Первое дело Матильды - Оливер Шлик

– якобы миллиардер – недавно погиб при несчастном случае на яхте… – Кажется, Торвальд испытывает чуть ли не облегчение от того, что может во всём признаться. – Это прозвучало так невероятно, что сперва я подумал, что этот человек меня обманывает, – продолжает он. – Но он сказал, что правду выяснить легче лёгкого. Во время одного из визитов к Шарлотте он прихватил чашку, из которой она пила, и предложил сделать анализ ДНК. В общем, я сделал этот анализ… – опустив голову, Торвальд шепчет: – Выяснилось, что Геральд Шедель сказал правду. Сравнительный анализ ДНК показал, что у нас с Шарлоттой общий отец. И Геральд сказал, что поможет мне заявить права на долю в наследстве. Но этим дело не кончилось. Он… он начал провоцировать меня. Снова и снова повторял, что от нас с мамой отделались жалкой подачкой. И как это несправедливо. Что вообще-то мне полагается гораздо больше, чем всего лишь малая доля в наследстве. Что я должен наконец взять то, чего Шпрудели обманом лишали меня многие годы. И наконец я пришёл в дикую ярость и… Тут он и предложил мне кое-что: он сказал, что у него есть план, как мне получить не только свою долю, но и контроль над всем состоянием Шпруделей, и он посвятит меня в этот план, если позже получит от меня двадцать пять процентов от состояния. И я согласился. О чём теперь очень жалею, – смущённо взглянув на Шарлотту, он поясняет: – Геральд изобразил тебя высокомерной задавакой. Но познакомившись с тобой, я быстро понял, что ты совсем другая. Мягкая и чуткая, и… И я решил выйти из игры. Но он… – дрожащим пальцем Торвальд тычет в сторону злобно набычившегося адвоката, – он сказал, что я слишком увяз в этом деле, чтобы из него выйти. Он угрожал мне и…

– На самом деле вы никогда не учились в школе дворецких, да? – прерываю я его излияния.

– Нет, учился. Но только неделю, на ознакомительных курсах. Чтобы получить необходимые основы, – признаётся мнимый дворецкий. – Чтобы устроить меня сюда дворецким, Геральд добыл фальшивые дипломы и рекомендации. Он сказал, что у меня будет доступ во все помещения в доме, я смогу разузнать все обстоятельства и пойму, когда представится возможность… поймать Шарлотту в ловушку. Чтобы всё выглядело так, будто она совершила преступление.

– Понимаю, – говорю я. – И когда Шарлотта попала бы в тюрьму, вы бы оказались тут как тут с вашим анализом ДНК, предъявили бы свои права и как ближайший родственник Шарлотты смогли бы распоряжаться наследством Шпруделей.

– Но я же наняла его совершенно случайно, – говорит Шарлотта, недоверчиво глядя на Рори. – Не случись с Альбертом этого несчастья на лестнице…

– Это… э-э-э… не несчастный случай. И не случайность, – застенчиво сообщает сыщик. – Геральд Шедель всё тщательно подготовил заранее. Чтобы устроить Торвальда дворецким, сначала ему, разумеется, нужно было позаботиться о том, чтобы это место освободилось – убрать с дороги Альберта. Мы с Матильдой только что обнаружили в перилах две маленькие дырочки. Я уверен, что в тот день, когда упал Альберт, там вбили два гвоздя. А между ними, должно быть, натянули тонкий нейлоновый шнур. Альберт хоть и неуверенно держался на ногах, но упал именно из-за этого шнура, – смущённо улыбаясь, Рори спрашивает Геральда Шеделя: – В день, когда произошёл несчастный случай, вы… э-э-э… кстати сказать, сюда не заходили?

Мрачно вперившись взглядом в Рори, адвокат упорно молчит.

– Ну да, заходил, я помню, – с выражением ужаса на лице говорит Шарлотта. – Он был здесь в тот день. И он первым подбежал к Альберту, когда тот упал.

– И при всеобщем смятении смог незаметно убрать гвозди и шнур, – говорю я, повернувшись к адвокату. – Ваше счастье, что Альберт только сломал шейку бедра. Иначе сейчас вас привлекли бы за убийство.

С видом, будто вот-вот грохнется в обморок, Торвальд в панике хрипит:

– Про лестницу я вообще ничего не знал. Однажды Шедель сказал мне, что место дворецкого свободно и Шарлотта наверняка возьмёт меня, потому что он меня порекомендовал. Ну вот, а потом… я стал работать здесь дворецким. И разведывать обстановку. А когда жемчужину Шпруделей собрались выставить на аукцион, Геральд решил, что теперь пора… – Торвальд, умолкнув, подавленно утыкается взглядом в пол.

Дориан Шпрудель, глядя на Рори и беспокойно ёрзая на диване, говорит:

– Но одну вещь вы всё-таки должны нам объяснить, маэстро. Как именно эти два жулика сумели подобраться к жемчужине, не оставив никаких следов?

– Да, – шепчет Шарлотта, вопросительно глядя на Рори. – Откуда они узнали комбинацию цифр?

Робко улыбнувшись ей, Рори дважды откашливается и отвечает:

– Помнишь, я спросил, не изменилось ли что-нибудь в комнате с сейфом? Ты сказала «нет». И верно: в самой комнате ничего не изменилось. Но кое-что в утро кражи некоторое время находилось в комнате: сервировочный столик!

– Конечно, – вырывается у Шарлотты, и буквально видно, что она начинает понимать, в чём дело.

– Ты… э-э-э… сказала, что Торвальд вкатил его в комнату до прихода эксперта. Около девяти часов. А после разговора он его забрал, – объясняет Рори. – На сервировочном столике он закрепил крошечную камеру. И когда ты доставала жемчужину из сейфа, чтобы показать эксперту, во время набора кода тебя снимали. Вероятно, запись сразу поступила на смартфон Торвальда.

Я тут же ясно представила себе тот момент в морозильной камере, когда Рори, ощупывая сервировочный столик, пробормотал нужную комбинацию цифр. Пока никому не пришло в голову поинтересоваться, как он догадался про столик и камеру, я, спешно перехватив инициативу, заявляю:

– Откатив столик назад на кухню, Торвальд камеру снял и где-то спрятал. То, что произошло между десятью и одиннадцатью, было спланировано самым тщательным образом: Торвальд позвонил Шеделю и сообщил, что знает код. Теперь можно было осуществить собственно кражу. И началась она с отвлекающего манёвра: Геральд Шедель знал, что у тебя нет смартфона, Шарлотта, и телефон только в холле. Этим обстоятельством он и воспользовался. Вспоминаешь? Без четверти одиннадцать Торвальд позвал тебя в холл, потому что звонил Геральд Шедель. Якобы чтобы обсудить список гостей для благотворительного приёма. А на самом деле звонил он совсем по другой причине. Точнее, даже по двум: во-первых, он обеспечивал Торвальду пять минут времени, за которые тот мог незаметно прокрасться в комнату с сейфом и выкрасть жемчужину. На нём, конечно же, как всегда были белые перчатки дворецкого, и он не оставил никаких отпечатков. Во-вторых… – переведя взгляд на Геральда Шеделя, я говорю ему прямо в лицо: – Во-вторых, это обеспечило вам первоклассное алиби: вы никак не могли быть связаны с кражей жемчужины. Ведь в это время вы находились у себя в адвокатском бюро, откуда