Томас Брецина - Ночь белых вампиров
— Ой! — вскрикнул Доминик. — Жжется! Мне обожгло шею! Больно!
— В укрытие! — рявкнул Аксель и потащил своих друзей за стоящий рядом грузовик.
Господин Оффенгерц стоял перед каменным изваянием как зачарованный, не в силах глаз оторвать. Такого он в жизни не видел. Непостижимо! Твердый камень, похоже, стал мягким, как глина. Из трещин и щелей, которые пересекли фигуру, начал куриться легкий дымок.
Раздался угрожающий треск, и голова богини покатилась с плеч долой, разбилась о мощеный двор и рассыпалась. Это вывело репортера из оцепенения, и он кинулся вслед за детьми в укрытие.
— Вы что-нибудь понимаете? — хрипло прошептал он. От волнения у него пересохло в горле.
— Ничего не понимаем! — простонал Аксель и робко выглянул из-за кузова грузовика во двор.
Он не поверил сбоим глазам. Статуя плавилась, как шоколад на солнце. От нее остались одни ноги. Остальное густой кашей стекало в опоясывающую двор канаву. Удушливая вонь наполняла воздух, стало больно дышать.
— Скорее в дом! — крикнул Доминик.
И трое кникербокеров вместе с господином Оффенгерцем, прячась за грузовиками, короткими перебежками добрались до ближайшей двери.
И очень вовремя. Потому что едва за ними закрылась дверь, во дворе раздался взрыв.
Они выглянули в окно и увидели, что произошло. Остатки статуи взлетели на воздух. На том месте, где она стояла, теперь зияло черное пятно.
Лизелотта тоже услышала взрыв, сидя в приемной секретарши. Но ей было не до него — она увлеченно следила по селектору за разговором в кабинете главного редактора.
— А теперь расскажите все по порядку, госпожа Штокер, — попросил главный редактор, превозмогая скуку. Похоже, сообщение репортерши не показалось ему увлекательным.
— Все началось с телефонного звонка. Какой-то мужчина… впрочем, голос такой, что это могла быть и женщина… в общем, мне назначили встречу у Железного ствола, — взволнованно рассказывала репортерша. — Это было два дня назад. Вы знаете, что такое Железный ствол?
— О, госпожа Штокер, вы принимаете меня за дремучего невежду! — нетерпеливо воскликнул главный редактор. — Ну разумеется, я знаю Железный ствол. Это старое дерево, ему, должно быть, уже несколько столетий. В прежние времена всякий ремесленник, приходя в город на заработки, должен был вбить в это дерево гвоздь. Теперь весь его ствол из сплошных гвоздей, потому и называется так. И площадь, на которой это дерево стоит, того же имени. Ну что, я выдержал экзамен по истории Вены?
— Да-да-да, — торопливо ответила репортерша. — Ну так вот, я должна была забрать из бункера для мусора в трех шагах от площади два черных пластиковых пакета, так сказали мне по телефону. И так оно и вышло. В одном пакете был флакон с жидкостью — маслянистой, зеленовато-желтой. А в другом пакете — записка. Написанная от имени банды, которая называет себя «Василиском».
— Совсем как в старинных преданиях. Химера, помесь петуха и жабы. Взгляд василиска считался смертельным, так? Ну что, и по мифологии я выдержал экзамен? — пошутил главный редактор.
— Господин Шлягер, — строго сказала репортерша, — я прошу вас отнестись к этому делу со всей серьезностью. Сейчас вы поймете почему. — Она глубоко вздохнула и затем продолжила: — Банда «Василиск» утверждает, что эта жидкость способна за одну ночь превратить в пыль все памятники Вены. Остановить это злодеяние можно только при помощи денег. Банда требует выкуп, но от кого и какой — пока неизвестно. Вы только представьте себе, господин Шлягер… — Репортерша замолчала, чтобы справиться с волнением. Потом продолжила: — Записка, она ведь тоже… когда я ее прочитала, рассыпалась в порошок.
Главный редактор молчал. Пауза тянулась долго.
— Все подробности я узнаю сегодня вечером. В пять часов в Катакомбах под собором святого Стефана я должна получить дальнейшие указания. Об этом мне тоже сообщили по телефону час назад. Не позднее как послезавтра мы должны в нашем выпуске опубликовать их условия на самом видном месте под броским заголовком — таково требование «Василиска»! — закончила госпожа Штокер свое сообщение.
— А где гарантия, что это не розыгрыш? — спросил главный редактор.
— Известный химик профессор Монович взял жидкость на исследование. Завтра вечером мы получим результат.
