего, это упражнение они придумали сами.
— Пошли, — приказал Ред.
— Мы так и не разогрелись толком! — запротестовала Джини. — Нужно еще хотя бы парочку «псов»!
— И пару сапог, — сострил Ирод, поправляя свои бачки.
Ред подталкивал их к сцене, продолжая тащить меня за собой.
Трио, исполняющее народные песни, только что закончило свой вариант «По дорогам страны». Они как раз раскланивались, когда мы вывалились на сцену. За кулисами между тем разворачивалось совсем другое действо.
«Мун-лунатик, — передавалось из уст в уста. — Он здесь. Он замаскировался!»
Из-за противоположной кулисы на сцену вышла директриса Куинн, одарив Реда взглядом, который заставил бы окаменеть и Медузу Горгону. «Ты за это еще поплатишься», — говорил ее взгляд.
— Итак, леди и джентльмены, — провозгласила она в свистящий микрофон, — похоже, у нас небольшое изменение в программе, и следующим выступает Ред Шарки со своей версией классической песни Элвиса «Люби меня нежно». Сцена в твоем распоряжении, Ред. Поговорим позже.
И директриса слегка поклонилась ему. С тонкой издевкой.
Ред выдавил улыбку и под жидкие аплодисменты подошел к микрофону. Хлопки почти утонули в приглушенном гудении — это мобильные телефоны множества зрителей сигналили о приеме сообщений. В сообщениях говорилось, что я здесь. Текст, словно крикетный мяч, перепрыгивал от телефона к телефону, сохраняясь в памяти каждого мобильника.
Ред встал в позу, дожидаясь, пока Джини включит стоящий на стуле рядом с ней проигрыватель мини-CD. Спустя мгновение зал заполнила музыка песни Элвиса.
Джини и Ирод синхронно покачивались за спиной Реда у второго микрофона, толкая меня с обеих сторон.
— О, о, о-о-о! — пели они.
— Ой! Ох! Ай! — вскрикивал я.
— Люби меня нежно… — запел Ред.
До второй строки дело так и не дошло, потому что в зале зазвенели уже сотни мобильных телефонов. Сообщение Мэй распространялось по центру досуга, словно вирус.
«Флетчер Мун здесь. Преступник среди нас».
Я понял, что происходит. Возникло ощущение, будто моя маскировка медленно становится прозрачной. Школьники во все глаза глядели на меня, сначала с выражением недоверия, потом узнавания — по мере того как мысленно сопоставляли лицо рыжего коротышки на сцене с лицом Флетчера Муна.
И наконец какая-то первоклашка, медленно водя пальцем по строчкам на экране, поднялась со своего места. Я всегда считал, что в семь лет еще рано иметь мобильный телефон, а теперь окончательно в этом убедился.
— Вон тот безобразный мальчишка, — сказала малявка, тыча в меня пальцем на случай, если кто-нибудь не понял, какого безобразного мальчишку она имеет в виду. — Мой телефон говорит, что это Минимун.
Я ожидал, что зал взорвется криками и все повскакивают с мест, — и опять ошибся. Это было такое невероятное, такое волнующее мгновение… Никто не хотел разрушать очарование момента. Все затаили дыхание, ожидая, что я скажу. Исключение составляли директриса Куинн и полицейский Кассиди, но они намертво увязли в толпе, набившейся за кулисы. Однако я понимал, что это ненадолго. В моем распоряжении было секунд десять, чтобы расставить все точки над «i».
Я лихорадочно размышлял. Ред прав, глупо отрицать это. Есть только один человек, который выигрывает в результате буквально каждого инцидента. Я был слеп, раз не понял этого раньше. Истинная картина произошедшего разворачивалась передо мной, выхваченная из темноты серией озарений, которые вспыхивали в моем мозгу, словно фейерверк. Чувства и привязанности отступили на второй план. Истина есть истина. Такова тяжкая ноша детектива.
Огорошенный собственным открытием, я все же нашел в себе силы шагнуть вперед. Одно дело — самому понять что-то, и совсем другое — убедить в этом других. Мои слова не будут значить ничего, если их не подтвердит виновная сторона. Я должен добиться признания. Только оно может спасти меня.
Я быстро повернулся к Ироду.
— Мне нужна твоя помощь, — прошептал я, прикрыв рукой микрофон, — И Реду тоже.
Видимо, отчаяние в моих глазах убедило младшего Шарки в том, что сейчас не время спорить.
Он коротко кивнул, и я шепотом объяснил ему, что нужно сделать.
Улыбка осветила его ребяческую физиономию.
— Вообще-то обычно я не кладу, а беру.
Я снял со стойки микрофон. Настало время поговорить со зрителями по душам.
— Привет, Локк, — сказал я, вымученно улыбнувшись.
Ирод рядом со мной застонал, Джини спрятала лицо в ладонях. Я посмотрел на Реда. Он поклонился, уступая мне сцену. Все Шарки встали так, чтобы было удобнее дать стрекача, — на случай, если я не справлюсь.
Кто-то из задних рядов крикнул:
— Это и впрямь ты, Минимун? Скажи, ты правда заделался маньяком-убийцей?
Некоторым людям нельзя позволять смотреть телевизор после девяти вечера.
— Да, перед вами в самом деле я. — Мой усиленный динамиками голос гулко разнесся по всему залу. — Я пришел сюда, потому что невиновен, и могу доказать это.
Ответом мне было недоверчивое молчание. Я чувствовал себя, как одинокий лучник под неприступными стенами Трои. Тем не менее никто не кинулся на сцену, чтобы заткнуть мне рот. Все ощущали, что стали участниками редкостного приключения, которое никогда не забудут.
Даже директриса Куинн и полицейский Кассиди попались на крючок. Они больше не пытались прорваться на сцену, зато локтями прокладывали себе дорогу туда, откуда лучше видно. Однако вечно так продолжаться не может, напомнил я себе. Нужно поторопиться.
— Знаю, вы все считаете меня сумасшедшим… — начал я издалека.
— Зануда! — вякнул кто-то из сидевших в зале.
— Не тяни резину! — закричал другой.
— А когда фокусник будет выступать? — капризно спросила девочка постарше в первом ряду. — Я слышала, должен быть фокусник.
Ладно. По-видимому, придется обойтись без разминки. Берем быка за рога.
— Все замыкается на смотре талантов, — заявил я, театральным жестом широко раскинув руки. — Вот зачем я здесь — чтобы защитить одного из выступающих. Этому человеку угрожает опасность!
По рядам зрителей побежал шепоток. Кто-то в опасности? Ух ты, класс! Все интереснее и интереснее!
— Все началось двенадцать месяцев назад на этой самой сцене. Кое-кто выступил очень плохо, и кое-кому это очень не понравилось.
Я начал расхаживать по сцене, и все головы поворачивались, следя за мной.
— Итак, давайте посмотрим, кто же участвовал тогда в конкурсе. Прежде всего Ред Шарки, бесспорный победитель. Ред не должен был сегодня оказаться здесь, поскольку стал
