Спортивное предложение - Джеймс Олдридж
Так я узнал, что́ на душе у обоих соперников. И, наблюдая за Скотти в эти дни, я чувствовал, что оба они все время думают друг о друге.
Скотти как будто находился во взвешенном состоянии, выжидая, куда повернет его судьба, которой сам он уже не мог управлять. Один шаг отделял его от той грани, за которой он мог окончательно затеряться в равнодушной пустыне жизни. У него была натура бойца, но беда заключалась в том, что он не знал, с кем и с чем ему надо бороться. Перед ним был безликий суд, который вправе решать его судьбу и, главное, отдать или не отдать ему Тэффа. Я-то знал, что, если бы Скотти окончательно потерял пони, он взбунтовался бы против всего общества. Ни к чему хорошему это его бы не привело.
— Кит! — позвал он меня, перелезая через забор какого-то сада и доедая сорванный мимоходом осенний апельсин. — Как ты думаешь, мне позволят завтра захватить с собой старую уздечку Тэффа?
Завтра был решающий день.
— Не знаю, — сказал я. — Почему бы нет?
— Ты спросил бы у своего старика.
— Ладно.
Скотти был слишком горд, чтобы выпрашивать себе какие-то преимущества. А меня спросить можно, я ведь «свой».
— Джек Саммерс сказал мне, что ты говорил с девчонкой, — сказал Скотти.
— С какой девчонкой? С Джози Эйр?
— Ну да. С ней.
— Говорил.
Мы как раз шли мимо дома Пикерингов, где Скотти любил дразнить через забор собаку. Но это развлечение, как и другие, теперь было, видимо, забыто. Скотти овладело какое-то безразличие ко всему, и он словно расстался со старыми привычками.
— А что она сказала?
— О чем?
— Обо мне.
— Ничего, — ответил я. — Она хотела узнать, что говоришь о ней ты. Я сказал ей, что ты не хочешь о ней разговаривать.
— Но что она сказала… ну… об этом? — настаивал Скотти.
— Сказала, что об этом тоже не хочет говорить.
Мы шли, подымая клубы пыли. На худых ногах Скотти были все те же башмаки, тяжелые, как два деревянных ящика.
— Она думает, что выиграет, так, что ли? — спросил Скотти.
— Не знаю.
— Они все за нее.
— Кто «они»?
— Все, кто сидел в зале, там, в суде.
— Ничего подобного. Многие из них на твоей стороне: мистер Кафф, судебный пристав и даже сержант Коллинз.
— Ну, ты совсем спятил! — усмехнулся Скотти. — Коллинз всегда делает, что они ему прикажут.
— Потому что его заставляют.
Скотти пожал плечами:
— Все равно все они уверены, что я проиграю. Но я не проиграю, Кит. Это мой пони.
— Я знаю, Скотти.
— И когда я засвищу, или пощелкаю языком, или покажу ему уздечку, он пойдет ко мне! Вот увидишь…
— Я знаю…
— Пусть она кричит сколько хочет или зовет его по-всякому — Бо или как там, — это ей не поможет.
— Конечно, Скотти, — охотно подтвердил я.
— Она будет сидеть в своем кресле?
— Думаю, что да.
— Разве она все время в кресле? И дома тоже?
— Вроде да. Джинни бывала в «Риверсайде», она говорит, что Джози ездит в кресле взад и вперед среди всякой мебели очень ловко, как на мопеде.
— Мне наплевать, — нахмурился Скотти. — Я принесу с собой уздечку. А если они мне не позволят, я сделаю вид, будто она у меня в руках.
В отличие от Джози, Скотти не угрожал в случае проигрыша навеки порвать с городом. Скорее, он не простил бы этого самому себе.
Мы были уже почти у самого нашего дома, когда он вдруг перебежал дорогу и скрылся за углом недостроенного здания. И я понял, что он так же не уверен в исходе дела, как Джози. Ведь оба они не знают, как поведет себя завтра пони.
ГЛАВА XVI
♦
Назавтра выдался чудесный денек ранней осени. Четырем ученикам из каждого класса разрешили пойти на сельскохозяйственную выставку — поглядеть на «естественное правосудие» за работой. В их числе были и мы с Томом.
Директор благоразумно рассудил: раз вся школа взбудоражена, то лучше уж отпустить некоторое количество учеников на выставку, с тем чтобы остальные получили сведения из первых рук.
Депутация примерно поровну разделилась на два лагеря, но по городу мы шли чинно, парами. Шествие возглавляли мисс Хильдебранд и мистер Кэннон, два непримиримых противника среди учителей в противоборстве Джози — Скотти.
Когда мы дошли до широких старых ворот выставки, затененных камедными и перечными деревьями, мы очень удивились: человек пятьдесят уже ждали очереди у входа. В воротах стоял мистер Белл, владелец велосипедного магазина, которого отрядили к воротам для поддержания порядка. Мистер Кэннон, наш футболист, быстро договорился с мистером Беллом, и нас пропустили внутрь.
Трибуны были уже почти заполнены, и деревянная ограда вокруг арены была облеплена народом. Сержант Коллинз в кавалерийском мундире верхом на черном чистокровном жеребце торжественно разъезжал по арене. Он прекрасно держался в седле и выглядел очень внушительно.
Мистер Кэннон был дельным организатором. Он уже с утра побывал здесь и даже помог окружить веревочной загородкой площадку, предназначенную для Джози и Скотти.
Нам разрешили стоять или сидеть, где нам вздумается, и все мы, числом двадцать четыре, конечно, постарались пробраться поближе к ограде. Мы увидели загончик, где уже разгуливал пони, огороженный переход и площадку, по углам которой стояли стулья для Джози и Скотти. Позади площадки стояли стол и стулья, очевидно, для членов суда. Туда же притащили высокую трибуну, которая во время бегов стоит у финиша.
— Смотрите-ка, Скотти!
Скотти в одиночестве сидел на стуле на площадке и болтал ногами. Оказывается, он забрался туда еще в девять часов. Теперь было уже десять, а Джози Эйр все нет как нет.
— Может, она не приедет? — с надеждой в голосе сказал кто-то из сторонников Скотти.
Публика начинала волноваться. На трибунах слышались нетерпеливые выкрики, требования начинать. Кто-то завопил:
— Лошадь подохнет от тоски, пока вы там будете копаться!
Пони между тем беспокойно ходил по кругу в своем маленьком загоне. Животное, видно, чувствовало нарастающее напряжение, исходившее от окружавшей его человеческой массы.
— Ага! — воскликнул я, увидев на стуле рядом со Скотти уздечку (отец сказал, что посоветуется об этом с судьей и мистером Стрэппом). — У Скотти есть в запасе один трюк, — объявил я торжествующе.
— А какой? Какой? — закричали вокруг.
— Сами увидите, — ответил я, сделав загадочный вид.
Тут появилась Джози. Она сидела в «мармоне» вместе со своими родителями, сзади подъехал «пикап» с ее креслом. Блю снял кресло и