Да, в такое время года, в сезон летних отпусков, сенсации случаются нечасто. Главный редактор, кажется, уже увлекся этой историей.
— Ну что ж, готовьте материал, госпожа Штокер, и держите меня в курсе событий.
— Будет сделано, — отрапортовала госпожа Штокер, и в голосе ее прозвучали горделивые нотки: еще бы, до сих пор ей годами не удавалось напечатать ничего интересного, кроме коротеньких сообщений о каком-нибудь ограблении сосисочной. Это будет ее первый ударный материал, гвоздь номера!
— Может, сообщить в полицию? — вслух размышлял господин Шлягер.
— Ни за что! — отвергла эту мысль госпожа Штокер.
За спиной Лило распахнулась дверь.
— Интересно, что ты здесь забыла? — неприветливо спросил резкий голос.
Девочка в ужасе повернулась на вертящемся кресле и увидела перед собой сердитое лицо секретарши.
— Я? — невинно пропела она. И тут же закатила глаза, простонала: — Воды!.. — и сползла с кресла на пол. Она была в глубоком обмороке.
Подземное кладбище
— Ну и номера ты устраиваешь! — вздыхала госпожа Каша, забирая Лизелотту и остальных кникербокеров из редакции.
— Не беспокойтесь, все уже в порядке, — заверила Лило. — Со мной это иногда случается, но быстро проходит. Правда! Не верите — позвоните и спросите у моей мамы.
Лило ничуть не боялась разоблачения: ведь ее мама находилась далеко от дома, в Швеции.
К счастью, госпожа Каша тут же отвлеклась, переключив все внимание на уличное движение.
Аксель, Доминик и Поппи воспользовались этим и в нескольких словах рассказали Лило обо всем, что случилось без нее во дворе редакции. Мать Доминика они решили не посвящать в это дело, дабы избежать лишних волнений. Тем более что ожог на шее Доминика уже почти не болел.
— Итак, — бормотала Лизелотта, подводя итог, — банда «Василиск» существует. И этот случай со статуей Афины — предупреждение, чтоб уже никто не сомневался.
— Я предлагаю вам сегодняшний вечер провести дома, — сказала госпожа Каша, не оборачиваясь с водительского сиденья.
— Нет! — в один голос вскричали все четверо.
— Без пятнадцати пять начинается экскурсия по Катакомбам! — объяснила Лизелотта. — Мы не можем ее пропустить.
Мать Доминика удивленно взглянула на них через зеркало заднего вида:
— Экскурсия по Катакомбам? Да вы хоть представляете, что это такое?
— Конечно! — ответил Доминик. — Катакомбы — это что-то вроде склада костей и скелетов. Под собором святого Стефана.
Глаза Поппи от ужаса стали круглыми.
— Что-что? — ахнула она.
— Доминик слегка преувеличивает, — успокоила ее госпожа Каша. — Катакомбы — это самое большое в мире подземное кладбище. Там захоронены многие австрийский правители и священнослужители собора святого Стефана. Да и для простого народа Катакомбы служили кладбищем еще лет сто назад. Но вы там не увидите ни могил, ни могильных камней. В те времена гробы просто ставили друг на друга штабелями, а когда склеп наполнялся до отказа, его замуровывали и наполняли следующий.
И госпожа Каша рассказала детям, что временами это кладбище переполнялось и тогда пригоняли заключенных и заставляли их вскрывать замурованные склепы и выгребать оттуда прежние останки, складывая их в другом склепе.
— Вот я и говорю, Катакомбы — это выставка жутких черепов и костей, они клацают и гремят! — прохрипел Аксель замогильным голосом, нарочно нагоняя страху на Поппи.
— Нет, я непременно должна это увидеть! — заявила Лизелотта.
— Я с тобой! — присоединился к ней Аксель. И Доминик тоже.
Одна только Поппи помалкивала.
— Знаешь что, а мы с тобой пойдем купим самых лучших венских пирожных! — предложила девочке госпожа Каша. — Согласна?
Еще бы, конечно, Поппи была согласна. Но и остальной троице стало завидно, и они решили присоединиться к Поппи и госпоже Каша чуть позже.
«Катакомбы… да, странное местечко для встречи, — размышляла Лило. — Интересно, кто же туда явится на свидание с госпожой Штокер?»
Послеполуденное августовское солнце палило немилосердно. Люди ползали по площади перед собором как сонные мухи.
Лило, Аксель и Доминик заняли позицию напротив главного входа в собор святого Стефана.
— Ну и башенка. — Доминик показал пальцем вверх. — Третья по высоте в мире среди церковных сооружений. Сто тридцать шесть метров и еще несколько сантиметров!
