Первое дело Матильды - Оливер Шлик
Адвокат окидывает меня ядовитым взглядом, но я, не обращая на него никакого внимания, поворачиваюсь к Торвальду:
– Затем вы спрятали жемчужину. Думаю, где-нибудь на кухне или в морозильной камере?
– Я… я вдавил её в мягкую булочку с изюмом, – с затравленным взглядом признаётся дворецкий. – Я был уверен, что там её полиция не найдёт. Сегодня утром, улучив момент, я передал её Геральду.
Скользнув взглядом по адвокату, Рори добавляет:
– А вы потом просто сунули жемчужину в одну из вазочек. Очень незаметно. Когда брали… э-э-э… несколько драже.
– Когда Рори опрашивал твоего душку-адвоката по поводу того разговора с твоим отцом, – говорю я, глядя на потрясённую Шарлотту, – и упомянул слова «Никто не должен об этом узнать», тот понял, что мы взяли след. Внешне он остался абсолютно спокоен, но в глубине души его, наверное, прошиб холодный пот. Именно на это Рори и рассчитывал: что Геральд Шедель, запаниковав, совершит какой-нибудь необдуманный поступок. Так и произошло: он вышел из комнаты, якобы попросить Торвальда принести крепкий кофе, но вместо этого приказал ему убрать нас с Рори. А сам отправился в парк к Доктору Херкенрату и полицейским – чтобы и в этом случае иметь алиби. Разве не так?
– Без комментариев, – бубнит адвокат, в то время как Торвальд покаянно хрипит:
– Мне очень жаль. Правда. Да, это я захлопнул дверь в морозильную камеру. Геральд, жутко запаниковав, сказал, что, если я не остановлю застенчивого детектива, мы оба провалимся. И поскольку я тоже впал в панику, то… Я… я не хотел, чтобы с кем-нибудь что-нибудь стряслось. Через несколько минут я понял, что натворил, и хотел открыть дверь, но… в кухне уже стояли полицейские. – Срывающимся голосом он говорит: – Я хочу искренне извиниться перед всеми: перед вами, господин Шай, и перед тобой, Матильда. И прежде всего, конечно, перед тобой, Шарлотта. Мне бы так хотелось… хотелось, чтобы всего этого не случилось.
– Вот только давайте без этих крокодиловых слёз, – говорит комиссар Фалько, открывает входную дверь и, призвав троих полицейских в холл и указав на Торвальда и Геральда Шеделя, приказывает: – Арестуйте этих затейников!
Когда полицейские задерживают Геральда Шеделя, тот поносит и оскорбляет их; дворецкий, напротив, опустив голову, даёт увести себя без сопротивления.
– Торвальд, – слышу я мягкий голос Шарлотты, – ты… ты совершил ошибку. Но я верю, что это Геральд тебя натравил. И что твоё раскаяние искренне. Я найму тебе хорошего адвоката и буду навещать в тюрьме. Мы… нам нужно поговорить. Ты ведь мой брат!
Едва заметно с почтением поклонившись, Торвальд улыбается благодарной улыбкой, и полицейские уводят его.
«А есть ли вообще хоть кто-нибудь, к кому Шарлотта не относится с пониманием? Она и правда святая!» – думаю я.
Доктор Херкенрат, видимо, того же мнения. Влюблённо поскуливая, он с обожанием смотрит на неё преданным кокер-спаниельским взглядом. И Рори, как я погляжу, не будь он настолько застенчив, сейчас наверняка тоже бы поскуливал.
25
Нежный поцелуй и обморок
Торвальда и Геральда Шеделя препровождают в две машины полиции и увозят для дальнейших допросов в полицейское управление. Машины отъезжают, а комиссар Фалько подходит к Шарлотте с видом куда более смущённым, чем у Рори в минуты его крайней застенчивости. Покраснев, он шмыгает носом, откашливается и бубнит:
– Должен принести вам свои извинения, госпожа Шпрудель. Я… видимо, несколько переусердствовал, – он передаёт Шарлотте жемчужину и, низко поклонившись, бормочет: – Честь имею, милостивая госпожа, – а затем, отведя Рори в сторону, шепчет: – Нам нужно переговорить.
