Спортивное предложение - Джеймс Олдридж
Сомнений больше не было. Половина нашей школьной группы самозабвенно прыгала и хлопала в ладоши. Гул на стадионе не ослабевал. Рот судьи беззвучно открывался и закрывался, но из-за шума не слышно было ни слова.
Наконец судья поднял руку и красноречивым жестом протянул в сторону Скотти.
— Я знала! — радостно визжала Дорис Даулинг. — А ты разве не знал?
Мисс Хильдебранд стояла раскрасневшаяся, торжествующая.
Разыгравшийся пони снова отбросил Скотти в сторону. И тут-то он проявил истинно фаустовский цинизм. Он двинулся прямо к Джози, которая жалобно глядела на него из своего кресла, и начал тыкаться в нее мордой.
— Ах ты сукин сын! — только и мог я сказать.
Все в молчании наблюдали за Джози. Она ласкала пони, как она всегда это делала, а он то толкал ее легонько, то хватал зубами за рукав. Мне казалось, я слышу, как она говорит ему:
«Какой ты гадкий! Ну почему ты так сделал? Почему пошел к нему?»
— Это Бо! — крикнул кто-то.
Разумеется, это был Бо. Это был Тэфф, и это был Бо. Споры еще продолжались, вспыхивали даже драки, но никто уже не сомневался, что победил Скотти. Пони подошел к нему первому, и судья вынес решение в его пользу.
Люди с трибун высыпали на арену. Всем хотелось подойти поближе. Но тут Скотти вдруг схватил с земли уздечку, подбежал к Тэффу, молниеносно, как всегда, накинул уздечку, вспрыгнул ему на спину, дернул за веревку, столбик ограды повалился, Тэфф легко перескочил через ослабшую веревку, и Скотти помчался через всю выставку, прежде чем кто-нибудь успел опомниться.
На какой-то момент показалось, что Коллинз вот-вот бросится на своем жеребце в погоню за Скотти, но сержант только проводил его глазами и не двинулся с места.
Остальные, не исключая и Джози, тоже напряженно смотрели ему вслед.
— Бедная Джози! — печально сказала Дорис Даулинг. — Бедняжка Джози!
Что еще можно было сказать!
Джози перенесли и посадили в «мармон», кресло погрузили в «пикап», и приспешники Эйров стали расходиться. Я успел только сказать Джози, сидевшей, по обыкновению, очень прямо:
— Не падай духом, Джози. Все тебе очень сочувствуют.
Джози смотрела прямо перед собой, лицо ее было бледно, губы сжаты. Она не желала ничего видеть и слышать.
— Ладно, — сказал нам мистер Кэннон. — Все кончилось. Давайте стройтесь.
Да, все, очевидно, кончилось. Но еще не совсем кончилось для Скотти и Джози.
ГЛАВА XVII
♦
Наверное, отцу даже в голову не пришло, что в тот день правосудие выбралось из тупика на спине капризной лошади. Он отказался обсуждать с нами это дело. Он запретил нам в тот вечер (и в последующие вечера) даже вспоминать о нем. Когда Том с Джинни горячо заспорили, были ли Бо и Тэфф одним и тем же пони (Том теперь отрицал это), отец стукнул ладонью по столу и приказал им замолчать.
— Довольно, — сказал он. — Все кончено. Вынесено ясное решение. Говорить больше не о чем. И я не желаю никаких поминок в этом доме.
Но нам с Томом не терпелось найти ответ на те вопросы, которые так и остались нерешенными в суде. Мы не могли успокоиться. Мы жаждали полной ясности. И на следующий же день, в субботу, шагая по дороге к ферме Энгуса Пири, опять принялись спорить.
— Тэфф, безусловно, переплыл реку и пристал к дикому табуну. Наверно, он испугался игуаны и упал в реку, — рассуждал я. — Скорее всего, его отнесло течением.
Том был решительно не согласен со мной.
— Бо и Тэфф — не один и тот же пони, — упрямо твердил он. — Этого не может быть. Почему же тогда Бо пришлось снова приручать?
— Потому что Тэфф ушел обратно в табун, — доказывал я. — Не так уж много времени надо лошади, чтобы снова одичать. Тем более Тэффу. Он и всегда-то был полудикий.
Но Тэфф, говорил Том, успел привыкнуть к людям. Почему же, если это был он, Эйры потратили столько времени и сил, чтобы его приручить?
— Они приучали его ходить в упряжке, — говорил я. — Тэфф никогда в жизни не знал оглобель.
— А как же копыта? Ни гвоздей, ни подков.
Я сказал, что Скотти никогда не водил подковывать своего пони. Я это заметил еще в тот раз, на выставке. И Джози тоже: Бо всегда бегал по мягкой земле, где без подков лошади лучше.
— Если это один и тот же пони, — сказал Том, — значит, Скотти все-таки переплыл реку и увел Тэффа.
— Конечно! — воскликнул я. — Потому-то наш старик и не допустил, чтобы об этом упоминали на суде.
— Не знаю! Просто не знаю, — говорил Том, обороняя свою позицию от окончательного прорыва.
Неделю назад Том радовался, что Скотти переплыл реку и увел у Эйров пони, а теперь, когда он увидел, как тяжело переживает свою неудачу Джози Эйр, он не хочет признать, что Бо и Тэфф — одна и та же лошадь!
— Как ты думаешь, что она теперь сделает? — спросил он.
— Не знаю, — сказал я. — Наверное, возьмет себе другого пони.
— Но ведь это будет совсем не то, правда?
Об этом думали теперь все, кто был свидетелем разыгравшейся на выставке драмы.
А мы с Томом ни к какому решению не пришли. Одно только было неопровержимо: то, что Скотти снова обрел Тэффа.
Добравшись до фермы Пири, мы застали Скотти и его отца за работой. Они сооружали для Тэффа настоящий загон с загородкой из старых железнодорожных шпал и ржавой проволоки. Они возводили для него маленькую крепость, и, глядя на Энгуса Пири, я понял, что он не забыл о Дормене Уокере — вдруг тому вздумается наложить лапу на Тэффа.
— Хэлло, мистер Пири! — сказал Том. — Не помочь вам?
— Хорошо бы, — отозвался Энгус Пири. — Поработайте-ка тут, а я займусь более полезным делом. Вот выройте ямы и поставьте в них столбы. А проволоку я натяну после.
Энгус Пири воткнул лом в твердую землю, поднял большой мешок с удобрениями, вскинул на худую спину и пополз, как муравей, со своей ношей через засохший выгон. Мы смотрели ему вслед, а Скотти смотрел на нас, словно мы пришли предупредить его о надвигающейся опасности.
Тэфф стоял в углу старого загона и глядел куда-то поверх наших голов, как это часто делают лошади.
— В чем дело? — спросил наконец Скотти.
— Ни в чем, — сказал я. — Просто мы пришли посмотреть, как ты тут.
— У меня все в порядке, — заявил он. — Они опять, что ли, приедут сюда насчет Тэффа? — спросил