– Э-э-эм… зачем?
Комиссар указывает на окно, и я вижу, что ворота в парк открыты, а к дому несётся орава журналистов. Впереди всех бойкая Кати Койкен.
– Я не могу больше их сдерживать, – говорит комиссар Фалько. – Уже ходят дичайшие слухи. Мы должны проинформировать прессу об этом деле. Я думал, мы дадим маленькую импровизированную пресс-конференцию на ступеньках у входной двери – ну, в общем… вы, я и ваша сотрудница, – он грустно вздыхает. – В конце концов, ведь это вы внесли самый большой вклад в расследование.
При виде толпы журналистов Рори, побледнев, выпаливает:
– Э-э-эм… мы с коллегой не станем возражать, если все лавры в этом расследовании достанутся вам, дорогой господин комиссар. Меня даже очень устроит, если о нашем участии вы не упомянете вовсе.
Такой вариант подходит и мне. Я совсем не жажду, чтобы госпожа Цайглер увидела в новостях мою физиономию.
– Правда? Что ж, раз вы так считаете, – говорит комиссар Фалько, тут же приобретая гораздо более радостный вид. Он идёт к двери, а мы, прижавшись к окну в сторонке, наблюдаем за происходящим.
Комиссара мгновенно засыпают вопросами: «Правда ли, что Шарлотту Шпрудель какое-то время подозревали в махинациях со страховкой?», «Почему трое полицейских гонялись за кокер-спаниелем?», «Кто эти двое арестованных?».
– Господа! Все вопросы по очереди! – неприветливо отрезает комиссар, и тут Кати Койкен пронзительно выкрикивает:
– Ходят упорные слухи, что в расследовании этого дела участвовал застенчивый детектив Рори Шай. Вы можете это подтвердить?
– Нет, не могу, – шмыгнув носом, говорит комиссар Фалько. – Раскрытие этого дела – исключительно результат профессиональных действий полиции. Я хочу поблагодарить госпожу начальника полицейского управления, поддерживавшую меня и мою команду на всех этапах расследования. Я с самого начала вышел на правильный след и…
– Если бы бахвальство причиняло боль, этот тип вопил бы не переставая, – изрекаю я, глядя на Шарлотту, которая, кажется, испытывает огромное облегчение и, похоже, с удовольствием расцеловала бы Рори – для чего она, разумеется, слишком застенчива.
Улыбаясь от уха до уха, к сыщику подходит Дориан Шпрудель и с такой силой хлопает его по плечу, что того отбрасывает на два шага назад, а Дориан одобрительно восклицает:
– Просто класс, что вы случайно вышли на семейную тайну Шпруделей, маэстро! Но как вы поняли, что этот внебрачный ребёнок – Торвальд?
– Потому что… э-э-э… мне после проверки удалось исключить другого подозреваемого.
– Другого подозреваемого? – поднявшись с дивана, Лана Берг, хмуря лоб, смотрит на сыщика.
– Рори говорит о вас, – сообщаю я, глядя ей прямо в глаза. – Ведь вам тоже есть что скрывать: вы не та, за кого себя выдаёте!
– О чём ты, Матильда? – изумлённо округлив глаза, спрашивает Шарлотта.
Лана Берг бросает на Дориана взывающий о помощи взгляд, на что тот, обняв её, шепчет:
– Мы должны вам всё рассказать. – Подойдя вплотную к Шарлотте, он со смущённой улыбкой сообщает: – Ну, во-первых, мы с Ланой… вместе.
Шарлотта недоумённо переводит взгляд с двоюродного брата на секретаршу и обратно:
– Вы… пара?!
– Да. Уже какое-то время, – говорит Дориан. – И на этот раз меня здорово накрыло. С Ланой у меня всё серьёзно.
